09/13/2001 | Спостерігач

Удастся ли украинской оппозиции повторить успех белорусской?


Многих устроит “белорусский вариант” развития событий — западных грантов “на поддержку демократии” станет больше, а кое-кому даже откроется дорога в эмиграцию




Да-да, вы не ошиблись — именно успех! Ведь в условиях тоталитарного режима, который не гнушается массовыми (во всяком случае, по сравнению с Украиной) убийствами своих противников получить на выборах 15,4% голосов (а в столичном Минске вообще более 30%) — это настоящий успех! Более того, результаты подтверждены не какими-нибудь безответственными “наблюдателями” от СНГ или ОБСЕ, а самим режимом. В Украине политическая оппозиция достигала лучших показателей только на президентских выборах в декабре 1991 года. Удастся ли разрозненным украинским оппозиционерам на парламентских выборах 2002 года хотя бы приблизиться к результатам, достигнутым белорусскими “друзьями по несчастью”?


Украинская оппозиция: отсутствие сути


Пока что вопрос звучит как риторический. На президентских выборах 1999 года фактически был только один оппозиционный кандидат — Александр Мороз, и набрал он 11,3%. На парламентских выборах годом раньше два оппозиционных списка — СПУ-СелПУ и “Громада” — в сумме набрали немногим более 13%. Конечно, можно вспомнить результаты второго тура президентских выборов 1994 года, близкие к “фифти-фифти”, однако назвать их следствием борьбы власти и оппозиции невозможно — это были “разборки” во властной среде, в которых оппозиционеры образца 1991 года (т.н. национал-демократы) участия практически не принимали. Правда, в Верховную Раду в 1994 году нацдемы все же попали (и даже составляли в ней ощутимый процент), однако не из-за оппозиционности к власти, а благодаря тем регионам, где они были избраны: Западной Украине и городу Киеву (существуют исключения, однако они только подтверждают правило). Т.е. противостояние шло по линии, которую условно можно назвать “национализм – интернационализм”, и состав тогдашнего украинского парламента подтверждает: национал-демократическая квазиоппозиция в этом противостоянии проиграла. И проиграла не в последнюю очередь из-за того, что так и не стала настоящей оппозицией, все больше превращаясь в оппозицию “конструктивную”, т.е. обслуживающую любую существующую власть за право получать крохи с ее стола.


Однако именно на 1994-98 годы приходится период создания в Украине совершенно новой линии противостояния политических сил, которую (опять же условно) можно назвать “демократия – диктатура”. Конечно, подобное противостояние возникло еще в конце 80-х гг. на всей территории СССР, однако в Украине, как и в большинстве остальных советских республик (кроме России) оно было поглощено национально-освободительным движением. 1991-94 годы давно, хотя и с определенной долей иронии, назвали периодом “разгула демократии” (только в последние годы все поняли, насколько это недалеко от истины), поэтому проблема “борьбы с диктатурой” перестала быть актуальной. Ситуация меняется в 1994 году: команда, которая привела к власти Леонида Кучму, поставила себе цель установить тотальный контроль над всеми сферами жизни в Украине. Конечно, в первую очередь этих людей интересовала экономика (т.е. завладение государственной собственностью и бюджетными средствами), однако без политических (ограничение полномочий местных органов власти и парламента) и идеологических (контроль над средствами массовой информации) инструментов руководить ею в своих интересах было невозможно. Начали, как у нас водится, “с мест”, где за “перегибы” (настоящие или мнимые) один за другим “слетали” избранные населением председатели областных советов. Механизм работал, как часы: сначала председателя совета президентским указом назначали главой госадминистрации (ни указ, ни госадминистрация законами Украины не предусматривались), потом опять же указом от этой должности освобождали — а увольнение с должности председателя областного совета было только делом техники (тем более, что эта должность влияния уже не имела). Потом было Конституционное соглашение, принятое парламентом под беспрецедентным давлением президентской администрации (хотя кое-кто из депутатов, безусловно, проголосовал за нее в надежде “договориться”, как это было принято в среде советской номенклатуры). Этот документ делал полномочия президента фактически неограниченными, однако команда Кучмы стремилась к неограниченности еще и формальной. Появляется проект Конституции Украины, который предусматривает превращение ее в т.н. “президентскую республику”, построенную на двух предпосылках: “1. Президент всегда прав; 2. Если президент не прав, см. п.1.” Этот проект начинают “обсуждать” в СМИ, срочно готовя его “утверждение” на референдуме, результаты которого гарантируют послушные госадминистрации (вариант с “референдумом” в конце концов реализуют, но аж через четыре года). Однако помехой такому варианту развития событий становится не только инстинкт самосохранения депутатов Верховной Рады, но в первую очередь ее председателя — Александра Мороза. Именно он сыграл ведущую роль в событиях, которые привели к принятию нынешней Конституции Украины 28 июня 1996 года, и именно он с этого дня становится самым ожесточенным врагом команды Кучмы, которая все больше превращалась в режим.


Оппозиция в лицах. К сожалению, только в двух…


Сейчас трудно сказать, что сыграло решающую роль в превращении Александра Мороза в оппозиционного политика (а политологам из стран развитой демократии вообще тяжело понять, как можно быть оппозиционером, занимая кресло руководителя парламента). Биография классического коммунистического номенклатурщика, вершиной которой стало назначение руководителем “группы 239” в Верховной Раде Украины образца 1990 года, казалось, вела к совсем другой цели. Возможно, первым толчком стала “августовская революция” 1991 года, когда старшие “товарищи по партии” просто “кинули” лидера большинства (!) парламента. Т.е. при власти остались коммунисты, просто другие коммунисты, которые ради личной власти уже в 1992 году могли публично называть преступным режим, которому десятилетиями перед этим служили, более того — были его основанием. Мороз, который тогда был искренне убежден, что советскую власть просто нужно было немного улучшить, поменять некоторых руководителей и т.д. — подобное поведение считал изменой. Поэтому в 1994 году, заняв третье место на президентский выборах, не менее искренне призвал своих избирателей голосовать за Леонида Кучму, считая его меньшим злом. Так же меньшим злом считал он и Конституционное соглашение, отдавая ему предпочтение перед разгоном парламента по российскому образцу, что было тогда вполне вероятно. Однако позволить построить государство с фактически единоличным правлением — это было слишком для Мороза, который считал всевластие первого секретаря одним из главных недостатков предыдущей, советской власти. Безусловно, нынешнюю Конституцию Украины трудно назвать образцом соблюдения принципов разделения властей или независимости местного самоуправления — однако такова судьба всех компромиссов. Еще одним компромиссом стал Закон о выборах на смешанной основе — ведь исполнительной власти была выгодная старая, мажоритарная избирательная система. Конечно, результат возглавляемого Морозом блока оказался далеким от ожидаемого — однако стоило подсчитать, сколько “социалистов и селян” победило в мажоритарных округах, чтобы навсегда убедиться в том, что именно пропорциональная система выборов в парламент представляет собой хотя бы какой-то барьер против “админресурса”. В конечном счете, несмотря на результаты выборов, Мороз сохранил все шансы опять стать председателем Верховной Рады — не как лидер СПУ, а как личность. Людям с Банковой пришлось проявлять чудеса изобретательности, чтобы это предотвратить — вплоть до изъятия бюллетеней для голосования у силой загнанных в пропрезидентские фракции бизнесменов. Так Мороз впервые почувствовал, что такое быть в оппозиции не только реальной, но и формальной — т.е. когда за твои предложения голосует меньшинство… То, что избранный председателем ВР Александр Ткаченко формально был союзником, ситуацию не меняло, тем более, что главный «селянин» сразу же заявил: я, мол, не первый, но и не второй. Мороза, очевидно, “третьим” не приглашали. Поражение от Кучмы “на собственном поле” (в зале ВР) только подстегнуло желание Мороза во второй раз помериться с ним силами в президентской гонке. В отличие от 1994 года, Мороз шел на выборы настоящим оппозиционером, более того — только с ним и боролась власть. Все остальные (в т.ч. и Петр Симоненко) выполняли роли статистов. Несмотря на тотальный контроль за избирательным процессом, команда Кучмы не была абсолютно уверена в своей победе — отсюда и массовые преследования сторонников Мороза, и уничтожение практически всех бизнес-структур, которые осмелились финансировать его кампанию, и шитый белыми нитками террористический акт против Витренко… В результате Кучма победил, хотя и не так “элегантно”, как его белорусский коллега два года спустя. А Александр Мороз надолго (возможно, навсегда) закрепил за собой звание главного оппозиционера страны — что бы там ни говорил Леонид Кучма о коммунистах. Поэтому нет ничего удивительного в том, что именно Мороз стал главным действующим лицом “кассетного скандала” — во-первых, он априори верил всему записанному на “кассетах Мельниченко”, во-вторых — ему некуда было отступать. Но сил для полноценного наступления тоже не хватало — ведь Мороз и дальше оставался один. Подмога пришла тогда, когда победить режим уже было невозможно. Зато непримиримых оппозиционеров стало, во всяком случае, двое…


История, как известно, не знает слова “если бы”. Однако жанр политической аналитики менее строг. Итак, если бы Юлию Тимошенко освободили от должности энергетического вице-премьера всего на полтора месяца раньше, события в Украине могли бы пойти совсем по другому сценарию. Отметим: сама Тимошенко делала бы именно то, что она и делала после освобождения от должности. Т.е. Форум национального спасения появился бы, но в середине декабря 2000, а не в начале февраля 2001, когда дело уже фактически было проиграно. (Действительно, ретроспективный анализ общественных настроений на конец ноября-декабря 2000 года показывает: граждане были готовы к смене власти вплоть до середины третьей декады декабря — именно тогда, а не 9 марта 2001 года, в Киеве состоялись самые массовые манифестации оппозиции. Многие ожидали предновогоднего обращения Кучмы с сообщением об отставке, т.е. российского варианта — ну привык у нас народ смотреть на Москву. Однако, когда ничего этого не произошло, люди взялись праздновать Новый Год, Рождество и т.д., а последний праздник, как известно, “Ивана Предтечи, который забрал все праздники на плечи” — 20 января. К этому времени режим пришел в себя, и всем следующим акциям оппозиции был уготовлен провал.) Думала ли Юлия Тимошенко, становясь в феврале 2001 на путь непримиримой оппозиции к режиму, что дело может быть (или уже) проиграно? Вряд ли, ведь до этого этой очаровательной и целеустремленной леди все удавалось — и бизнес, и политика. И в “оппозиции” она уже побывала, в 1997 году даже возглавляла “теневой кабмин”, сформированный партией “Громада”. Однако времена изменились, режим воспринял создание ФНС как нарушение неписаных правил и бросил Тимошенко в Лукьяновский СИЗО. Это, в свою очередь, было воспринято как “нарушение правил” самой Тимошенко. Ведь режим рассчитывал на стандартную реакцию — любой олигарх в этой ситуации покаялся бы и принял условия Кучмы. Но Тимошенко в то время уже не была олигархом — она была политиком. Именно этим объясняются все ее действия после выхода из тюрьмы. Именно поэтому она делит с Морозом первое-второе места в номинации “главный оппозиционер” — ведь из Украины она действительно уезжать не собирается, а больше отступать некуда…


Вы можете спросить: а как же другие лидеры оппозиции? Рядом с такими супер-звездами, как Мороз и Тимошенко, их свечение просто тускнеет, а при внимательном рассмотрении оказывается, что большинство светит не собственным, а отраженным светом. И вообще слово “лидер” во множественном числе теряет смысл, и соперничество Мороза и Тимошенко за лидерство в оппозиции — вещь абсолютно объективная, а совсем не следствие провокаций или спецопераций. И то, что это соперничество не перерастает в конфликт — лишь свидетельство того, что оба политика вполне заслуженно претендуют на звание Лидера оппозиции. К счастью для них обоих, и к сожалению для Украины, Виктор Ющенко выступает в совсем другой номинации — Надежда нации. Очевидно, ему сообщили, что Надежда умирает последней. Жаль только, если ей придется это сделать в окружении умерших Веры и Любви…


Оппозиция: воспоминания о будущем


Почему же, несмотря на наличие двух харизматичных лидеров, результат белорусской оппозиции выглядит в данное время недосягаемым для оппозиции украинской? Причем, несмотря на то, что белорусским борцам с режимом для реальной победы требовалось по крайней мере 51% голосов, а украинским достаточно даже 10% (правда, на двоих, и не менее чем 4,01% на каждого…) Ведь для Мороза и Тимошенко победой станет просто прохождение в парламент их избирательных списков (о победе хотя бы в одном мажоритарном округе уже никто не говорит). Главная причина — и об этом неоднократно писали как сторонники, так и противники оппозиции — то, что оппозиция не настроена на победу. Внутри как Соцпартии, так и “Батькивщины” существуют группы, которые предпочитают “договориться” с Кучмой, несмотря на опыт всех предшествующих договоренностей. С другой стороны, есть люди, для которых вполне комфортным является положение “вечного оппозиционера” — ведь иногда за это неплохо платят. Более того, их вполне устроит “белорусский вариант” развития событий — западных грантов “на поддержку демократии” станет больше, а кое-кому даже откроется дорога в эмиграцию. Именно этим объясняется низкий рейтинг обеих оппозиционных структур — на уровне 4-6%. Вторая причина — отсутствие согласования действий. Т.е. отдельно согласование (на различных уровнях, после многочасовых заседаний, с освещением в прессе и т.п.) и отдельно действия — есть, а вот чтобы и то, и то другое — очень редко. Причем речь идет не об объединении структур и списков — у каждого из оппозиционных лидеров свой электорат, и механическое соединение Мороза и Тимошенко в одном блоке голоса автоматически не сложит. Однако, во всяком случае, ситуаций, когда руководитель фракции “Батькивщины” узнает о том, что фракция СПУ решила голосовать за Кинаха, только по результатам голосования, стоило бы избегать. Третья причина — неумение бороться с провокаторами. Причем речь идет не столько об унсовцах и других маргиналах на уличных акциях, сколько о респектабельного вида политиках, которые выполняют задания, поставленные режимом. И даже если некоторые из этих политиков якобы просто борются с политконкурентами, не следует забывать старую пословицу о “враге моего врага”. Деструктивная деятельность представителей ПРП в составе Форума национального спасения — лучшая тому иллюстрация. Четвертая причина — техническая неготовность к выборам. Причем проявляется она по-разному. У социалистов в наличии развернутая сеть штабов, типографии, опытные активисты — и практически нет “живых” денег (ведь практически весь бизнес, который поддерживал Мороза, “убит” еще в 1999). У “Батькивщины” средства пока что есть — зато ряд областных и большинство районных организаций существуют только на бумаге (правда, деньги их функционеры получают регулярно). И что может поделать одна из наилучших в Украине PR-команда Тимошенко, если партию в регионе представляет, мягко говоря, непопулярное лицо, которое и политиком назвать тяжело…


Все вышеназванные причины прогнозированного поражения украинской оппозиции на будущих парламентских выборах — внутренние. Внешняя же только одна — тот режим, борьбу с которым украинская оппозиция декларирует. Как не грустно об этом говорить, решение о том, пройдут ли в парламент списки Мороза и Тимошенко, будет приниматься именно в кабинете президента Украины. Очевидно, не одним только Кучмой — но именно в его кабинете. Потому что слухи о “выполнении команд” из России или США, не говоря уже о ЕС, значительно преувеличены. Но если наличие в Верховной Раде двух агрессивных, но малочисленных фракций положительно повлияет на экспортные показатели некоторых отраслей экономики Украины (например, квоты увеличат в благодарность за “демократию”) — то оппозиция 1 апреля 2002 года будет смеяться от радости. Если же для уменьшения цен на импортированные энергоносители будет нужен монолитный парламент — тогда в этот день украинским оппозиционерам будет совсем не до смеха. Потому что “новый порядок” будет отличаться от нынешнего, как Таращанский лес от Лукъяновского СИЗО…

P.S. от редакции. Публикуя эту статью, наша редакция «ответственно заявляет», что автор выражает свое собственное мнение, а не точку зрения издания. Мы, как это уже не раз нами заявлялось, в политической конфронтации «президент – оппозиция» находимся «над схваткой» и стараемся представить нашим читателям, по возможности, все точки зрения. Поэтому и решили предоставить возможность Олегу Хавичу как оппозиционному деятелю изложить в электронном виде свои соображения о прошлом, а самое главное – будущем нынешней украинской оппозиции.

Олег Хавич, Центр экстремальной политики, для ForUm’a