12/20/2007 | Tatarchuk

Прошу не видаляти на "Історію", бо йдеться про певні загальні риси.

Це витяг з моєї розвідки.

Сегодня такие личности, как Даниель Дефо и Джонатан Свифт, известны нам прежде всего как писатели, оставившие «бестселлеры» своего времени. Однако в конце 17-начале 18 века современники знали этих людей совсем в другом качестве – это были первые журналисты.
Издаваемые английскими писателями журналы («дневники») стали мощным орудием формирования общественного мнения. Лорд Болингброк, «тори», бывавший и премьер-министром, и лидером оппозиции в 18 веке, первый назвал публику «новым форумом», на котором обсуждаются все действия властей, а читателей – «четвёртым сословием».
«Ревью» Даниэля Дефо считается первым партийным СМИ – это издание отражало точку зрения вигов, независимо от того, пребывали они у власти или в оппозиции. Своей целью Дефо считал воспитание в гражданах «духа партийности», на деле же он и другие первые издания такого типа – «Обсерватор» Татчина, «Экзаминер» Свифта, «Крафтсмэн» Болингброка формировали «дух публичности».
В 1695 году английский парламент отменил предварительную цензуру изданий, что в первую очередь сказалось не на книгоиздательстве, а именно на журнализме. Несмотря на протесты королевской власти, депутаты выступили против предварительной цензуры, объясняя это технической невозможностью – одно дело цензурировать книги, выходящие «раз и на века», совсем другое дело – периодику, которая выходит каждый день во множестве мест из разных рук.
Двумя самыми влиятельными журналами того времени стали «Меркатор» и «Бритиш Мерканч», которые тут же вступили в жестокую конкурентную борьбу за читателя. Появились правительственные издания – «Лондон Газетт» и «Лондон Джорнал», причём последнее в 1722 году впервые опубликовало стенограмму заседания парламента, чем вызвало огромный резонанс в обществе.

Особенности первой журналистики. С целью удержать читателя и иметь обратную связь с ним, первые журналисты наладили два качественно новых, не существовавших ранее института – подписка и корреспонденты.

Подписка заключалась в том, чтобы обезопасить читателя от неполучения важного номера – во время обострения событий журналы и газеты раскупались в десятки раз больше, и при ограниченном тираже риск не получить горячий номер именно в такие дни резко возрастал.
Кроме того, власти часто проводили акции по изъятию неугодных экземпляров из мест массовой продажи, правда, под видом «наведения порядка», разгона нелегальных торговцев, борьбой с нищими. Однако почта и частная переписка оставались неприкосновенными для таких действий, поэтому подписка означала, по сути, просьбу автору регулярно высылать своё «письмо» читателю.
Наличие подписчиков дало огромный козырь в руки людей, занимавшихся «меркантильной», коммерческой составляющей изданий – они имели гарантированное количество экземпляров, которые уже заранее «куплены», предоплачены, и проще ориентировались в рисках и новых инициативах по осваиванию рынка читателей.

Корреспонденты – буквально «те, кто ведут переписку», «дописувачи». Это новый институт, который формировался в результате подписки. Многие читатели умели и, рано или поздно, хотели сами что-нибудь написать в общий журнал («дневник») – к этому располагал сам формат частной переписки при получении номеров по подписке.
К середине 17 века читатели-корреспонденты стали важнейшим компонентом журнала – в каждом номере редакторы публиковали материалы своих читателей, одни из которых с гордостью хранили номера со статьями подписанными своим именем, другие предпочитали писать анонимно.
Об оплате труда корреспондента тогда никто попросту не думал, наоборот читатель писал в журнал, чтобы улучшить качество издания, за которое он платит деньги как подписчик или покупатель.
Качество работ первых корреспондентов было очень высоким, в первую очередь из-за высокой грамотности этих людей и высокой мотивации писать свои корреспонденции. Корреспонденции стали отличительным коньком журнализма, а также механизмом появления наиболее важных и резонансных сведений.
Так, с начала 1730-х годов два соперничавших журнала – «Джентельмен’с Мэгезин» и «Лондон Мэгезин» – начали публиковать сведения своих корреспондентов прямо из «секретных» заседаний парламента. Анонимными (как правило) корреспондентами были сами депутаты – члены палаты лордов и представители общин, которые к тому времени были активными читателями этих журналов.
Именно тогда появилось слово «сенсация», правда в другом, непривычном для нас значении – «новость, сведение, которое придаёт новый смысл событиям и прежним новостям». Именно так расценивали читатели инсайдерские объяснения самих депутатов.
Реакция парламента, во многом сохранявшего ещё инерционные черты феодально-сословного братства, была резкой, но беспомощной: один за другим следовали законодательные акты, прямо запрещавшие публиковать сведения о прениях в парламенте, а в 1738 году последовал акт, запрещавший вести записи во время дебатов самим парламентариям – т.к. сами же депутаты охотно «сливали» сенсации в английские журналы.
Опубликованная журналом «Ивнинг Пост» в 1771 году очередная стенограмма парламентских слушаний вызвала громкий скандал и положила начало «юрилической революции»: мэр Лондона, при поддержке лидеров других местных общин, отказался выполнять решения о закрытии этой газеты, и серия аналогичных судебных процессов по всей стране отказала парламентариям в праве запрещать публикацию сведений о работе парламента. Жестокий удар парламентской «конфиденциальности» был нанесён в те же годы изданием «Монинг Кроникл», которое опубликовало статью «Мэмори» - автор публикации, корреспондент Вудфалл, воспроизвёл при помощи своей уникальной памяти 16 полос парламентских дебатов слово-в-слово, чем довёл до абсурда запрет на запись дебатов.
В 1803 году произошло знаковое событие – спикер парламента выделил место в галёрке парламента специально для журналистов, которые целое столетие вынуждены были проникать в парламент нелегально, часто не только по поддельным документам, но и в гриме. В 1832 году радикальными парламентариями – поголовно тайными корреспондентами журналов – был принят «Билль о реформах», в которых парламент прямо обязывался публиковать свои материалы «для удовлетворения потребностей гражданского мнения», и после долгого сопротивления в 1834 году в новом здании парламента были заведены трибуны для протоколистов.
Миссия «корреспондентов» была выполнена – публицистика, журналистика, местные общины и «четвёртое сословие» (читатели) после вековой борьбы добились коренных изменений в сторону открытости власти, и перед журналистикой встали уже другие задачи – больше не требовалось прикладывать огромные усилия для получения информации из-за правительственных кулис.