Відповіді

• 2002.10.02 | KE

  Перепечатывание чужих бредней знаний не добавляет.

  Обговариваемой статье уже более 3х лет. Впервые я с ней столкнулся на форуме talk.ru на "кухне". И уже тогда было доказано, что статья лжива и не имеет к Павловскому никакого отношения.
  
  Плохо работаете!

• 2002.10.02 | ilia25

  Параноя то все

  Ніхто тим "тролям" грошей не платить, вони такі і є. Типові представники народу :) -- хоча це може бути шоком для тих, хто з цим народом близько не знайомий.
  
  Ось на цю тему -- що ви хотили дізнатись про народ, але боялись спитати :) -- уривок з книги Шендеровича:
  
  
  >>>>>
  Здесь было НТВ
  
  Виктор Шендерович
  
  Новая книга Виктора Шендеровича - о работе в "Куклах" и "Итого"
  
  
  
  Еду на работу, опаздываю, ловлю машину:
  - Останкино!
  
  - Сколько?
  
  - А сколько надо? - интересуюсь.
  
  - Ну, вообще тут полтинник, - говорит водитель, - но вам... - Улыбка. Я понимаю, что поеду на халяву. - Давайте - восемьдесят? Вы же "звезда".
  
  
  * * *
  
  Программа "Итого", сделавшая меня "звездой" с правом проезда за восемьдесят вместо пятидесяти, начиналась с идеи вылезти из-за кукольных спин и заговорить своим голосом. Запросилось наружу мое театральное прошлое (первую половину жизни я провел за кулисами и возле них), а кроме того - давно хотелось приблизить комментарий к злобе дня.
  
  Тут штука вот в чем. В "Куклах", с их сложной технологией, сдавать очередной сценарий приходилось в начале недели, а в эфир программа шла только в воскресенье. А за пять дней в России может произойти черт знает что, вплоть до полной перемены власти. Несколько раз "Куклы" попадали в эту пятидневную ловушку - с довольно печальными результатами. Текст, остро актуальный во вторник, к выходным оказывался абракадаброй, не имеющей отношения к реальности.
  
  Самый выразительный случай такого рода произошел в дни правительственного кризиса в сентябре 1998-го. Депутаты дважды забодали кандидатуру Черномырдина - и все шло к тому, что Борис Николаевич насупится, упрется и выдвинет ЧВСа в третий раз. В расчете на этот вариант развития событий сценаристом Белюшиной были написаны очередные "Куклы".
  
  Но жизнь пошла враскосяк со сценарием. В среду, когда программа была написана, озвучена и уже полным ходом шли съемки, мне позвонил гендиректор НТВ Олег Добродеев.
  
  - Витя, - сказал он негромко. - Дед хочет Лужкова.
  
  - О господи, - сказал я. - Точно? - спросил я чуть погодя.
  
  Олег Борисович несколько секунд помолчал, давая мне возможность самому осознать идиотизм своего вопроса. Что может быть точного в России, в конце ХХ века, под руководством Деда?
  
  - Пиши Лужкова, - напутствовал меня гендиректор и дал отбой.
  
  Я позвонил Белюшиной - она ахнула, - и мы приступили к операции. Скальпель, зажим. Диалог, реприза. Через пару часов ЧВС был вырезан из сценарного тела, а на его место вживлен Лужков. Когда я накладывал швы, позвонил Добродеев.
  
  - Витя, - негромко сказал он. - Только одно слово. У меня оборвалось сердце.
  
  - Да, - сказал я.
  
  - Маслюков, - сказал Олег Борисович.
  
  - Это п...ц, - сказал я, имея в виду не только судьбу программы.
  
  - П...ц, - подтвердил гендиректор НТВ.
  
  - А это точно? - опять спросил я. - Кто тебе сказал?
  
  - Да я как раз тут, - уклончиво ответил Добродеев, и я понял, что Олег Борисович находится там. Мне даже показалось, что я услышал в трубке голос Деда. Галлюцинация, понимаешь.
  
  Я позвонил Белюшиной, послушал, как умеет материться она, - и мы приступили к новой имплантации. Лужков с ЧВСом были вырезаны с мясом. Окровавленные куски текста летели из-под моих рук. Время от времени в операционную звонил Добродеев с прямым репортажем о ситуации в Поднебесной.
  
  - Лужков, - говорил он. - Лужков, точно. Или Маслюков. В крайнем случае, Черномырдин.
  
  К вечеру среды были написаны все три варианта.
  
  В четверг утром Ельцин выдвинул Примакова.
  
  Сценарист Белюшина уже не материлась, но и переписывать сценарий больше не могла. Ее нежная психическая структура оказалась не приспособленной к грубым реалиям Родины. Примакова в располосованный сценарий я вшивал самостоятельно - и до пятницы (дня голосования в Думе) молился за Евгения Максимовича всеми доступными мне способами.
  
  Не то чтобы я мечтал о его премьерстве - просто очень хотелось передохнуть.
  
  Сильно передохнуть не получилось: телевидение втянуло меня с потрохами. Не могу сказать, что это был мой личный выбор. Как по другому поводу сказано у Довлатова: это не любовь, это судьба.
  
  
  * * *
  
  Пятилетняя работа в "Итого" существенно поправила мое мировоззрение. Километры пленок, отсмотренные с подачи моих редакторов, не прошли даром. Время от времени на рабочем месте я узнавал о Родине что-то такое, отчего хотелось скорее плакать, чем смеяться.
  
  И дело вовсе не в политиках, почти в полном составе расположившихся в диапазоне от клоунов до дебилов. Претензий к обитателям Кремля и других вместилищ власти у меня, с течением времени, становилось, как ни странно, все меньше. И все больше я понимал, что они - это мы. Например, жители Брянска выбрали себе депутата Шандыбина. Они, кого смогли, выбрали - он, как может, работает, и никаких претензий к ателье.
  
  Удивительно другое: поставив на руководство своей жизнью этих василь-иванычей (а Шандыбин там еще не из худших), россияне с поразительным терпением продолжают надеяться на то, что в одно чудесное утро у них под окнами обнаружатся голландские коровы и английский газон. И время от времени обижаются, что этого еще нет.
  
  Помнится (дело было вскоре после президентских выборов 1996 года), за соседним столиком в кафе тяжело напивались люди, будто вышедшие живьем из анекдота про новых русских: бычьи шеи, золотые цепи... И вот они меня опознали и призвали к ответу за все, и велели сказать, когда закончится бардак и прекратится коррупция.
  
  Тут меня одолело любопытство.
  
  - Простите, - спросил я, - а вы за кого голосовали?
  
  И выяснилось, что двое из пяти "быков" голосовали за Ельцина, двое - за Жириновского, а один - вообще за Зюганова. И, проголосовавши таким образом, они регулярно напиваются - в ожидании, когда прекратятся бардак и коррупция.
  
  Народ - вот что было главным открытием программы "Итого", по крайней мере, для меня. Через две программы на третью информационный поток выплескивал на нас что-нибудь совершенно поразительное. Не забуду, как мать родную, ночные съемки из питерского пригорода Келломяги: у водилы уборочной машины кончилась в машине вода, а рабочее время - не кончилось, и он ездил по улицам родного города и гонял валиком пыль. Всю ночь. Я смотрел этот сюжет и думал... Нет, я ничего не думал, просто смотрел, как зачарованный.
  
  Но это - частный случай идиотизма. А случалось увидеть и нечто из цикла "все, что вы хотели знать о своем народе, но боялись спросить". Например.
  
  Голландский фермер взял в аренду в Липецкой области шестьсот гектаров земли - и приехал на черноземные просторы, привезя с собою жену, компаньона, кучу техники и массу технологий. Он посадил картошку - и картошка выросла хоть куда. А на соседних совхозных плантациях (где, пока он работал, расслаблялись великим отечественным способом) корнеплод уродился фигово. Тут бы и мораль произнести - типа "ты все пела...".
  
  Но в новых социально-исторических условиях басня дедушки Крылова про стрекозу и муравья не сработала. Потому что, прослышав о голландском урожае, со всей области (и даже из соседних областей) к полям потянулись люди. Они обступили те шестьсот гектаров буквально по периметру - и начали картошку выкапывать.
  
  Причем не ночью, воровато озираясь, с одиноким ведром наперевес, - граждане новой России брали чужое ясным днем; они приезжали на "жигулях" с прицепами, ехали целыми семьями, с детьми. Педагогика на марше.
  
  Приезд на место события местного телевидения только увеличил энтузиазм собравшихся. Люди начали давать интервью. Общее ощущение было вполне лотерейным: свезло! Мягкими наводящими вопросами молодая корреспондентка попыталась привести сограждан к мысли, что они - воры, но у нее не получилось. Один местный стрекозел даже обиделся и, имея в виду голландского муравья, сказал: вон у него сколько выросло - на нашей земле!
  
  Этот сюжет, будь моя воля, я бы крутил по всем федеральным каналам ежедневно - до тех пор, пока какой-нибудь высокоточный прибор не зафиксирует, что телезрители начали краснеть от стыда. А по ночам, когда дети спят, я крутил бы стране другой сюжет.
  
  История его такова. Корреспондент НТВ в Чечне, проникнувшись ситуацией, предложил полковнику десантных войск воспользоваться своим спутниковым телефоном - и позвонить домой, под Благовещенск, маме. У мамы был день рождения. Заодно корреспондент решил этот разговор снять - подпустить лирики в репортаж.
  
  В Чечне была глубокая ночь - под Благовещенском, разумеется, утро. Полковник сидел в вагончике с мобильной трубкой нашего корреспондента в руке - и пытался объяснить кому-то на том конце страны, что надо позвать маму. Собеседник полковника находился в какой-то конторе, в которой - одной на округу - был телефон. Собеседник был безнадежно пьян, и, хотя мама полковника находилась, по всей видимости, совсем недалеко, коммуникации не получалось.
  
  Оператор НТВ продолжал снимать, хотя для выпуска новостей происходящее в вагончике уже явно не годилось - скорее, для программы "Вы - очевидец".
  
  Фамилия полковника была, допустим, Тютькин. (Это не потому, что я не уважаю полковников. Не уважал бы, сказал настоящую - поверьте, она была еще анекдотичнее.)
  
  - Это полковник Тютькин из Чехии, б!.. - кричал в трубку герой войны ("чехами" наши военные называют чеченцев; наверное, в память об интернациональной помощи 1968 года). - Маму позови!
  
  Человек на том конце страны, будучи с утра на рогах после вчерашнего, упорно не понимал, почему и какую маму он должен звать неизвестному полковнику из Чехии.
  
  - Передай: звонил полковник Тютькин! - в тоске кричал военный. - Запиши, б!.. Нечем записать - запомни на х... Полковник Тютькин из Чехии! Пол-ков-ник. Да вы там что все, пьяные, б?.. Уборочная, а вы пьяные с утра? Приеду, всех вые...
  
  Обрисовав перспективы, ждущие неизвестное село под Благовещенском в связи с его возвращением, полковник Тютькин из Чехии снова стал звать маму. Когда стало ясно, что человек на том конце провода маму не позовет, ничего не запишет и тем более не запомнит, полковник стал искать другого собеседника.
  
  - Витю позови! - кричал он, перемежая имена страшным матом. - Нету, б?.. Петю позови! Колю позови! И, наконец, в последнем отчаянии:
  
  - Трезвого позови! Кто не пил, позови!
  
  Такого под Благовещенском не нашлось - и, бросив трубку, полковник обхватил голову руками и завыл, упав лицом на столик купе.
  
  Разумеется, НТВ не дало это в эфир. Жалко было живого человека. Но если бы не эта жалость, я бы, ей-богу, крутил и крутил этот сюжет для непомнящей себя страны, на одном конце которой - пьяные в лежку во время уборочной Витя, Петя и Коля, один телефон на село и одинокая мама полковника Тютькина, не дождавшаяся звонка от сына в свой день рождения, а на другом конце - сам этот полковник - в тельняшке и тоже под градусом - третий год мочит "чехов".
  
  
  * * *
  
  Напрямую воззвать к общественности, уже зимой 2001-го, предложил мой добрый знакомый, по совместительству - известный писатель; вскоре текст письма в защиту НТВ уже пошел по рукам. Не стану делать вид, что мы не принимали в этом участия, - дело касалось нашей судьбы; к тому же люди в телекомпании собрались пишущие, каждый сам себе Тургенев, и остановить этот стилистический перфекционизм удалось не сразу.
  
  Наконец, утвердили окончательный вариант текста - и пошли за автографами. Признаться, имелось опасение, что "подписантов" будет немного: с НТВ к тому времени мало кто хотел контактировать. По меткому словцу Сорокиной, мы были как чумной барак.
  
  Подписали, однако, многие, причем иные - весьма неожиданно для нас. Актера N, например, мы поначалу даже не собирались включать в список - знали как изрядного конформиста и полагали, что увильнет. Но кто-то сказал: надо дать человеку шанс. И N этот шанс использовал, своей подписью напомнив нам, что человек - галактика довольно малоизученная.
  
  Наблюдать процесс подписания, отказа или рефлексий по этому поводу было невероятно интересно! Я был одним из почтовых голубей акции - и имел такую возможность. Мгновенно и прекрасно, без секунды раздумья, поставили свои имена под текстом Ахмадуллина и Приставкин, Джигарханян и Чурикова. Замечательный театральный режиссер, забытый нами в спешке, звонил и сам просил включить его в список. С юношеским пылом сказал "да" Александр Володин и еще несколько раз, словно преодолевая расстояние между Москвой и Петербургом, крикнул в трубку свое "да".
  
  Мой учитель и кумир юношеских лет, художественный руководитель МХАТа Олег Табаков прочел текст, шумно втянул в себя воздух и, поморщившись, сказал:
  
  - Витек, мне ж Волошин помогает с театром...
  
  - Я пришел не к директору театра, - ответил я, - а к гражданину России Олегу Табакову.
  
  Это был удар ниже пояса. Мой любимый Олег Павлович крякнул, подтянул к себе лист, размашисто подписался - и, как мне показалось, с облегчением откинулся в кресле.
  
  Список "подписантов" был впечатляющим, но, рискну сказать, не менее впечатляюще смотрелся бы список тех, кто подписывать письмо не захотел.
  
  Мотивы отказа, как и их формы, были различны. Знаменитая актриса кричала в трубку: "Не впутывайте меня в это дело!" Она была пьяна, одинока и нуждалась в публике, поэтому я успел уже трижды попрощаться, а актриса все кричала что-то про меня и мою говняную телекомпанию. Известный актер и худрук великого в прошлом театра отказал жестко и без объяснений. "Думайте обо мне что хотите", - сказал он. Что я и делаю.
  
  Но были и другие отказы.
  
  - Не обижайтесь, Витя, - сказал мне один большой музыкант. - Я не подпишу. Я ничего не боюсь, я клал на них и при советской власти. Но я только-только выбил в Кремле стипендии для своих студентов; если я подпишу, они перекроют мне кислород.
  
  Чудесная актриса из ныне независимой балтийской страны, в прошлом звезда союзного значения, с нежным акцентом объяснила, что в случае подписания письма они просто не дадут ей российскую визу и сорвут гастроли.
  
  Кто такие эти загадочные "они", разъяснил мне пожилой писатель, безукоризненный человек, гордость нации. Он просил у меня прощения и грозился встать на колени, чего я, клянусь, не перенес бы, потому что всю свою жизнь обожал его и буду обожать.
  
  - Вы же знаете, - говорил писатель, - у меня благотворительный фонд.
  
  Он помогал тяжелобольным детям. Его лицо было пропуском в самые высокие кабинеты, его имя открывало финансирование - и какие-то крохи с федерального стола перепадали несчастным.
  
  - Витя! - сказал писатель. - Если моя фамилия появится под этим письмом, все эти стальевичи-павлиновичи перестанут снимать трубку. Я просто ни до кого не дозвонюсь. Все держится только на моем имени. Простите меня.
  
  Мне не за что прощать пожилого писателя. Я люблю его по-прежнему. Впрочем, может быть, и он, и музыкант, и актриса ошибались? Может быть, никто не стал бы сводить с ними счеты за симпатию к оппозиционной телекомпании? Допустим.
  
  Но почему-то все трое - мудрые, знающие жизнь люди - были твердо уверены, что первые лица города и страны, все эти стальевичи-павлиновичи, не моргнув глазом, оставят всенародно любимую актрису - без гастролей, студентов - без стипендии, а тяжелобольных детей - без финансирования, что в конкретном случае означало бы смерть.
  
  Почему же лучшие люди страны были так в этом уверены?
  
  В шахматах есть понятие - игра единственными ходами. Это - про последнюю неделю жизни того НТВ. Мы подталкивали руководство к компромиссам, пытаясь взамен выбить из оппонентов гарантии информационной независимости компании. Вместе с другими журналистами я - надо признать, довольно наивно - пытался "разрулить" ситуацию: встречался с разнообразными олигархами, пил кровь из Киселева (Женя мало похож на христианского младенца, но насчет того, что я "пил кровь", - это его собственное определение). От разговоров с Гусинским батарейка в моем мобильном разряжалась к часу дня, да и я сам уже нуждался в подзарядке, потому что одновременно продолжал писать "Куклы" и делать "Итого".
  
  После очередного монтажа, в ночь на субботу 14 апреля, я приехал домой, отрубил все телефоны и лег спать. В полшестого в домофон позвонил шофер из телекомпании и сообщил, что на НТВ сменили охрану, что на нашем восьмом этаже уже расположились Йордан и Ко - и неплохо бы мне приехать.
  
  Я сказал: сейчас спущусь; пошел на кухню, налил воды, выпил. Хорошо помню чувство громадного облегчения в эту секунду. Кажется, я даже рассмеялся. Я вдруг понял, что все последние дни был на какой-то опасной грани.
  
  В желании спасти НТВ я, как и многие мои коллеги, оказался в шаге от потери репутации. Переход в окопы противника в процессе переговоров - не такая уж редкая штука в истории войн, но ночная хамская акция по захвату НТВ подвела черту под поисками компромисса. После этого любой контакт с новым руководством телекомпании означал бы публичную душевную самоликвидацию.
  
  Ибо нет позора в том, что ты подвергся насилию, - неприлично делать вид, что все происходит по обоюдному согласию.
  
  Спасибо тем, кто придумал такой способ решения вопроса: они выбрали за нас. Я плеснул в лицо холодной воды - и поехал смотреть, как завершается в России спор хозяйствующих субъектов.
  
  По коридорам НТВ по-хозяйски ходил Кулистиков - тот самый, который минувшим летом так настойчиво предлагал пить за здоровье Киселева, потом был пойман на двойной игре и выгнан с позором. Тут же были Миткова и Парфенов, вернувшийся из недельной отлучки "в никуда".
  
  Общее ощущение было, признаться, страшноватым. Родные еще недавно люди смотрелись, как клоны. Хотелось отвернуться лицом в стенку, когда они проходили мимо. Победителям тоже было не по себе.
  
  Володя Кара-Мурза стоял, сцепив руки за спиной, - то ли чтобы не ударить никого из бывших товарищей по работе, то ли просто - чтобы обезопасить себя от их рукопожатия. (Володя - наследник княжеского рода и дальний родственник историка Карамзина; яблоки падают иногда очень далеко от яблони, но, думаю, предок Николай Михайлович был бы Володей доволен.)
  
  А насчет рукопожатий - рецепт Кара-Мурзы я взял на вооружение и всем в случае чего советую.
  
  Надо преодолевать интеллигентскую застенчивость - и руки иногда прятать.
  згорнути/розгорнути гілку відповідей

  • 2002.10.02 | Serhiy Hrysch

    Ну і добре. (-)

  • 2002.10.02 | АВ

    Спасибо! Великолепная подборка! (-)