01/18/2007 | Бё!

Естественный отбор по-крымски

Этой весной приехал в небольшое селение неподалеку от Ялты невзрачного вида грузовичок и выгрузил на землю несколько картонных коробок, две старые картины да кота Мурзика. Седая бабушка Зина – хозяйка этого нехитрого скарба – в шерстяных вязаных носках, недолго думая, заняла пост у самого красивого дома на центральной улице.

Надо сказать, это здание было местной достопримечательностью. Говорят, здесь, вдалеке от пляжной суеты, в разное время жили известные советские актеры, которые приезжали сниматься на Ялтинскую киностудию. Сюда жители села каждое лето водили любопытных курортников, хвастались соседством с советским Голливудом.

Но старушку интересовало явно не кинопрошлое этого дома.

- Вам что надо? - высунулась из окна младшая дочь нынешнего хозяина особнячка, Ирина Михайлова.

- Этот дом, - скромно ответила бабуля, прижимая к себе полосатого кота. - Меня отсюда выселили 60 лет назад.

И старушка рассказала грустную историю о том, как она оказалась за много тысяч километров от того места, где родилась. В середине мая 1944-го года к ничего не подозревавшим жителям этих мест пришли люди в штатском и приказали собирать вещи.

- Мне было тогда 12 лет. Отец воевал на фронте, мама работала на винограднике, сестры – Айше и Диляра – были еще совсем маленькими. Я хорошо помню тот вечер – мама пришла с работы, уставшая, но счастливая – получила весточку от отца. Мы с сестрами хозяйничали во дворе. К забору подошли незнакомые люди, мы насторожились. Ведь тогда село было совсем маленьким и все друг друга знали, этих же никто никогда раньше не видел. Они отозвали мать в сторону и зачитали ей что-то с бумажки, я слышала только урывки – «Вы обвиняетесь в коллаборационизме….Покинуть дом в течение ночи….». Я и сейчас не знаю, что это слово обозначает, а тогда и подавно не догадывалась. Мама заплакала. Мы - вслед за ней. Хорошо, нам дали хоть несколько часов собраться. Другим же и так не повезло – в чем были, в том и попали на вокзал.

Дальше – все, как в тумане. Кошмар и ужас. Мы не знали, удастся ли вообще выжить. Опомнились только в Узбекистане.

Девушку эта история не очень проняла. Свой дом она просто так отдавать явно не собиралась.

- Почему же вы не остались на насиженном месте? Зачем приехали сюда?

- Ты же видишь, старая я совсем, скоро помирать. Хочу лежать в родной земле, - ответила со слезами на глазах старушка и подошла ближе к каменным воротам, ограждавшим дом.

Нынешняя хозяйка особняка освобождать помещение совсем не собиралась. Даже в пользу престарелого человека. На ее зов сбежались все - прокуратура, милиция, районная администрация. Закон официально был на ее стороне, ведь сама Ирина Михайлова никого отсюда не выселяла. Ее отец, оформив все необходимые документы, купил это уже почти полностью разрушенное здание у какого-то забулдыги еще 17 лет назад и полностью их перестроил, а Ирина Николаевна по праву унаследовала дом после его смерти.

- Мне искренне жаль эту женщину, но ничем ей помочь не могу, - отрезала хозяйка.

Пока шло разбирательство, старушка со всем своим добром жила в каменном фасаде бывшего детского садика, который построили еще в начале века, где до сих пор нет ни света, ни электричества, ни воды.

В это время все село думало-гадало, как ему быть. То ли жалеть немощную «захватчицу» бабу Зину, оказавшуюся на поверку Зейнаб, и носить ей еду, то ли, наоборот, сочувствовать молодой хозяйке кинодома, соседством с которым деревня всю жизнь гордилась.

Длилось это осадное положение особняка почти все лето, до тех пор, пока сердобольные дальние родственники бабульки из степного Крыма не забрали ее к себе. Но проблемы это не решило. Бабушка Зина пообещала, что если не умрет этой зимой, обязательно, как придет тепло, приедет опять туда, где она родилась. Она считает, что правда на ее стороне. И ее сложно за это винить.

В 1944 году из Крыма в Среднюю Азию было вывезено примерно 180 тысяч татар, в основном это были самые беззащитные - дети и женщины. Отцы семейств - те, что воевали в составе Советской Армии, - вернувшись домой, послушали рассказы соседей о том, как наутро после высылки весь Крым выл голосами брошенных домашних животных, так что специальным бригадам солдат пришлось их расстреливать, и поехали по местам ссылок искать своих близких. Так и отец Зины-Зейнаб нашел свою семью только через несколько месяцев после окончания войны.

В отличие от репрессированных чеченцев и ингушей, которые вернулись в свои дома еще в конце 60-х, крымские татары начали возвращаться на историческую родину лишь в 1989-м.

- Мы все ждали, когда нас организованно переселят. Чеченцы же действовали иначе - садились возле своих домов и точили ножи. День точили, второй, третий. И новые хозяева ушли сами, - вспоминает сосед бабы Зины, который вернулся на родину одним из первых.

Спустя 55 лет в Крым вернулись не только сами высланные, которых к тому времени осталось не так уж много, но и их дети и внуки - 270 тысяч человек. А вот земельные участки, были выделены далеко не всем. К тому же, даже те земли, которые выделили, люди получили не на берегу моря, где жили их предки, а в степях. Денег же на строительство домов не получили вовсе.

Поначалу помочь с массовым возвращением обещала вся страна. Но потом Советский Союз развалился, и эта проблема вместе с Крымом досталась Украине. Надо ли говорить о том, что она до сих пор не решена?

Чтобы восстановить историческую справедливость, крымские татары начали массово захватывать земли сами. Самые «вкусные» кусочки земли на Южном берегу Крыма усыпаны сегодня самозахватными татарскими времянками.

- Это не самозахват. Это самовозврат! - считает другая притязательница на кусок «курортного пирога», мать троих детей Ленура Маметова.

Сейчас она живет в чудном местечке на самом берегу моря. Вся территория там сплошь утыкана крохотными татарскими времянками, которое местный совхоз, вместо того чтобы бесплатно отдать крымским татарам, удачно продал некоему ООО.

- Мы же никого из дедовских домов не выселяем. Что вы дергаетесь-то? – спрашивает «захватчица» Ленура. – Но если нас придут отсюда выселять, мы ляжем под экскаваторы!

Ленура это может. В свое время, в начале 90-х, когда она – дочь депортированных - только приехала на полуостров, ей пришлось несколько месяцев простоять в пикете у Дома крымского правительства, пока ее семье не выделили земельный участок в районе Бахчисарая. На этом ее мытарства не кончились – участок-то выделили, но законы поменялись, и бумаги пришлось собирать заново. Оббежав с сотню кабинетов чиновников разного ранга, отчаянная женщина добилась своего. На это у бойкой Ленуры ушло еще полгода, но зато сейчас она и ее муж живут в большом красивом двухэтажном доме, окруженном персиковым садом.

- Моя мама долго ждала этого, она так хотела вернуться. Но, к сожалению, не дожила до такой радости полгода, - вздыхает Ленура.

Но что же тогда гражданка Маметова делает здесь, у моря, если государство уже сделало ей выстраданный «подарок»?

- Так ведь дети мои выросли! – удивляется женщина. - Им же тоже надо где-то жить!

Такая своеобразная госочередь на жилье в рыночные времена для пробивных людей. Естественный отбор почти по Дарвину. Если есть силы и здоровье – ты победитель, если же нет – главного приза ты недостоин.

Теперь украинская пословица «Моя хата - с краю» для крымчан не актуальна. Ведь сейчас даже если и не хочешь пускать политику в свой дом, и закрываешь уши, не желая слушать споры о том, кто на эту такую желанную территорию пришел первым, а политика уже явилась к тебе сама, стоя на пороге с ордером - то ли на дом, то ли на арест.

http://www.hw.net.ua/art.php?id=16652