Боспорские цари были женщинами. Открытие археологов
10/03/2011 | Ночной дозор
Боспорский царь Рескупорид - дама?
http://www.kerch.com.ua/articleview.aspx?id=3690
В 1837 в Керчи произошло знаменательное событие, которого долго ждали все жители и отцы города.
Процитируем восторженные слова одного из современников, директора Керченского археологического музеума Антона Балтазаровича Ашика: «В пятницу, 24 сентября 1837 года, город Керчь был впервые осчастливлен посещением Государя Императора и его Императорского Высочества цесаревича-наследника». Следует сказать, что городом в то время Керчь назвать было трудно- 600-800 душ населения, но уже в те времена было очевидно, что именно здесь находятся развалины древней Пантикапеи, столицы Боспорского царства, а уникальные предметы из уже знаменитого керченского кургана Куль-Оба незадолго перед этим украсили витрины Эрмитажа. Конечно, осмотр керченских достопримечательностей и экспонатов археологического музеума являлись одной из самых важных частей программы пребывания Николая I и его свиты. Поэтому и сам Ашик и представитель Министерства внутренних дел, Дамиан Карейша всю весну и лето этого года готовились к этому событию и усиленно занимались археологическими изысканиями, в ходе которых и было сделано важное открытие, о котором мы сегодня будем говорить. Процитируем счастливого автора этих раскопок, директора Керченского археологического музеума, Антона Балтазаровича Ашика: «перед приездом в Керчь августейшего монарха я усилил раскопки и открыл много вещей весьма любопытных и, между прочим, гробницу супруги царя Рескупорида в Золотой маске. Император из трех часов пребывания в Городе, если можно полностью доверять сведениям Ашика, два часа пробыл в Керченском музее, где по его величайшему распоряжению самые ценные и яркие предметы из этого погребения были отправлены в Эрмитаж. Через 17 лет этот комплекс в относительно полном виде был издан “Древностях Боспора Киммерийского”. С тех пор, самые яркие находки из этого погребения стали широко иллюстрировать в отечественной и западноевропейской литературе раздел по позднеантичному Боспору.
Совершим небольшой экскурс в 1837 год, когда был открыт этот яркий комплекс. Дадим вновь слово А.Б.Ашику, который так описал ее открытие: “ Как только приподняли крышку, глаза наши ослеплены были блеском золота; в гробнице лежала золотая фигура с венком на голове. Это была гробница царицы Рескупориды. …. На лице царицы находилась золотая женская маска весом 62 золотника. Маска эта, вероятно, изображала лик царицы. Сколько мне известно, ничего подобного не находимо было в Греции.
Несколько иное описание приведено Флорианом Антоновичем Жилем в «Древностях Боспора Киммерийского», где описывается из рапорта того же Антона Ашика открытие этого погребения: “Вместе с восхищением мною овладело удивление, когда я увидел в саркофаге остов с золотым лицом, диадемою на голове и в полном наряде. Одежда царицы усеянная золотыми украшениями; ткань, которою покрыта была голова, ниспадала до пояса и сохранила свой цвет. Эта ткань была шерстяная с золотыми узорами и другими украшениями: но, едва к ней коснулся воздух, то все разлетелось в пыль, и остались только золотые блестки". По богатому убранству костюма, по золотой диадеме и массе золотых и серебряных вещей и А.Б. Ашик и Ф. А. Жиль определили, что в саркофаге покоилась царица Рескупорида.
Однозначная трактовка этого комплекса как погребения царицы была принята во всех научных работах до середины 20 века. В послевоенное время появился ряд отечественных работ, где этот комплекс стал считаться погребением самого царя Рескупорида. Эти две точки зрения сегодня сосуществуют в научной литературе и поэтому можно встретить разные названия этого комплекса: Погребение царицы с Золотой маской, Погребение царя Рескупорида III, царская гробница жены Рескупорида II, погребение с Золотой маской 1837 года, комплекс Глинище 1837 года и т. д. Эти различные взгляды связаны с тем, что о поле погребения (мужское или женское) исследователи судили либо по инвентарю (бусы, браслеты, флакончик, веретено), либо на основании визуального анализа Золотой маски, которая одним казалась мужской, а другим женской. И, конечно, имела большое значение в решении этого вопроса в ту или иную сторону надпись на серебряном блюде «Царь Рескупорид», а также нельзя не отметить, что на многих наших современников повлияли взгляды весьма маститых предшественников.
Кто из членов царской семьи: царь? царица?, или кто-то другой похоронены в мраморном саркофаге, можно попытаться решить даже сегодня с помощью антропологического анализа. Мы обратились к одному из самых известных антропологов нашего времени Илье Иосифовичу Гохману с этой проблемой и он любезно согласился осмотреть Золотую маску на предмет определения, с какого лица она была изготовлена - с мужского или женского. По всем показателям эта маска очень реалистически копирует лицо мужчины среднего возраста европеоидного облика. С одной стороны, можно было бы вздохнуть с облегчением, наконец-то, мужчина! – возможно, сам царь Рескупорид, но когда обращаешься вновь к материалам погребения, то становится несколько не по себе.
Вот выписки из донесений и рапортов того же А. Б. Ашика: "В большом 10-метровом кургане в окрестностях Керчи, район Глинище, на глубине более 4 м. был найден мраморный саркофаг, имевший форму паралилепипеда с треугольной крышей и коническими фигурами по углам, напоминающими рога. В нем лежал скелет в полном убранстве с большим количеством драгоценных находок. Помимо золотой маски и золотого венка-диадемы с центральной пластиной, украшенной по краям четырьмя гранатами в оправах, на остове найдены золотые серьги, украшенные гранатами, золотая гривна, два золотых браслета, золотой флакончик для духов, бусы стекляные-мозаичные, золотые граненные бусы, два кольца с вставками камней и одно из чистого золота. По обеим сторонам тела лежали другие золотые и серебряные предметы, в том числе части двух золотых полихромных конских уборов, множество золотых бляшек полностью покрывали всю ее одежду". Остальные вещи лежали без точного указания частично в самом саркофаге, частью в могильной яме. Из серебряных предметов названы А.Б.Ашиком скипетр, ваза с крышкой, украшенная амурами с гирляндами, три серебряных сосуда, составляющих вероятно сервиз, три ложки и круглое большое блюдо с надписью царя Рескупорида и монограммой "АNTВ".
По всем деталям костюма, включая бусы, серьги, флакончик, веретено, сотням бляшек, усыпающим одежду (560 шт.), вуали-накидке на голове - это погребение должно считаться женским, тем более и рост этой дамы Ашиком тоже указан 150 см. вместе с диадемой. Не совсем увязываются с этим размеры самой Золотой маски, ее высота 22,5см, при обрезанной верхней части лба, так как вверху маски крепилась золотая диадема и, соответственно, маска явно должна была по пропорциям соотношения к общему размеру тела принадлежать даме иного роста, чем указанный Ашиком в отчете. По остальным деталям: оружие, богатая конская упряжь, диадема (аналогичные встречены только в мужских комплексах Керчи - Аджимушкай, 1841, и погребение 1910 года у садов Ф. Пери)? - комплекс может считаться мужским, что подтверждает и антропология.
Таким образом, предварительно можно высказать на сегодняшний день как минимум два варианта объяснения этого необычного факта - либо это захоронение невысокого мужчины в женском одеянии, совершенное по «особому» обряду – как вариант «энарея», либо это захоронение знатной женщины с мужской золотой маской на лице. Фантастичны обе версии, и, несомненно, самым важным и одновременно самым уязвимым моментом является наличие в комплексе золотой маски.
Обратимся к описанию самой Золотой маски. В карточке хранения золотой маски античного отдела Эрмитажа следующее описание: “маска из золотой пластины выбивной работы, обрезана по лбу, вискам и краю щек. На месте шеи плоский выступ. Нос прямой, веки резко обозначены, левая щека дает легкую припухлость, уголки губ слегка опущены, крупный подбородок. В середине лба две крупных дырочки. По две дырочки на пластине у щек с правой и левой стороны. Выполнена по скульптурной модели - вероятно по гипсовому слепку с лица умершего. Размеры 0.225х 0.15м; вес 254,2 грамма”.
Наиболее полные описания керченской золотой маски нам оставил профессор Казанского университета Сергей Константинович Кузнецов в небольшой работе 1906 года, посвященной погребальным маскам: «Золотая маска, весом в 62 золотника, прекрасно сохранилась; она изготовлена, несомненно, по слепку с лица (негативу), но при надавливании инструмента, которым золотой лист прижимался к углублениям формы, лист кое-где дал трещины или образовал дырочки, почему лицевая сторона там и сям носят следы подправки».
Внутренняя сторона маски в местах наиболее углубленных сохранила следы какого-то буро-красного вещества, как это встречается в большинстве чеканных золотых украшений. На оборотной стороне маски в разных местах видны отпечатки тонкой петлистой ткани, на подобие сетки, быть может - благодаря тому, что ювелир, для ослабления силы удара, оборачивал свой инструмент (чекан ?) подобною материей.
Работа маски великолепна, а тип лица, безусловно, прекрасен. Черты лица выражены чрезвычайно правдиво, благодаря посмертному слепку; особенно бросается в глаза выражение покоя, если смотреть на маску в профиль.
Совершенно иное восприятие лица маски мы находим в красочном описании Флориана Жиля: „Легкая судорога, застывшая на лице, рот немного скривившийся направо, выражение глаз с едва опущенными веками, правый зрачок приподнятый ко лбу, тогда как левый почти подошел к носу - как бы указывают на то, что в момент смерти глаза застыли скошенными, наконец, разлитое по всему лицу торжественное спокойствие смерти - все указывает нам, что маска дает точное выражение лица; только что застывшего в предсмертной агонии.
Все эти три описания сходятся в одном, что маска сделана по гипсовому посмертному слепку. Это оказалось еще одним общим заблуждением, так как гипсовый слепок при работе чеканом обязательно бы разбился и работа с золотым листом толщиной до 0.5 мм. могла вестись только по деревянной резной модели. Об этом свидетельствует как отсутствие следов обработки внутренней поверхности маски, так и отсутствие царапин, которые появились бы при работе с более твердым материалом.
Нельзя не упомянуть для искушенных читателей и очевидных истин, которые не требуют особых доказательств. Для изготовления маски было использовано золото, материал особого сакрального значения во всех мировых культурах, и наличие золотой маски является в других известных нам комплексах независимо от эпохи показателем самого высокого статуса умершего. Это и значительно более ранние, чем керченский, комплексы Микенских шахтовых гробниц, которые сегодня датируются уже 17 веком до нашей эры, и золотые маски фараонов Египта, и золотые маски вождей Иллирии VI - IV вв. до н. э. Традиция изготовления масок не прерывалась и в эллинистическое, и римское время, и в античном мире, и в Птолемеевском Египте, но постепенно стали использовать уже вместо золота иные материалы: в античном мире воск и гипс, которые раскрашивали, а в Египте и гипс, и штук, и папье-маше, которые также расписывали и часто также и золотили. В римское время золотые маски известны только на периферии античного мира на восточной окраине Великой Империи - в Сирии. Они часто встречаются в собраниях местных музеев, и в основном, увы, происходят из грабительских раскопок. В тех случаях, когда известны условия их находок - они также лежали на лице. Они также передают индивидуальные черты лица, т.е. развитие этой традиции шло также по линии создания портрета, но эти известные нам маски очень грубой работы и изготовлены из очень тонкой золотой фольги. В этом же «сирийском» стиле изготовлена золотая маска из Ольвии, которая также передает индивидуальные черты лица - классический прямой нос и тюркские усы и бороду, что дало основание высказать гипотезу, что перед нами лицо монголоидного облика. При всей небрежности их исполнения, нельзя не отметить и высокую степень реализма большинства из масок. Возможно, в этих случаях при работе с тонкой золотой фольгой можно было обойтись и без деревянного резного портрета, и работать только с гипсовым слепком, что невозможно было при работе с керченской маской.
По стилю исполнения (и мастерство резчика по дереву, и последующей работы чеканщика) керченская золотая маска явно очень близка к прекрасным образцам античных бронз и скульптур, чего нельзя сказать об остальных известных на сегодня золотых масках. Очень близки по иконографии к нашему портрету некоторые черты лица Динамии на известном бронзовом бюсте - тот же тяжелый подбородок, опущенные складки рта, полные губы, припухлость над верхней губой, одутловатое лицо, сильная ассиметрия.
Можно было бы и уже поставить точку, но в заключение, хочется задать читателям еще одну загадку. Речь идет о находке грабителями двух золотых мужских масок в долине реки Евфрат в начале 19 века, одна из которых обнаружена с монетой Максимина в каменном саркофаге. Со второй золотой маской все гораздо интереснее, дело в том, что эта золотая маска изображает пожилого мужчину с бородой, но лежала она по сведениям раскопщиков на лице женщины. Что это еще одна случайность или часть какого-то неизвестного нам религиозного ритуала? Мы оставляем этот вопрос сегодня без ответа.
Хочется верить, что когда-нибудь мы увидим воссозданную реконструкцию этого комплекса в залах Галереи драгоценностей Эрмитажа.
Шаров О. В.
(Институт Истории Материальной Культуры
Российской Академии Наук, Санкт-Петербург)
http://www.kerch.com.ua/articleview.aspx?id=3690
В 1837 в Керчи произошло знаменательное событие, которого долго ждали все жители и отцы города.
Процитируем восторженные слова одного из современников, директора Керченского археологического музеума Антона Балтазаровича Ашика: «В пятницу, 24 сентября 1837 года, город Керчь был впервые осчастливлен посещением Государя Императора и его Императорского Высочества цесаревича-наследника». Следует сказать, что городом в то время Керчь назвать было трудно- 600-800 душ населения, но уже в те времена было очевидно, что именно здесь находятся развалины древней Пантикапеи, столицы Боспорского царства, а уникальные предметы из уже знаменитого керченского кургана Куль-Оба незадолго перед этим украсили витрины Эрмитажа. Конечно, осмотр керченских достопримечательностей и экспонатов археологического музеума являлись одной из самых важных частей программы пребывания Николая I и его свиты. Поэтому и сам Ашик и представитель Министерства внутренних дел, Дамиан Карейша всю весну и лето этого года готовились к этому событию и усиленно занимались археологическими изысканиями, в ходе которых и было сделано важное открытие, о котором мы сегодня будем говорить. Процитируем счастливого автора этих раскопок, директора Керченского археологического музеума, Антона Балтазаровича Ашика: «перед приездом в Керчь августейшего монарха я усилил раскопки и открыл много вещей весьма любопытных и, между прочим, гробницу супруги царя Рескупорида в Золотой маске. Император из трех часов пребывания в Городе, если можно полностью доверять сведениям Ашика, два часа пробыл в Керченском музее, где по его величайшему распоряжению самые ценные и яркие предметы из этого погребения были отправлены в Эрмитаж. Через 17 лет этот комплекс в относительно полном виде был издан “Древностях Боспора Киммерийского”. С тех пор, самые яркие находки из этого погребения стали широко иллюстрировать в отечественной и западноевропейской литературе раздел по позднеантичному Боспору.
Совершим небольшой экскурс в 1837 год, когда был открыт этот яркий комплекс. Дадим вновь слово А.Б.Ашику, который так описал ее открытие: “ Как только приподняли крышку, глаза наши ослеплены были блеском золота; в гробнице лежала золотая фигура с венком на голове. Это была гробница царицы Рескупориды. …. На лице царицы находилась золотая женская маска весом 62 золотника. Маска эта, вероятно, изображала лик царицы. Сколько мне известно, ничего подобного не находимо было в Греции.
Несколько иное описание приведено Флорианом Антоновичем Жилем в «Древностях Боспора Киммерийского», где описывается из рапорта того же Антона Ашика открытие этого погребения: “Вместе с восхищением мною овладело удивление, когда я увидел в саркофаге остов с золотым лицом, диадемою на голове и в полном наряде. Одежда царицы усеянная золотыми украшениями; ткань, которою покрыта была голова, ниспадала до пояса и сохранила свой цвет. Эта ткань была шерстяная с золотыми узорами и другими украшениями: но, едва к ней коснулся воздух, то все разлетелось в пыль, и остались только золотые блестки". По богатому убранству костюма, по золотой диадеме и массе золотых и серебряных вещей и А.Б. Ашик и Ф. А. Жиль определили, что в саркофаге покоилась царица Рескупорида.
Однозначная трактовка этого комплекса как погребения царицы была принята во всех научных работах до середины 20 века. В послевоенное время появился ряд отечественных работ, где этот комплекс стал считаться погребением самого царя Рескупорида. Эти две точки зрения сегодня сосуществуют в научной литературе и поэтому можно встретить разные названия этого комплекса: Погребение царицы с Золотой маской, Погребение царя Рескупорида III, царская гробница жены Рескупорида II, погребение с Золотой маской 1837 года, комплекс Глинище 1837 года и т. д. Эти различные взгляды связаны с тем, что о поле погребения (мужское или женское) исследователи судили либо по инвентарю (бусы, браслеты, флакончик, веретено), либо на основании визуального анализа Золотой маски, которая одним казалась мужской, а другим женской. И, конечно, имела большое значение в решении этого вопроса в ту или иную сторону надпись на серебряном блюде «Царь Рескупорид», а также нельзя не отметить, что на многих наших современников повлияли взгляды весьма маститых предшественников.
Кто из членов царской семьи: царь? царица?, или кто-то другой похоронены в мраморном саркофаге, можно попытаться решить даже сегодня с помощью антропологического анализа. Мы обратились к одному из самых известных антропологов нашего времени Илье Иосифовичу Гохману с этой проблемой и он любезно согласился осмотреть Золотую маску на предмет определения, с какого лица она была изготовлена - с мужского или женского. По всем показателям эта маска очень реалистически копирует лицо мужчины среднего возраста европеоидного облика. С одной стороны, можно было бы вздохнуть с облегчением, наконец-то, мужчина! – возможно, сам царь Рескупорид, но когда обращаешься вновь к материалам погребения, то становится несколько не по себе.
Вот выписки из донесений и рапортов того же А. Б. Ашика: "В большом 10-метровом кургане в окрестностях Керчи, район Глинище, на глубине более 4 м. был найден мраморный саркофаг, имевший форму паралилепипеда с треугольной крышей и коническими фигурами по углам, напоминающими рога. В нем лежал скелет в полном убранстве с большим количеством драгоценных находок. Помимо золотой маски и золотого венка-диадемы с центральной пластиной, украшенной по краям четырьмя гранатами в оправах, на остове найдены золотые серьги, украшенные гранатами, золотая гривна, два золотых браслета, золотой флакончик для духов, бусы стекляные-мозаичные, золотые граненные бусы, два кольца с вставками камней и одно из чистого золота. По обеим сторонам тела лежали другие золотые и серебряные предметы, в том числе части двух золотых полихромных конских уборов, множество золотых бляшек полностью покрывали всю ее одежду". Остальные вещи лежали без точного указания частично в самом саркофаге, частью в могильной яме. Из серебряных предметов названы А.Б.Ашиком скипетр, ваза с крышкой, украшенная амурами с гирляндами, три серебряных сосуда, составляющих вероятно сервиз, три ложки и круглое большое блюдо с надписью царя Рескупорида и монограммой "АNTВ".
По всем деталям костюма, включая бусы, серьги, флакончик, веретено, сотням бляшек, усыпающим одежду (560 шт.), вуали-накидке на голове - это погребение должно считаться женским, тем более и рост этой дамы Ашиком тоже указан 150 см. вместе с диадемой. Не совсем увязываются с этим размеры самой Золотой маски, ее высота 22,5см, при обрезанной верхней части лба, так как вверху маски крепилась золотая диадема и, соответственно, маска явно должна была по пропорциям соотношения к общему размеру тела принадлежать даме иного роста, чем указанный Ашиком в отчете. По остальным деталям: оружие, богатая конская упряжь, диадема (аналогичные встречены только в мужских комплексах Керчи - Аджимушкай, 1841, и погребение 1910 года у садов Ф. Пери)? - комплекс может считаться мужским, что подтверждает и антропология.
Таким образом, предварительно можно высказать на сегодняшний день как минимум два варианта объяснения этого необычного факта - либо это захоронение невысокого мужчины в женском одеянии, совершенное по «особому» обряду – как вариант «энарея», либо это захоронение знатной женщины с мужской золотой маской на лице. Фантастичны обе версии, и, несомненно, самым важным и одновременно самым уязвимым моментом является наличие в комплексе золотой маски.
Обратимся к описанию самой Золотой маски. В карточке хранения золотой маски античного отдела Эрмитажа следующее описание: “маска из золотой пластины выбивной работы, обрезана по лбу, вискам и краю щек. На месте шеи плоский выступ. Нос прямой, веки резко обозначены, левая щека дает легкую припухлость, уголки губ слегка опущены, крупный подбородок. В середине лба две крупных дырочки. По две дырочки на пластине у щек с правой и левой стороны. Выполнена по скульптурной модели - вероятно по гипсовому слепку с лица умершего. Размеры 0.225х 0.15м; вес 254,2 грамма”.
Наиболее полные описания керченской золотой маски нам оставил профессор Казанского университета Сергей Константинович Кузнецов в небольшой работе 1906 года, посвященной погребальным маскам: «Золотая маска, весом в 62 золотника, прекрасно сохранилась; она изготовлена, несомненно, по слепку с лица (негативу), но при надавливании инструмента, которым золотой лист прижимался к углублениям формы, лист кое-где дал трещины или образовал дырочки, почему лицевая сторона там и сям носят следы подправки».
Внутренняя сторона маски в местах наиболее углубленных сохранила следы какого-то буро-красного вещества, как это встречается в большинстве чеканных золотых украшений. На оборотной стороне маски в разных местах видны отпечатки тонкой петлистой ткани, на подобие сетки, быть может - благодаря тому, что ювелир, для ослабления силы удара, оборачивал свой инструмент (чекан ?) подобною материей.
Работа маски великолепна, а тип лица, безусловно, прекрасен. Черты лица выражены чрезвычайно правдиво, благодаря посмертному слепку; особенно бросается в глаза выражение покоя, если смотреть на маску в профиль.
Совершенно иное восприятие лица маски мы находим в красочном описании Флориана Жиля: „Легкая судорога, застывшая на лице, рот немного скривившийся направо, выражение глаз с едва опущенными веками, правый зрачок приподнятый ко лбу, тогда как левый почти подошел к носу - как бы указывают на то, что в момент смерти глаза застыли скошенными, наконец, разлитое по всему лицу торжественное спокойствие смерти - все указывает нам, что маска дает точное выражение лица; только что застывшего в предсмертной агонии.
Все эти три описания сходятся в одном, что маска сделана по гипсовому посмертному слепку. Это оказалось еще одним общим заблуждением, так как гипсовый слепок при работе чеканом обязательно бы разбился и работа с золотым листом толщиной до 0.5 мм. могла вестись только по деревянной резной модели. Об этом свидетельствует как отсутствие следов обработки внутренней поверхности маски, так и отсутствие царапин, которые появились бы при работе с более твердым материалом.
Нельзя не упомянуть для искушенных читателей и очевидных истин, которые не требуют особых доказательств. Для изготовления маски было использовано золото, материал особого сакрального значения во всех мировых культурах, и наличие золотой маски является в других известных нам комплексах независимо от эпохи показателем самого высокого статуса умершего. Это и значительно более ранние, чем керченский, комплексы Микенских шахтовых гробниц, которые сегодня датируются уже 17 веком до нашей эры, и золотые маски фараонов Египта, и золотые маски вождей Иллирии VI - IV вв. до н. э. Традиция изготовления масок не прерывалась и в эллинистическое, и римское время, и в античном мире, и в Птолемеевском Египте, но постепенно стали использовать уже вместо золота иные материалы: в античном мире воск и гипс, которые раскрашивали, а в Египте и гипс, и штук, и папье-маше, которые также расписывали и часто также и золотили. В римское время золотые маски известны только на периферии античного мира на восточной окраине Великой Империи - в Сирии. Они часто встречаются в собраниях местных музеев, и в основном, увы, происходят из грабительских раскопок. В тех случаях, когда известны условия их находок - они также лежали на лице. Они также передают индивидуальные черты лица, т.е. развитие этой традиции шло также по линии создания портрета, но эти известные нам маски очень грубой работы и изготовлены из очень тонкой золотой фольги. В этом же «сирийском» стиле изготовлена золотая маска из Ольвии, которая также передает индивидуальные черты лица - классический прямой нос и тюркские усы и бороду, что дало основание высказать гипотезу, что перед нами лицо монголоидного облика. При всей небрежности их исполнения, нельзя не отметить и высокую степень реализма большинства из масок. Возможно, в этих случаях при работе с тонкой золотой фольгой можно было обойтись и без деревянного резного портрета, и работать только с гипсовым слепком, что невозможно было при работе с керченской маской.
По стилю исполнения (и мастерство резчика по дереву, и последующей работы чеканщика) керченская золотая маска явно очень близка к прекрасным образцам античных бронз и скульптур, чего нельзя сказать об остальных известных на сегодня золотых масках. Очень близки по иконографии к нашему портрету некоторые черты лица Динамии на известном бронзовом бюсте - тот же тяжелый подбородок, опущенные складки рта, полные губы, припухлость над верхней губой, одутловатое лицо, сильная ассиметрия.
Можно было бы и уже поставить точку, но в заключение, хочется задать читателям еще одну загадку. Речь идет о находке грабителями двух золотых мужских масок в долине реки Евфрат в начале 19 века, одна из которых обнаружена с монетой Максимина в каменном саркофаге. Со второй золотой маской все гораздо интереснее, дело в том, что эта золотая маска изображает пожилого мужчину с бородой, но лежала она по сведениям раскопщиков на лице женщины. Что это еще одна случайность или часть какого-то неизвестного нам религиозного ритуала? Мы оставляем этот вопрос сегодня без ответа.
Хочется верить, что когда-нибудь мы увидим воссозданную реконструкцию этого комплекса в залах Галереи драгоценностей Эрмитажа.
Шаров О. В.
(Институт Истории Материальной Культуры
Российской Академии Наук, Санкт-Петербург)