Станислав Потоцкий: ЧЕЛОВЕК, ВОШЕДШИЙ В ИСТОРИЮ
12/07/2003 | line305b
Станислав Потоцкий
ЧЕЛОВЕК, ВОШЕДШИЙ В ИСТОРИЮ
Любой юбилей – это символ. Круглая дата ничего не значит вне своего символического значения.
Юбилей Мустафы Джемилева – это тоже символ. Свою символику имеет и само его празднование, когда Мустафа-бей как бы пропустил вперёд торжество Ураза-байрам и отложил персональный праздник.
В беседах со своими крымскотатарскими собеседниками я порой замечал несколько будничное отношение к этому событию – мол, до личных ли юбилеев, когда народ едва сводит концы с концами, в огромной массе ютясь по землянкам.
Безусловно, мои собеседники гораздо лучше меня знают и победы председателя Меджлиса, и его промахи. Тем не менее, выражу своё личное мнение по этому вопросу, поскольку Джемилев – это деятель, чьё значение выходит далеко за рамки собственно крымскотатарских дел. Как его праздник не является сугубо семейным торжеством, точно так же и его деятельность является достоянием не только крымскотатарского народа.
Ежедневно Джемилев фигурирует в общественной жизни как председатель Меджлиса, с тем или иным успехом решающий в сотрудничестве с украинской властью вопросы репатриации и обустройства. Это его наиболее известная ипостась – однако не единственная.
Обыденность часто мешает охватить взором события и явления во всей их полноте. Для этого надо уметь расширить горизонты охвата – а это труд, мало совместимый с ежедневной суетой. Тем не менее, время от времени стоит пытаться мыслить глобально. Глядя на Джемилева с этой точки зрения, и друзья, и враги не могут не признать, что в историю он уже вошёл: причём не только в историю Крыма или антисоветского подполья (хотя и здесь близкое соседство с бессмертными именами Сахарова и Григоренко обеспечило бы вечную память любому политику-демократу).
Однако Джемилев, сверх того, входит в плеяду деятелей ещё более глобального процесса: Восточноевропейского Возрождения. Здесь его имя соседствует с именами Вячеслава Чорновила, Леха Валенсы, Вацлава Гавела и других.
Посчастливилось тем народам, у которых в шаткой ситуации великого перелома 1980-90-х нашлись неформальные лидеры, пользующиеся общенародным авторитетом. Была ли бы сейчас Польша авангардом Восточной Европы, если бы в 1980 г. Валенса не сплотил вокруг себя негодующие профсоюзы? Или, даже, чем стала бы в августе 1991 г. Украина, если бы с конца 1980-х гг. Рух и лично Чорновил не собирали бы многотысячные колонны под сине-жёлтыми знамёнами и не протянули бы с запада на восток страны «живую цепь», перепугав власть серьёзностью своих намерений и массовостью митингов? У Беларуси, например, такого лидера не оказалось… У Ичкерии оказался – но, как показал опыт, лучше если народным вождём становится драматург, а не генерал (грустный опыт Грузии добавляет к этому: недопустимо также, чтобы драматург хотя бы пытался походить на генерала). Крымским татарам было труднее всех: в отличие от прочих народов, они были лишены не то что государства, но и самой родины. Зато у них, как и у других наций, в этот переломный момент тоже имелся авторитетный лидер: Джемилев.
Не раз уже звучало справедливое утверждение, что демократические завоевания (и в их числе репатриация крымских татар) стали возможны вовсе не из-за «раскаяния» московской власти – Кремль неспособен к покаянию по самой своей сути и никогда не делал этого. Просто нашлись люди, которые отправились за решётку без перспектив получить за это офисы, персональные автомобили и должности (кроме «должности» з/к) – зато с более чем реальными шансами погибнуть, утратить свою одну-единственную жизнь безо всяких гарантий, что оставшиеся на воле будут благодарны за это. Люди, сумевшие докричаться из-за решётки до международной общественности, перед которой у империи ещё с петровских времён существовал комплекс стыда (нынешняя Москва, похоже, уже изживает этот благотворный комплекс).
На подобный шаг решились многие деятели антисоветского движения сопротивления. У украинцев таким деятелем был, в частности, Вячеслав Чорновил. А у крымских татар – Мустафа Джемилев.
Что же до самого юбилея, то было бы неверно, если заграница будет приветствовать Джемилева как видную фигуру международного демократического движения, а украинцы будут воспринимать его лишь как деятеля этнического масштаба. Потому я и затронул тему об умении мыслить глобально и возвыситься над обыденностью.
Замечу напоследок, что у пятидесяти миллионов проживающих в мире украинцев после гибели Вячеслава Чорновила уже нет фигуры с героическим прошлым, способной стать символом нации. Крымским татарам в этом отношении повезло больше.
Терен
Бахчисарайська Інформаційна Ланка Руху
http://www.teren.jeeran.com/tn_oh_cemil60.html
ЧЕЛОВЕК, ВОШЕДШИЙ В ИСТОРИЮ
Любой юбилей – это символ. Круглая дата ничего не значит вне своего символического значения.
Юбилей Мустафы Джемилева – это тоже символ. Свою символику имеет и само его празднование, когда Мустафа-бей как бы пропустил вперёд торжество Ураза-байрам и отложил персональный праздник.
В беседах со своими крымскотатарскими собеседниками я порой замечал несколько будничное отношение к этому событию – мол, до личных ли юбилеев, когда народ едва сводит концы с концами, в огромной массе ютясь по землянкам.
Безусловно, мои собеседники гораздо лучше меня знают и победы председателя Меджлиса, и его промахи. Тем не менее, выражу своё личное мнение по этому вопросу, поскольку Джемилев – это деятель, чьё значение выходит далеко за рамки собственно крымскотатарских дел. Как его праздник не является сугубо семейным торжеством, точно так же и его деятельность является достоянием не только крымскотатарского народа.
Ежедневно Джемилев фигурирует в общественной жизни как председатель Меджлиса, с тем или иным успехом решающий в сотрудничестве с украинской властью вопросы репатриации и обустройства. Это его наиболее известная ипостась – однако не единственная.
Обыденность часто мешает охватить взором события и явления во всей их полноте. Для этого надо уметь расширить горизонты охвата – а это труд, мало совместимый с ежедневной суетой. Тем не менее, время от времени стоит пытаться мыслить глобально. Глядя на Джемилева с этой точки зрения, и друзья, и враги не могут не признать, что в историю он уже вошёл: причём не только в историю Крыма или антисоветского подполья (хотя и здесь близкое соседство с бессмертными именами Сахарова и Григоренко обеспечило бы вечную память любому политику-демократу).
Однако Джемилев, сверх того, входит в плеяду деятелей ещё более глобального процесса: Восточноевропейского Возрождения. Здесь его имя соседствует с именами Вячеслава Чорновила, Леха Валенсы, Вацлава Гавела и других.
Посчастливилось тем народам, у которых в шаткой ситуации великого перелома 1980-90-х нашлись неформальные лидеры, пользующиеся общенародным авторитетом. Была ли бы сейчас Польша авангардом Восточной Европы, если бы в 1980 г. Валенса не сплотил вокруг себя негодующие профсоюзы? Или, даже, чем стала бы в августе 1991 г. Украина, если бы с конца 1980-х гг. Рух и лично Чорновил не собирали бы многотысячные колонны под сине-жёлтыми знамёнами и не протянули бы с запада на восток страны «живую цепь», перепугав власть серьёзностью своих намерений и массовостью митингов? У Беларуси, например, такого лидера не оказалось… У Ичкерии оказался – но, как показал опыт, лучше если народным вождём становится драматург, а не генерал (грустный опыт Грузии добавляет к этому: недопустимо также, чтобы драматург хотя бы пытался походить на генерала). Крымским татарам было труднее всех: в отличие от прочих народов, они были лишены не то что государства, но и самой родины. Зато у них, как и у других наций, в этот переломный момент тоже имелся авторитетный лидер: Джемилев.
Не раз уже звучало справедливое утверждение, что демократические завоевания (и в их числе репатриация крымских татар) стали возможны вовсе не из-за «раскаяния» московской власти – Кремль неспособен к покаянию по самой своей сути и никогда не делал этого. Просто нашлись люди, которые отправились за решётку без перспектив получить за это офисы, персональные автомобили и должности (кроме «должности» з/к) – зато с более чем реальными шансами погибнуть, утратить свою одну-единственную жизнь безо всяких гарантий, что оставшиеся на воле будут благодарны за это. Люди, сумевшие докричаться из-за решётки до международной общественности, перед которой у империи ещё с петровских времён существовал комплекс стыда (нынешняя Москва, похоже, уже изживает этот благотворный комплекс).
На подобный шаг решились многие деятели антисоветского движения сопротивления. У украинцев таким деятелем был, в частности, Вячеслав Чорновил. А у крымских татар – Мустафа Джемилев.
Что же до самого юбилея, то было бы неверно, если заграница будет приветствовать Джемилева как видную фигуру международного демократического движения, а украинцы будут воспринимать его лишь как деятеля этнического масштаба. Потому я и затронул тему об умении мыслить глобально и возвыситься над обыденностью.
Замечу напоследок, что у пятидесяти миллионов проживающих в мире украинцев после гибели Вячеслава Чорновила уже нет фигуры с героическим прошлым, способной стать символом нации. Крымским татарам в этом отношении повезло больше.
Терен
Бахчисарайська Інформаційна Ланка Руху
http://www.teren.jeeran.com/tn_oh_cemil60.html