Ильми Умеров: "Государственность у нас в генах»
11/18/2002 | Крымские Аспекты
Вышел в свет первый номер газеты "Полуостров"
Редакция "Полуострова": ул.Самокиша, 8, г.Симферополь,
Авнономная Республика Крым, Украина, 95011
lenur@ismail.crimea.ua
Крымские Аспекты предлагают Вашему вниманию интервью "Полуострова" с Ильми Умеровым.
http://aspects.crimeastar.net/press/interview/int.php
18 ноября, 2002
Ильми Умеров: «Государственность у нас в генах»
Усние Раупова, Ленур Юнусов («Полуостров», №1, ноябрь 2002)
«Лично я всю жизнь буду неудовлетворенным»
Ильми-бей, сегодня в Крыму вы являетесь наиболее высокопоставленным среди крымскотатарских политиков. С какими целями и задачами вы пришли на должность вице-спикера парламента автономии?
Ну, если я сейчас буду говорить о восстановлении крымскотатарской государственности, это будет громкими словами. Не думаю, что в ближайшие 5-10 лет такое возможно. Более того, мы сегодня к этому не совсем готовы. Квоты и гарантированное представительство – это своего рода промежуточный этап, и над этим я работаю. За время, прошедшее после выборов, нам совместно с Меджлисом удалось назначить 10-12 человек на достаточно высокие должности. В каждом районе есть заместители председателей райгосадминистраций, может через некоторое время, по воле Всевышнего, будут уже первые лица в каких-нибудь районах. Над этим сейчас идет конкретная работа. Но, если быть откровенным, то основная цель, которую я лично для себя поставил - перенести на более высокий уровень ту модель плодотворного сотрудничества между органами власти и региональным меджлисом, которую нам удалось построить в Бахчисарае. Вот этот опыт я хочу перенести на Крым в целом. Если нам удастся удержаться и показать, что можно прекрасно работать вместе руководителям Меджлиса, Верховной Рады и Совета министров Крыма, это будет, наверное, гораздо важнее, чем добиться назначения на одну-две должности наших кандидатов. Это больше приблизит нас к основной нашей цели.
Ильми-бей, скажите, а вы сами верите в возможность создания крымскотатарской государственности?
Конечно. Крымскотатарское государство фактически существовало более трех сотен лет. Государственность у нас в крови, на генетическом уровне, если хотите. Не клановость, тейповость и даже не родство, в отличие от очень многих тюркских народов и не только тюркских.
Значит, будет у крымских татар национальная государственность?
Я действительно в это верю. Для этого нужны добрая воля депутатов украинского парламента и внесение некоторых изменений в Конституцию Украины. Статус Крыма все равно должен быть изменен. Но крымский и украинский политический бомонд в большинстве своем сегодня не готов поддержать эту идею. Пока всё ограничивается назначением крымских татар заместителями руководителей различных структур власти. Но я склонен считать это положение дел временным. За 10 лет мы достигли того, что сейчас имеем. Последующие 10 лет должны принести нам еще больше, меньше быть уже не должно. Но нам необходимо закреплять за собой все достигнутое навсегда.
Вот у меня не так давно журналисты спросили: «А вы удовлетворены интеграцией крымских татар?». Но как я могу быть удовлетворенным? Ведь это значит остановиться и больше ничего не хотеть. Лично я всю жизнь буду неудовлетворенным... Даже если у крымских татар будет свой премьер-министр, но не будет спикера Верховной Рады АРК, я буду неудовлетворенным. К тому же, почему бы нам и в Киеве не претендовать на какие-то посты?
«...Ни одного арабского миссионера не пускал бы в Крым»
Если говорить об интеграции, то многие ставят знак равенства между интеграцией и ассимиляцией. Насколько, по-вашему, верна такая точка зрения?
Это смотря о чем говорить. То, что мы сейчас с вами сидим и говорим на русском языке - это один из признаков ассимиляции. Это вообще страшно. Например, вот этот разговор я не могу вести на родном языке. Несмотря на то, что достаточно хорошо владею крымскотатарским. Но это не от интеграции зависит. Под интеграцией я понимаю вхождение в существующие структуры и т. д. И если бояться этого, то нам нужно было как улитке никуда не выходить из своей раковины. Опять же, изолироваться - это еще не значит перестать ассимилироваться. Но если взять любой самострой, где 100 % жителей - крымские татары, все точно так же говорят на русском языке. Вот это - ассимиляция. А войти в структуры власти и влиять на них, чтобы они тебя больше уважали или хотя бы на твое «Селям Алейкум» отвечали «Алейкум Селям» - это гораздо менее страшно, чем то, что у нас сегодня происходит. Собрания у нас на русском языке проходят, документы на русском языке готовятся. Зачем нам кого-то в этом винить? Винить можно систему в целом, которая не создала нам условий для сохранения языка. Но в первую очередь винить надо самих себя. У нас сейчас как снежный ком нарастают ассимиляционные процессы. Под ассимиляцией я имею в виду русификацию. Другой ассимиляции у нас нет. В Узбекистане мы русифицировались, и сейчас, в Украине, мы русифицируемся.
В последнее время в мусульманской среде Крыма появилось множество различных течений. Насколько опасны, по-вашему, такие тенденции для будущего нашего народа?
Я два раза был в Чечне: один раз во время войны, другой раз - после. И своими глазами видел результаты, к которым все это приводит. Мне довелось встречаться со многими чеченскими лидерами, в том числе с Асланом Масхадовым и Шамилем Басаевым. Вместо того, чтобы закрепить успех в первой чеченской войне и строить светское демократическое государство, они совершили большую ошибку, вторгшись в Дагестан.
Я бы не хотел, чтобы здесь развивались эти течения. Была бы моя воля, я бы без разбора ни одного арабского миссионера не пускал бы в Крым. Потому что они проповедуют т.н. «чистый ислам», по крайней мере так они это преподносят. А на самом деле, когда ребенок приходит к отцу и заявляет ему, что он неправильно верует в Бога, неверно что-то делает - это очень большая проблема. Всё это приведет к весьма серьезным последствиям внутри нашего общества. Все эти миссионеры создают среди нас с помощью различных фондов своего рода пятую колонну. Они вкладывают конкретные деньги в конкретные головы. Но я верю в то, что у моих соотечественников достаточно мудрости для того, чтобы не пойти по этому ложному пути.
«Нет, я не демократ по натуре...»
Вы согласны с тем, что Меджлис не должен регистрироваться в юридическом поле Украины?
Меджлис категорически не должен регистрироваться ни как общественная организация, ни как политическая партия. Меджлис, в отличие от любого объединения граждан - это выборный, подчеркиваю - выборный представительный орган крымскотатарского народа. В этой структуре теоретически могут оказаться все: левые, правые, красные, зеленые, кто любит Джемилева и кто не любит Джемилева... И это как раз говорит о демократизме наших национальных структур.
И сейчас Меджлис далеко неоднороден. Нельзя сказать, что он собрал идеологических или идейных единомышленников. Я считаю, что в Меджлисе -супердемократия! Такой, если хотите, даже чрезмерной демократии, наверное, нигде в мире не существует...
А вы сами демократ?
Нет, я не демократ по натуре...
Почему?!
Мне не нравятся некоторые принципы демократии. На самом деле я скорее сторонник авторитарного стиля руководства, то есть хочу, чтобы как я сказал, так и было [Смеется. - Ред.], чтобы было принято именно мое мнение. В то же время я всегда даю возможность людям самим проявиться, самим поработать. Да, чаще всего решение принимаю я, но при этом создаю своим подчиненным такие условия, чтобы им казалось, что все делают они сами.
«Мустафа Джемилев у нас один»
Некоторые политологи считают, что Ильми Умеров является наиболее вероятным преемником Мустафы Джемилева на посту председателя Меджлиса. Что вы думаете по этому поводу?
Мустафа Джемилев у нас один. Его преемником быть нельзя. Это - настоящий лидер, который оставил свой четкий след в истории... То, что он сделал, уже никто из нас не сделает. Если имеется в виду председательство в Меджлисе, то, я думаю, нам будет легче принять решение о продлении его полномочий и работать возле него.
Однако существует мнение, что на 1-й сессии IV Курултая именно вы оказали наибольшее влияние на формирование нового состава Меджлиса. Нередко даже можно услышать, как кого-то из членов Меджлиса называют «человеком Умерова». Так ли это на самом деле?
Да, я слышал такие разговоры, но если бы я, допустим, формировал этот состав Меджлиса списочно, то примерно одну треть я бы не записал туда.
Вы выступаете против фракционности в Меджлисе. Как тогда объяснить, что в 1993-м году вы были инициатором возрождения радикальной партии«Милли Фирка», которая должна была объединить тех, кто несогласен с «умеренным либерализмом» руководства Меджлиса?
Сейчас может быть я немного по-другому смотрю на некоторые вещи. Тогда я просто понимал, что нужно что-то делать. Ведь если Меджлис - это центр, то у него должны быть фланги. Пусть одним из таких флангов будет оппозиционное НДКТ [Национальное движение крымских татар. - Ред.]. Если бы не было НДКТ, его нужно было бы придумать. Хорошо, что оно есть. Но если есть один фланг, то должен быть и другой. ОКНД [Организация крымскотатарского национального движения. - Ред.] вроде бы существовала, но флангом ее назвать было нельзя. Эта организация фактически пыталась дублировать Меджлис. Вот сейчас она нам не мешает абсолютно, потому что ее нет.
Что касается «Милли Фирка», я действительно считал, что такая правая партия должна быть, но тогда просто не нашлось человека, который поднял бы этот флаг...
«Я был за то, чтобы закрыть Имдат-банк...»
Многим запомнилось, как во время мероприятий, посвященных 55-летию депортации, вы с флагом в руках гарцевали на лошади по центральной площади Симферополя. Что это было: элемент популизма, символический поступок или что-то другое?
На самом деле это была просто случайность. Если вы помните, тогда, в 1999-м году, был организован пеший поход на Симферополь со всего Крыма. Какой-то парень из села Тенистое вышел вместе с лошадью. Утром, когда на Западной автостанции мы выстраивали друг за другом колонны из разных сел, обогнать этот огромный поток людей на машине было невозможно. А я с микрофоном остался позади. И тут этот парень. Я ему говорю: «Слушай, одолжи лошадь. Дай я проеду на ней к началу колонны». Так и доехал до конца. Лошадь, кстати, оказалась спокойная, она даже не гарцевала. Но благодаря ей мне удалось вырваться вперед колонны. А флаг я взял в руки уже на подъезде к центральной площади.
Однако этот эпизод в конечном счете пошел на пользу вашему имиджу...
Может быть. Кстати, в 1997-98 годах, когда произошла отставка правительства, в котором я работал вице-премьером, был очень тяжелый период в моей жизни. В том смысле, что мне нужно было восстанавливать свой имидж. Вокруг моей персоны тогда было очень много всяких разговоров. По тому же Имдат-банку... К слову, говоря о банке, я до сих пор имею противоположное мнение с Мустафой-ага на эту тему. Изначально, когда началась вся эта скандальная история, я был за то, чтобы закрыть Имдат-банк и забрать из него бюджетные деньги. Мустафа-ага, напротив, считал, что нужно спасать банк. Время показало, что его невозможно было спасти.
«Просто надо четко знать, чего ты хочешь»
Как вы относитесь к межнациональным бракам?
Категорически против. Жизнь - штука длинная. В этом вопросе есть два аспекта. С одной стороны - просто личная жизнь этой семьи, когда время от времени возникают неудобные для обоих супругов ситуации, связанные с национальными, религиозными традициями. Например - какое имя дать ребенку, делать сыну обрезание или нет, на каком кладбище хоронить... С другой стороны, наука утверждает, что процесс ассимиляции считается необратимым, если у малочисленной нации больше 10-11 % смешанных браков. А у нас их - более 20%...
Скажем, своим детям я дал установку на мононациональный брак.
Каким вы видите будущее своих детей? Вы допускаете, что, например, ваш сын может стать политиком?
Это его право. Кстати, сын у меня учится на филологическом факультете и изучает крымскотатарский язык. Поет, пишет музыку. Дочь тоже изучает родной язык.
Вообще, если говорить об образовании, то я категорически против того, чтобы наша молодежь училась за пределами Крыма, в частности - в Турции. Поскольку убежден, что ребенок должен получать базовое образование у себя на родине и по окончанию учебы быть адаптированным к той среде, где ему предстоит жить... К тому же турецкие дипломы по сей день не конвертируемы. Может быть изначально, когда все это начиналось, были нормальные намерения, но сегодня это превращается в проблему оттока крымскотатарских мозгов из страны. Когда из 30-35 студентов, отправившихся на обучение в Турцию, в Крым возвращается 3-5, а то и меньше, то мы их потеряли. К тому же, больше половины из них бросают учебу. Если это неправда, то я буду просто счастлив. А если это правда, значит надо или исправлять ситуацию, или менять подходы. Например, не отправлять ежегодно по пятьдесят человек, а отправлять пятерых и при этом отслеживать их учебу. Я сторонник целевых направлений.
И напоследок поделитесь с нашими читателями своим личным рецептом успеха.
Просто надо четко знать, чего ты хочешь. Если будешь каждый раз, в зависимости от ситуации, менять свои мнения и убеждения, методы и способы, то ничего не достигнешь. Каждый в этой жизни должен делать только то, что он умеет делать хорошо.
Редакция "Полуострова": ул.Самокиша, 8, г.Симферополь,
Авнономная Республика Крым, Украина, 95011
lenur@ismail.crimea.ua
Крымские Аспекты предлагают Вашему вниманию интервью "Полуострова" с Ильми Умеровым.
http://aspects.crimeastar.net/press/interview/int.php
18 ноября, 2002
Ильми Умеров: «Государственность у нас в генах»
Усние Раупова, Ленур Юнусов («Полуостров», №1, ноябрь 2002)
«Лично я всю жизнь буду неудовлетворенным»
Ильми-бей, сегодня в Крыму вы являетесь наиболее высокопоставленным среди крымскотатарских политиков. С какими целями и задачами вы пришли на должность вице-спикера парламента автономии?
Ну, если я сейчас буду говорить о восстановлении крымскотатарской государственности, это будет громкими словами. Не думаю, что в ближайшие 5-10 лет такое возможно. Более того, мы сегодня к этому не совсем готовы. Квоты и гарантированное представительство – это своего рода промежуточный этап, и над этим я работаю. За время, прошедшее после выборов, нам совместно с Меджлисом удалось назначить 10-12 человек на достаточно высокие должности. В каждом районе есть заместители председателей райгосадминистраций, может через некоторое время, по воле Всевышнего, будут уже первые лица в каких-нибудь районах. Над этим сейчас идет конкретная работа. Но, если быть откровенным, то основная цель, которую я лично для себя поставил - перенести на более высокий уровень ту модель плодотворного сотрудничества между органами власти и региональным меджлисом, которую нам удалось построить в Бахчисарае. Вот этот опыт я хочу перенести на Крым в целом. Если нам удастся удержаться и показать, что можно прекрасно работать вместе руководителям Меджлиса, Верховной Рады и Совета министров Крыма, это будет, наверное, гораздо важнее, чем добиться назначения на одну-две должности наших кандидатов. Это больше приблизит нас к основной нашей цели.
Ильми-бей, скажите, а вы сами верите в возможность создания крымскотатарской государственности?
Конечно. Крымскотатарское государство фактически существовало более трех сотен лет. Государственность у нас в крови, на генетическом уровне, если хотите. Не клановость, тейповость и даже не родство, в отличие от очень многих тюркских народов и не только тюркских.
Значит, будет у крымских татар национальная государственность?
Я действительно в это верю. Для этого нужны добрая воля депутатов украинского парламента и внесение некоторых изменений в Конституцию Украины. Статус Крыма все равно должен быть изменен. Но крымский и украинский политический бомонд в большинстве своем сегодня не готов поддержать эту идею. Пока всё ограничивается назначением крымских татар заместителями руководителей различных структур власти. Но я склонен считать это положение дел временным. За 10 лет мы достигли того, что сейчас имеем. Последующие 10 лет должны принести нам еще больше, меньше быть уже не должно. Но нам необходимо закреплять за собой все достигнутое навсегда.
Вот у меня не так давно журналисты спросили: «А вы удовлетворены интеграцией крымских татар?». Но как я могу быть удовлетворенным? Ведь это значит остановиться и больше ничего не хотеть. Лично я всю жизнь буду неудовлетворенным... Даже если у крымских татар будет свой премьер-министр, но не будет спикера Верховной Рады АРК, я буду неудовлетворенным. К тому же, почему бы нам и в Киеве не претендовать на какие-то посты?
«...Ни одного арабского миссионера не пускал бы в Крым»
Если говорить об интеграции, то многие ставят знак равенства между интеграцией и ассимиляцией. Насколько, по-вашему, верна такая точка зрения?
Это смотря о чем говорить. То, что мы сейчас с вами сидим и говорим на русском языке - это один из признаков ассимиляции. Это вообще страшно. Например, вот этот разговор я не могу вести на родном языке. Несмотря на то, что достаточно хорошо владею крымскотатарским. Но это не от интеграции зависит. Под интеграцией я понимаю вхождение в существующие структуры и т. д. И если бояться этого, то нам нужно было как улитке никуда не выходить из своей раковины. Опять же, изолироваться - это еще не значит перестать ассимилироваться. Но если взять любой самострой, где 100 % жителей - крымские татары, все точно так же говорят на русском языке. Вот это - ассимиляция. А войти в структуры власти и влиять на них, чтобы они тебя больше уважали или хотя бы на твое «Селям Алейкум» отвечали «Алейкум Селям» - это гораздо менее страшно, чем то, что у нас сегодня происходит. Собрания у нас на русском языке проходят, документы на русском языке готовятся. Зачем нам кого-то в этом винить? Винить можно систему в целом, которая не создала нам условий для сохранения языка. Но в первую очередь винить надо самих себя. У нас сейчас как снежный ком нарастают ассимиляционные процессы. Под ассимиляцией я имею в виду русификацию. Другой ассимиляции у нас нет. В Узбекистане мы русифицировались, и сейчас, в Украине, мы русифицируемся.
В последнее время в мусульманской среде Крыма появилось множество различных течений. Насколько опасны, по-вашему, такие тенденции для будущего нашего народа?
Я два раза был в Чечне: один раз во время войны, другой раз - после. И своими глазами видел результаты, к которым все это приводит. Мне довелось встречаться со многими чеченскими лидерами, в том числе с Асланом Масхадовым и Шамилем Басаевым. Вместо того, чтобы закрепить успех в первой чеченской войне и строить светское демократическое государство, они совершили большую ошибку, вторгшись в Дагестан.
Я бы не хотел, чтобы здесь развивались эти течения. Была бы моя воля, я бы без разбора ни одного арабского миссионера не пускал бы в Крым. Потому что они проповедуют т.н. «чистый ислам», по крайней мере так они это преподносят. А на самом деле, когда ребенок приходит к отцу и заявляет ему, что он неправильно верует в Бога, неверно что-то делает - это очень большая проблема. Всё это приведет к весьма серьезным последствиям внутри нашего общества. Все эти миссионеры создают среди нас с помощью различных фондов своего рода пятую колонну. Они вкладывают конкретные деньги в конкретные головы. Но я верю в то, что у моих соотечественников достаточно мудрости для того, чтобы не пойти по этому ложному пути.
«Нет, я не демократ по натуре...»
Вы согласны с тем, что Меджлис не должен регистрироваться в юридическом поле Украины?
Меджлис категорически не должен регистрироваться ни как общественная организация, ни как политическая партия. Меджлис, в отличие от любого объединения граждан - это выборный, подчеркиваю - выборный представительный орган крымскотатарского народа. В этой структуре теоретически могут оказаться все: левые, правые, красные, зеленые, кто любит Джемилева и кто не любит Джемилева... И это как раз говорит о демократизме наших национальных структур.
И сейчас Меджлис далеко неоднороден. Нельзя сказать, что он собрал идеологических или идейных единомышленников. Я считаю, что в Меджлисе -супердемократия! Такой, если хотите, даже чрезмерной демократии, наверное, нигде в мире не существует...
А вы сами демократ?
Нет, я не демократ по натуре...
Почему?!
Мне не нравятся некоторые принципы демократии. На самом деле я скорее сторонник авторитарного стиля руководства, то есть хочу, чтобы как я сказал, так и было [Смеется. - Ред.], чтобы было принято именно мое мнение. В то же время я всегда даю возможность людям самим проявиться, самим поработать. Да, чаще всего решение принимаю я, но при этом создаю своим подчиненным такие условия, чтобы им казалось, что все делают они сами.
«Мустафа Джемилев у нас один»
Некоторые политологи считают, что Ильми Умеров является наиболее вероятным преемником Мустафы Джемилева на посту председателя Меджлиса. Что вы думаете по этому поводу?
Мустафа Джемилев у нас один. Его преемником быть нельзя. Это - настоящий лидер, который оставил свой четкий след в истории... То, что он сделал, уже никто из нас не сделает. Если имеется в виду председательство в Меджлисе, то, я думаю, нам будет легче принять решение о продлении его полномочий и работать возле него.
Однако существует мнение, что на 1-й сессии IV Курултая именно вы оказали наибольшее влияние на формирование нового состава Меджлиса. Нередко даже можно услышать, как кого-то из членов Меджлиса называют «человеком Умерова». Так ли это на самом деле?
Да, я слышал такие разговоры, но если бы я, допустим, формировал этот состав Меджлиса списочно, то примерно одну треть я бы не записал туда.
Вы выступаете против фракционности в Меджлисе. Как тогда объяснить, что в 1993-м году вы были инициатором возрождения радикальной партии«Милли Фирка», которая должна была объединить тех, кто несогласен с «умеренным либерализмом» руководства Меджлиса?
Сейчас может быть я немного по-другому смотрю на некоторые вещи. Тогда я просто понимал, что нужно что-то делать. Ведь если Меджлис - это центр, то у него должны быть фланги. Пусть одним из таких флангов будет оппозиционное НДКТ [Национальное движение крымских татар. - Ред.]. Если бы не было НДКТ, его нужно было бы придумать. Хорошо, что оно есть. Но если есть один фланг, то должен быть и другой. ОКНД [Организация крымскотатарского национального движения. - Ред.] вроде бы существовала, но флангом ее назвать было нельзя. Эта организация фактически пыталась дублировать Меджлис. Вот сейчас она нам не мешает абсолютно, потому что ее нет.
Что касается «Милли Фирка», я действительно считал, что такая правая партия должна быть, но тогда просто не нашлось человека, который поднял бы этот флаг...
«Я был за то, чтобы закрыть Имдат-банк...»
Многим запомнилось, как во время мероприятий, посвященных 55-летию депортации, вы с флагом в руках гарцевали на лошади по центральной площади Симферополя. Что это было: элемент популизма, символический поступок или что-то другое?
На самом деле это была просто случайность. Если вы помните, тогда, в 1999-м году, был организован пеший поход на Симферополь со всего Крыма. Какой-то парень из села Тенистое вышел вместе с лошадью. Утром, когда на Западной автостанции мы выстраивали друг за другом колонны из разных сел, обогнать этот огромный поток людей на машине было невозможно. А я с микрофоном остался позади. И тут этот парень. Я ему говорю: «Слушай, одолжи лошадь. Дай я проеду на ней к началу колонны». Так и доехал до конца. Лошадь, кстати, оказалась спокойная, она даже не гарцевала. Но благодаря ей мне удалось вырваться вперед колонны. А флаг я взял в руки уже на подъезде к центральной площади.
Однако этот эпизод в конечном счете пошел на пользу вашему имиджу...
Может быть. Кстати, в 1997-98 годах, когда произошла отставка правительства, в котором я работал вице-премьером, был очень тяжелый период в моей жизни. В том смысле, что мне нужно было восстанавливать свой имидж. Вокруг моей персоны тогда было очень много всяких разговоров. По тому же Имдат-банку... К слову, говоря о банке, я до сих пор имею противоположное мнение с Мустафой-ага на эту тему. Изначально, когда началась вся эта скандальная история, я был за то, чтобы закрыть Имдат-банк и забрать из него бюджетные деньги. Мустафа-ага, напротив, считал, что нужно спасать банк. Время показало, что его невозможно было спасти.
«Просто надо четко знать, чего ты хочешь»
Как вы относитесь к межнациональным бракам?
Категорически против. Жизнь - штука длинная. В этом вопросе есть два аспекта. С одной стороны - просто личная жизнь этой семьи, когда время от времени возникают неудобные для обоих супругов ситуации, связанные с национальными, религиозными традициями. Например - какое имя дать ребенку, делать сыну обрезание или нет, на каком кладбище хоронить... С другой стороны, наука утверждает, что процесс ассимиляции считается необратимым, если у малочисленной нации больше 10-11 % смешанных браков. А у нас их - более 20%...
Скажем, своим детям я дал установку на мононациональный брак.
Каким вы видите будущее своих детей? Вы допускаете, что, например, ваш сын может стать политиком?
Это его право. Кстати, сын у меня учится на филологическом факультете и изучает крымскотатарский язык. Поет, пишет музыку. Дочь тоже изучает родной язык.
Вообще, если говорить об образовании, то я категорически против того, чтобы наша молодежь училась за пределами Крыма, в частности - в Турции. Поскольку убежден, что ребенок должен получать базовое образование у себя на родине и по окончанию учебы быть адаптированным к той среде, где ему предстоит жить... К тому же турецкие дипломы по сей день не конвертируемы. Может быть изначально, когда все это начиналось, были нормальные намерения, но сегодня это превращается в проблему оттока крымскотатарских мозгов из страны. Когда из 30-35 студентов, отправившихся на обучение в Турцию, в Крым возвращается 3-5, а то и меньше, то мы их потеряли. К тому же, больше половины из них бросают учебу. Если это неправда, то я буду просто счастлив. А если это правда, значит надо или исправлять ситуацию, или менять подходы. Например, не отправлять ежегодно по пятьдесят человек, а отправлять пятерых и при этом отслеживать их учебу. Я сторонник целевых направлений.
И напоследок поделитесь с нашими читателями своим личным рецептом успеха.
Просто надо четко знать, чего ты хочешь. Если будешь каждый раз, в зависимости от ситуации, менять свои мнения и убеждения, методы и способы, то ничего не достигнешь. Каждый в этой жизни должен делать только то, что он умеет делать хорошо.