06/16/2007 | adamchook

Николай ВОРОБЬЕВ,
заведующий «Лабораторией» www.Stringer.in.ua

В последние дни многие эксперты снова заговорили о новых заморозках в отношении Украины и России. Но вопрос поставлен не корректно. Его следует перефразировать: была ли оттепель в отношениях Киева и Москвы в период с 2004 года? А если глубже копнуть, то и на всем протяжении раздельного существования.

15 лет неопределенности
В ходе всего переговорного процесса, за исключением международно-правового оформления признания территориальной целостности друг друга, не удалось преодолеть межгосударственные противоречия ни в одной из сфер двусторонних отношений.

Подписание и ратификация Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве (1997 г.) не только не остановили развитие указанных тенденций, но окончательно легализовали процесс постоянного снижения уровня взаимодействия и взаимопонимания между Украиной и Россией.

Россия затягивает с определением (демаркацией – проведением на местности) украинско-российской сухопутной границы, что противоречит положениям договоров и соглашений, тормозит процесс установления морской границы в Азовском и Черном морях, не желает ускорить распределение морских экономических зон.
13 июля 2005 г. МИД России заявил, что «достижение окончательной договоренности (относительно разграничения Керченского пролива) затрудняется тем, что Украина настаивает на необходимости признать якобы существовавшую административную границу между РСФСР и УССР в акватории Керченского пролива», тогда как «российская сторона считает, что такой границы в соответствии с советским законодательством не было и быть не могло». Российская сторона считает, что до урегулирования всего комплекса проблем разграничения в Азовском и Черном морях и Керченском проливе «остается неопределенным и правовой статус острова Тузла, хотя в настоящее время юрисдикция над этой территорией осуществляется Украиной».
С российской стороны наблюдается нарушение правил аренды (командование ЧФ РФ медлит с законодательным закреплением аренды земельных участков и имущества), несоблюдение экологических норм относительно загрязнения территории, периодическая «демонстрация силы» – высадка десанта в Феодосии, недопущение украинской подводной лодки в Черноморские бухты и т.п. Кроме того, Россия не готова к полному выводу своего флота ни в среднесрочной, ни в долгосрочной перспективе. О том, что Москва не намерена выводить флот из Крыма после 2017 г., косвенно свидетельствует строительство нового жилья для российских офицеров в Севастополе.

В посольстве и консульствах России в Украине осуществляется предоставление российского гражданства таким категориям украинских граждан, которые родились в России сами или родились их родители; закончили российские ВУЗы после 2002 г.; служили в российской армии; являются ветеранами второй мировой войны. Это противоречит украинскому законодательству, которое не предусматривает института двойного гражданства.

В рамках ранее функционировавших институционных каналов украинско-российской коммуникации на уровне исполнительной власти не происходило принципиального решения геоэкономических проблем украинско-российских отношений. Поэтому на данный момент в украинско-российских отношениях, выходящих за уровень двусторонних, присутствует ряд общеэкономических проблем, требующих скорейшего решения. К таковым относятся:
• антидемпинговые расследования (сталь), непрозрачная борьба за украинские прибыльные области, покупка украинских предприятий и тем самым свертывание украинского производства (путем закрытия предприятий);
• “шантаж” угрозой повышения цен на горючее нефтеперерабатывающими заводами, где преобладающее количество акций (свыше 60%) находится в руках российских предпринимателей (по некоторым данным российский бизнес на Украине сейчас контролирует более 80% рынка ГСМ);
• квотирование и лицензирование украинской продукции;
• конкуренция украинских и российских товаров, услуг, рабочей силы в продвижении на мировой рынок;
• взаимные препятствия на пути к продвижению в ВТО;
• свертывание кооперации и даже возрастающая конкуренция продукции военно-промышленного комплекса двух стран;
• конкуренция за получение средств от международных финансовых структур.
Несмотря на то, что по итогам работы в рамках основного договора между РФ и Украиной, подписанного 10 лет назад (31 мая 1997 года был подписан Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Украиной и Российской Федерацией), стороны достигли "неплохих результатов" в экономической сфере (товарооборот между странами на сегодняшний день составляет $26 млрд), политический диалог, а главное понимание между лидерами двух государств напрочь отсутствует. Складывается впечатление, что экономическое сотрудничество происходит не благодаря, а вопреки воле политиков и руководителей Украины и России.

На точке замерзания
В чем причина не желания Москвы и Киева выстраивать адекватную встречную политику сотрудничества? Этот вопрос следует рассматривать в нескольких плоскостях.

Следует признать, что на уровне взаимоотношения ветвей власти еще не сложился консенсус относительно стратегического видения характера и контуров отношений с Россией и политики формирования Единого экономического пространства, которые бы имели неконфронтационный характер.

Долгое время, Украина занимала пассивную позицию - не вступать в предметный диалог с российской стороной по наиболее актуальным вопросам, которая привела не только к накоплению нерешенных проблем, но и к глубокому системному кризису двухсторонних отношений.

МИД Украины относительно развития экономических отношений с Россией и региональных проектов с ее участием постоянно изымает термин “интеграция” и заменяет его термином “сотрудничество”. Украинское участие в интеграционных объединениях при участии России, как правило, сопровождается рядом исключений (возражений), что фактически нивелирует договоренности.

Но в возникновении этого системного кризиса виновна не только Украина. С победой так называемых государственников в политическом руководстве РФ наметился крен в сторону ужесточения политики Москвы в отношения своих соседей. Кроме того, стабилизировав экономические процессы при помощи административных инструментов, российское руководство снова вспомнило о потерянном статусе «третьего Рима». В Кремле все чаще начали говорить об особой «зоне политической ответственности» России в Евразии и даже о культурной миссии на постсоветском пространстве.

Речь идет не об пресловутых «имперских амбициях» (в таких категориях мыслят только бесперспективно застрявшие в ХХ веке политики), а новой политике России для постсоветского пространства.

В сфере экономики, Россия старается получить контроль над стратегическими украинскими объектами, которые можно интегрировать в российские транснациональные компании, прежде всего энергетика, а также оборонный комплекс и машиностроение. Одновременно, Россия старается как можно скорее воссоздать свои замкнутые технологические циклы. В таких условиях сегодня Россию в стратегической перспективе реально интересуют преимущественно транзитные возможности Украины (газо-, нефте-транспортные и электроэнергетические).

Принципиальной особенностью новой (откорректированной c учетом задач противодействия «бархатным» революциям в странах СНГ и самой России) политики Кремля является, генерирование «управляемого хаоса» в Украине. На сегодняшний день такой подход Кремля является наиболее актуальным вызовом дальнейшему развитию украинско-российскому партнерства.

Россия все еще не смирилась с тем, что в Украины может быть свое собственное мнение о месте своего государства в мире, о энергетических транспортных коридорах и системе региональной безопасности.
В Кремле не хотят понять, что невозможно строить безопасный мир в ХХІ на основе лексики и методологи «холодной войны». Россия пытается отвечать на новые вызовы глобализации симметрично: начиная новый виток гонки вооружений, испытывая новые виды баллистических ракет, делая резкие выпады против попутки разместить элементы системы ПРО в Восточной Европе, поддерживая политические режимы антиамериканской направленности.

База ракет-перехватчиков в том виде, в котором ее планируется развернуть, не представляет для России никакой опасности, и российские высокопоставленные военные чиновники уже признали, что эта система не станет препятствием для российских ракет. Как отмечает "The Washington Times", чрезмерно острая реакция г-на Путина имеет под собой два основания: во-первых, Россия не верит предоставляемым Соединенными Штатами гарантиям и считает, что эта система противоракетной обороны будет ни чем иным, как плацдармом, с которого США будут впоследствии расширять свое присутствие. Во-вторых, он пытается дать понять Вашингтону, чтобы тот держался подальше от региона, который Россия до сих пор считает зоной своего особого влияния.

На нынешнем этапе Россия столкнулась с проблемой пересмотра концепции "ближнего зарубежья". Бывшее постсоветское пространство стремительно утрачивает прежнюю субъектность и обретает новую конфигурацию, далеко не во всем соответствующую российским интересам. Например, как считает российский эксперт Наталья Харитонова, возможности России влиять на экономическую систему стран Центральной Азии могут уйти в прошлое вместе с остатками прежних, еще советских экономических связей и механизмов региональной производственной кооперации.
В этом случае российскому бизнесу и государственным структурам придется затратить на порядок больше усилий, чтобы вписаться на приемлемых для себя условиях в экономическую структуру Казахстана, Туркменистана или Узбекистана.

Москва понимает, что смена политических конфигураций в СНГ приведет к тому, что конкурентные условия на постсоветском пространстве будут практически равными. В связи с этим Кремль пытается изыскать ресурсы для усиления российских позиций в СНГ. И памятная речь Путина в Мюнхене фактически дала старт такой корректировке политики РФ в отношении стран "ближнего зарубежья".

Из России для СНГ… без любви
Сегодня эта конструкция "новой политики РФ в СНГ" приобретает четкие очертания. Ее суть состоит в четырех направлениях:
1. "Энергетическая дипломатия". Во-первых, Россия выстраивает свою энергетическую политику в Европе таким образом, чтобы страны-транзитеры были исключены из активной игры. В Кремле делают ставку на прямой диалог со странами ЕС, в обход Минска и Киева. Примером может служить соглашение с Венгрией. В 2006 г. венгерская нефтегазовая компания Mol подписала с "Газпромом" соглашение о доведении газопровода "Голубой поток" через Балканы до западной Венгрии. Когда проект будет завершен, он позволит Венгрии стать центральноевропейским газовым узлом, а "Газпром" получит доступ к крупным венгерским газохранилищам и еще больше снизит зависимость от Украины как основного транзитного маршрута в Западную Европу.
Во-вторых, Москва не отказывается от прямого давления на Беларусь и Украину с целью обеспечить себе приемлемые условия для транзита. Также не следует сбрасывать со счетов использование "газового козыря" для продвижения российских интересов в странах СНГ.

2. Секьюризация и милитаризация региона. Во-первых, Кремль заинтересован в том, чтобы сдерживать зоны конфликтов на максимальном удалении от границ, что способствует повышению эффективности борьбы с наркотрафиком, международным терроризмом, нелегальной миграцией и прочими издержками глобализации. Во-вторых, следует ожидать инициативы РФ в сфере выработки совместной со странами СНГ стратегии безопасности. Возможно, Кремль предложит странам-участникам ЕврАзЭС и ЕЭП некий "пакт по безопасности" на постсоветском пространстве, включающий пункт о неприсоединении части стран СНГ к НАТО или недопущении углубленного военно-политического и военно-технического сотрудничества со странами Альянса. Формирование некой "зоны лояльности к России". В-третьих, Россия, несомненно, попытается усилить свое военное присутствие на всем пространстве СНГ через модернизацию существующих и создание новых военных баз на Кавказе, Украине и в Центральной Азии.

3. Интенсификация развития интеграционных проектов. В этом формате интеграционные процессы — как на двустороннем межгосударственном уровне, так и в рамках СНГ, ЕврАзЭС, ШОС, ОДКБ — носят вялотекущий характер и имеют тенденцию угасания. Поэтому от Москвы следует ожидать новый импульс на активизацию работы по созданию ЕЭП и развитию ЕврАзЭС. Кроме того, значительные перспективы в Кремле видят в отношении ШОС. Российский МИД неоднократно указывал, что РФ заинтересована в "неконкурентном развитии интеграционных проектов на пространстве бывшего СССР". В перспективе речь может идти о формировании реального единого энергетического пространства или, по крайней мере, о выработке согласованной энергетической политики. Для России чрезвычайно важно использование транспортных коммуникаций, ресурсной базы стран Центральной Азии и сдерживание диверсификационных попыток Грузии, Азербайджана и Украины.

4. Информационная и культурная экспансия. Россия продолжает использовать языковой и культурный фактор. Наличие в СНГ русскокультурного и информационного пространства, завязанного на интересы РФ позволяет Москве при помощи своих агентов влияния в новых независимых странах продвигать «нужную» политическую линию: создать труднопреодолимое препятствие на пути интеграции этих стран в ЕС. Ведь, понятно, что единое образовательное пространство зиждиться на программах минобразования РФ. Отсюда попытки написать совместные учебники истории и, вообще, крайне резкая (порой не адекватная) реакция на «исторические» вопросы. В этом связи можно вспомнить заявления МИД России по поводу идеи уровнять в правах воинов УПА с советскими ветеранами и пр.

5. Создание «проблемной зоны» на восточных границах ЕС. С целью не допустить продвижения стран СНГ в ЕС, Россия пытается создать сеть «болевых точек» для стран Восточной Европы. Последний инцидент в Эстонии, кампания по защите соотечественников в Латвии и пр. Таким образом, Москва пытается добиться двойного эффекта создать симулякры для ЕС (оттянуть внимание Европы от энергетических и политических вопросов) и, одновременно, создать трудности для формирования эффективной системы соседства Украины, Молдовы и Беларуси с ЕС.

Россия как вещь в себе
Также главным раздражителем для Кремля является тема демократических свобод в России. Во время саммита Большой Восьмерки в Ростоке премьер-министр Тони Блэр заявил, что «если Россия хочет правильных отношений с Европой, Америкой и так далее, то они должны основываться на определенных общих ценностях и принципах. В том, что касается вопросов демократии и того, как Россия строит отношения с окружающим миром, я думаю, наша позиция предельно ясна. Мы не можем позволить, чтобы кого-то убили на территории Британии таким образом [как убили Литвиненко], и чтобы за этим ничего не последовало».

Путин уже оказался в эпицентре западной критики. Каждая пресс-конференция президента России сопровождается «некорректными вопросами» об убийстве Литвиненко, Политковской, увеличения количества политических эмигрантов из России и т.п. Особенно досталось Кремлю во время пражской конференции о демократии в мире, организованной экс-диссидентами Вацлавом Гавелом и Натаном Щаранским. Президент США Джордж Буш, выступая в Праге заявил, что «в России реформы, которые некогда обещали наделить граждан правами, провалились, что негативно отразилось на демократическом развитии».

В последние несколько дней антизападная риторика российского президента Владимира Путина, тон которой усиливался на протяжении нескольких месяцев, достигла уровня резкости советских времен. Он обвинил Соединенные Штаты Америки в 'империализме' и 'диктате', а также пригрозил нацелить на Европу новое российское оружие. В интервью с иностранными журналистами он цинично высмеял западную демократию, заявив, что 'пытки, бездомные, Гуантанамо' в США и 'жестокое обращение с демонстрантами' в Европе делает его единственным 'абсолютным и чистым демократом' в мире.

Путин не нашел ничего лучшего чем обрушиться с критикой политического режима в Украине, заявив, что нам угрожает «тирания». Никто не отрицает, что в Украине есть проблемы. Но у нас танками парламент никто пока еще не разгонял и зачистки не проводил.

Как верно отмечает Интернет-ресурс «Обозреватель», Сегодня Россия спешно возвращает себе традиционный зловещий статус. Наша восточная соседка уже прошла точку невозврата. Демократия – как право вести внутри общества равноправный диалог – не впечатлило эту страну. И сегодня налицо классические тоталитарные тенденции, когда государство (читай – российский репрессивный аппарат) пытается полностью контролировать общество. Свобода слова – как основа для обеспечения прозрачности отношений государство/общество – в России полностью отсутствует.

Если бы продолжалась 'холодная война', западным лидерам было бы довольно легко дать отпор подобным уколам на сегодняшнем саммите промышленно развитых демократических государств, который пройдет на севере Германии. Но сейчас иная эпоха, и поскольку Россия является членом клуба 'большой восьмерки', Путин сам присутствует на саммитах, несмотря на то, что ему там не место. Как пишет "The Washington Post", «присутствие Путина должно напомнить остальным семи членам, насколько неправильно развивались события в Москве с 1998 года, когда они решили предложить России членство в Группе восьми, надеясь на ее постепенное превращение в либеральную демократию. Это также даст им возможность открыто заявить Путину, что его воинственность не поможет вернуть России статус великой державы».

Важно составляющей нового образа России «Путина-уходящего» является милитаризация. Москва снова начинает брякать оружием. В преддверие саммита G8, Владимир Путин заявил, что в результате действий США по размещению противоракетного щита в Европе у России должны "появиться новые цели в Европе", что может повлечь за собой ядерный конфликт. Ранее Россия успешно испытала две различные баллистические ракеты. Этот факт вкупе с планами России потратить к 2017 году больше 200 млрд долларов на бомбардировщики, системы ПВО и танки указывает на пересмотр российской военной доктрины. Вдобавок Путин также пригрозил выйти из нескольких важных договоров об ограничении вооружений, например из Договора об ограничении обычных вооруженных сил в Европе (ДОВСЕ) и Договора о ракетах средней и меньшей дальности (РСМД).

Все это не может вызывать озабоченности не только Запада, но и ближайших соседей России. Покраска Кремля в цвет «хаки» не способствует братским отношениям.

В Хайлигендамме США не захотели вступать в жесткую дискуссию с российской стороной о глобальной безопасности. Тем более, что перед этим состоялся достаточно некорректный обмен любезностями между Кондализой Райс и Сергеем Лавровым. Буш не стал критиковать своего коллегу за несговорчивость по ПРО. В свою очередь Путин решил идти асимметрично и предложил Вашингтону совместное ПРО с использованием Габалинской РЛС в Азербайджане. Сам Азербайджан был просто в восторге от этого предложения.

Президент США Джордж Буш в Хайлигендамме назвал предложения Владимира Путина "очень логичными и интересными" и пообещал, что Вашингтон их внимательно рассмотрит. Целую неделю после саммита американские политики делали уклончивые заявления о том, что российское предложение, мол, не заменяет, а дополняет планы США.

Но уже через полторы недели после G8, министр обороны США Роберт Гейтс с молчаливого согласия коллег по НАТО указал России, что в вопросе о ПРО Вашингтон отступать не намерен.

"США реализуют свои планы по размещению ПРО в Восточной Европе вне зависимости от того, будет ли достигнуто согласие по альтернативному предложению России. Мы рассматриваем возможность совместного использования РЛС в Азербайджане исключительно как дополнение к нашим планам в Чехии и Польше. И мы построим противоракетный щит в Европе даже несмотря на сопротивление с российской стороны",– заявил глава Пентагона Роберт Гейтс. Почти одновременно с аналогичным заявлением выступил и директор американского Агентства по ПРО генерал-лейтенант Генри Оберинг: "Азербайджанский радар не является достаточной защитой от Ирана, а потому от своих планов в Восточной Европе мы не откажемся".

Таким образом, Вашингтон официально отверг предложение президента РФ Владимира Путина, выдвинутое на саммите G8 в Хайлигендамме. Вопрос закрыт!

Ситуацию уже вряд ли изменит даже предстоящая 1-2 июля встреча президентов Владимира Путина и Джорджа Буша – появление объектов ПРО США вблизи российских границ становится практически неизбежным.

Трудность для Запада заключается в том, что Путин по-прежнему взаимодействует с ним по ряду важнейших вопросов, включая попытки остановить иранскую ядерную программу. Именно поэтому президент Буш продолжает называть российского лидера по имени, а также приглашает его посетить в следующем месяце семейное поместье Бушей в Кеннебункпорте. Прагматическое взаимодействие имеет смысл лишь тогда, когда оно приносит результаты.

Потребность перезагрузки
Такая политика России создает проблемы для нее самой. Страна, не способная адекватно оценить собственное место в мире (что иллюстрируют заявления Кремля), - ненадежный партнер по определению. Как отметил российский публицист Семен Новопрудский, Россия не понимает себя, а потому неспособна понимать интересы других. Это значит то, что политическим элитам просто нельзя делать ставку на такую Россию при развитии собственной государственности.

Это понял даже президент союзной Москве Беларуси Александр Лукашенко. Поэтому он, будучи заложником собственной модели политрежима, вынужден искать внерегиональных партнеров в Азии и Латинской Америке. Главное, чтобы подальше от России. Ведь даже наличие Союзного государства не спасло Лукашенко от нефтегазового шантажа Москвы.

Нечто похожее наблюдается и в Центральной Азии, где Казахстан и Киргизстан пытаются создать свой собственный «запасной» интеграционный проект – Союз центральноазиатских государств.
Россию бояться и не верят в искренность ее заверений о партнерских отношениях. Москва стремительно теряет поддержку своих традиционных партнеров в СНГ. Если этот процесс не удастся локализировать, то в скором времени РФ окажется в окружении пояса недружественных государств.

Это касается и Украины. В отношениях двух стран накопилось значительное количество проблемных вопросов, алгоритма решения которых не выработано. Их активизация в долгосрочной и краткосрочной перспективе может окончательно дестабилизировать двусторонние отношения. И тогда ни какой речи об интеграции постсоветского пространства идти не сможет.

Для того, чтобы выйти из тупика, предложить креативные идеи по решению болевых точек в отношениях, необходима их перезагрузка.

Готова ли Россия снова оказаться «вещью в себе» или попытается сформировать климат доверия с соседями? На этот вопрос должны ответить сами обитатели Кремля.