Некто Юрочкин пишет о Кильсе-Баир
02/08/2007 | Яша
Обратите внимание на второй пункт в требованиях Юрочкина
КИЛЬСЕ-БАИР: ФАКТЫ И ЗАБЛУЖДЕНИЯ
В горной части юго-западной Таврики, как раз между Главной грядой и отрогами гряды Внутренней, возле шоссейной трассы, ведущей на Южный берег, расположено село Голубинка Бахчисарайского района. На юго-восточной окраине поселка, раскинувшегося в живописной долине реки Бельбек, есть внешне неприметный десятиметровый холм. Но вот уже два года это место остается одним из символов конфессионального противостояния, рискуя стать новой «горячей точкой» на политической карте Крыма. А все дело в объекте, раскопанном на вершине холма. Согласитесь, далеко не каждый археологический комплекс посещали высшие чины Верховной Рады и Совмина автономии, представитель Президента, Крымский митрополит и мусульманский муфтий, что уж говорить о журналистах и общественных лидерах – несть им числа. Причиной всех этих визитов стал конфликт крымско-татарского общества «Азизлер» и православной общины св. Серафима Саровского села Голубинка. «Дискуссии» велись далеко не в академическом духе. Дикость (или дань «демократии»?) – решать сугубо научные проблемы и правовые вопросы на митингах и силовым давлением.
Чтобы разобраться в сути конфликта, обратимся к некоторым страницам крымской истории – древней и современной.
.
Древности Фоти-Салы
До депортации крымских татар современная Голубинка именовалась Фоти-Салой (Феттах-Салой), по крайней мере, с XVII столетия. Происхождение ойконима не вполне ясно: sala, безусловно, деревня (ср. укр. «село»), первая же часть названия поселка может восходить к трансформированному тюркскому fatih, fati (завоеватель) или к греческому имени Фотий. Сейчас трудно отдать предпочтение какому-либо из вариантов.
В поздневизантийский период эта территория была частью владений княжества Феодоро, завоеванного в 1475 году турками. Кстати, прозвище Фатих (Завоеватель) стало составным элементом имени знаменитого Мехмеда II (1432–1481), покорителя Константинополя и Таврики. После трагических событий тех лет бывшие владения феодоритов перешли под управление турецкой администрации. К Мангупскому кадылыку принадлежало четыре Фоти-Салы. Территориальное разделение Фоти-Салы – Голубинки на несколько населенных пунктов – на Верхнюю, Среднюю и Нижнюю – сохраняется до наших дней.
Окрестности Голубинки – Фоти-Салы в историко-археологическом отношении места примечательные. С Фоти-Салой связано интересное историческое свидетельство доминиканского миссионера д’Асколи, заставшего в этих местах в первой половине XVII века небольшой католический анклав «генуэзцев», на поверку оказавшихся «черкесами»-касогами (католиками по вероисповеданию), предки которых переселились некогда в горный Крым из захваченной турками Кафы. К западу от Нижней Фоти-Салы, в урочище Аяе-Су (Источник св. Иоанна) еще в первой половине прошлого века находилось кладбище, именовавшееся местными жителями Френк-мезарлык (Кладбище франков). Ученым удалось обнаружить и зафиксировать даже одну латинскую неразборчивую надпись и несколько надгробий XVII века. Другое христианское кладбище, на этот раз с греческими эпитафиями, располагалось в урочище Нурла-Бай-Мале, к югу от поселка. Здесь же были видны руины православной церкви. Но в 30-ее годы ХХ века дубовый лес в этих местах был вырублен местными жителями, а надгробия сдвинуты со своих мест.
В районе Средней Фоти-Салы, в местности Дживизлик (Ореховая роща), на холме Кильсе-Баир (Церковный холм) в 1914 году историк и археолог Р.Х. Лепер обнаружил фундаменты христианского средневекового храма и кладбище с надмогильными плитами, установленными, судя по тексту, в конце XIII – XVI веках. К сожалению, материалы этих раскопок так и не были опубликованы. Сохранились лишь фотоснимки рабочих моментов и прорисовки надписей, воспроизведенные в 1916 году академиком В.В. Латышевым. Интересный материал для исторических реконструкций дают тексты эпитафий на христианских надгробиях. Судя по одной из них, здесь в 1362 году была погребена «Раба Божия Куманиса, дочь святого Феодорита Хадим». Под другой плитой, установленной в 1271 году, покоился прах «раба Божия Михали, сына Садыка». Имя погребенной (безусловно, христианки) заставляет вспомнить об этнониме «куманы»: это кипчаки, половцы русских летописей. Кипчаки были тюркоязычны; вероятно, половцем был и отец христианина Михали, похороненного возле храма. Вытесненные из степи кочевниками-татарами, куманы-кипчаки переселились в горные районы. Их потомки приняли христианство греческого обряда. О роли половцев-кипчаков в формировании нового этноса, позднее известного под именем крымских греков, свидетельствуют и данные языкознания: переселившись в Приазовье в 1778 году христиане-урумы (крымские греки), выходцы из близлежащих сел, остались носителями так называемых кипчакско-огузских говоров.
В рукописной «Археологической карте Юго-Западного Крыма», составленной в 30-е годы ХХ века, археолог Н.И. Репников писал и о другом Кильсе-Баире, который исследователь обнаружил на правом берегу реки Бельбек к северо-востоку от Верхней Фоти-Салы: «В пределах предместья поселения, называемого Куртлер, по южную сторону протока, впадающего в реку Бельбек с востока – Кильсе-Баир (Церковный холм). На площадке его – следы фундаментов часовни, разобранной на стройматериал. К юго-западу от нее в обрезе случайной выемки земли на глубине 1 м – две потревоженных могилы позднего характера XIII– XVI веков. На поверхности надгробных памятников не сохранилось, по-видимому, также свезены на постройки…». Руины еще одной небольшой христианской церкви ученый видел на вершине безымянного холма к югу от села.
На территории самого поселка на левом берегу реки Бельбек у здания школы Н.И. Репников во время разведок застал следы заброшенного мусульманского кладбища. К тому времени надгробия были повреждены, а некоторые из них вмонтированы как стройматериал в кладбищенскую ограду. По характеру погребальных постаментов и арабских надписей исследователь отнес их к концу XVIII века. Другое (действующее) мусульманское кладбище, отмеченное на военных топографических картах конца XIX века, находилось на правом берегу реки в 0,7 км к юго-востоку от предместья Куртлер.
Таким образом, известные науке древности средневекового периода представлены исключительно христианскими памятниками. Мусульманские объекты фиксируются здесь только с конца XVIII столетия, то есть с тех пор, когда этот район покинули так называемые крымские греки, христиане по вероисповеданию.
Напомним, что этноним «крымские греки» довольно условный. Под ним подразумевают христиан византийского обряда, потомки которых были переселены в Приазовье в 1778 году. Греков из близлежащих сел именуют урумами. Сохранив православное (греческое) исповедание, урумы в быту фактически полностью перешли на кипчакско-огузский диалект тюркского языка. Это отличает их от другой группы – румеев, исповедовавших Православие и говоривших на греческом языке. В самоназвании обеих групп заключен корень «рум», то есть ромей, римлянин (византиец). Урумы и румеи лишь опосредованно связаны с этническим эллинам. Процесс формирования крымских греков как этнической группы до конца не изучен. Среди их предков наверняка были готы, аланы, тюркские народы (прежде всего кипчаки-половцы). По понятным причинам крымские греки не смешивались с татарами (сначала – язычниками, затем – мусульманами), воспринимали себя как особый этнос, залогом консолидации которого было православное (греческое) вероисповедание.
Что же касается тюркского языкового диалекта, на котором говорили урумы, то переход на наиболее распространенный на территории проживания язык – явление вполне закономерное для малых народов. Достаточно вспомнить язык еврейской диаспоры – идиш (фактически – диалект немецкого) или русский язык как форму межнационального общения в СССР и на постсоветском пространстве. Еще один пример: крымские иудеи-талмудисты – крымчаки. В данном случае переход на другой язык ни в коем случае не означает потерю этнической идентичности или ассимиляцию. Вне зависимости от процессов, протекавших на генетическом уровне, крымские греки и крымские татары – разные этносы, и считать греков «предками» татар полуострова с точки зрения современной науки нельзя. Впрочем решать сложнейшие вопросы этно- и культурогенеза мы здесь не станем: наша цель иная.
В позднем Средневековье и вплоть до 1778 года земли, населенные греками-урумами, принадлежали к Готской (позднее – к объединенной Гото-Кафской) митрополии Константинопольского Патриархата. После выселения за пределы полуострова Гото-Кафская епархия утратила каноническую связь с Патриархом Константинопольским, поскольку Екатерина II в 1779 году издала Высочайший Указ, согласно которому паства Гото-Кафской епархии и принадлежавшее ей имущество перешли под юрисдикцию Русской Церкви.
Обращаясь к событиям 1778–1779 годов, следует обратить внимание и вот на что. В документах, касающихся количества переселенцев и числа покинутых храмов, село Фоти-Сала не упоминается. Мы не знаем местоположения и размеров села в XVIII столетии, но с большой долей уверенности можем предполагать отсутствие в нем храма, а следовательно, и прихода. А поскольку в период переселения греческие села рассматривались как церковно-административные единицы, становится очевидным, что жители Фоти-Салы были записаны как прихожане храмов в близлежащих крупных населенных пунктах, в частности в Керменчике или Богатыре. Села с такими названиями, основанные в Приазовье крымскими урумами, существуют и поныне.
Безымянная высота
Драма в Голубинке начиналась довольно прозаично. Еще в конце 90-х годов минувшего века местные депутаты, откликнувшись на ходатайство сельской православной общины св. Серафима Саровского, проголосовали за предоставление ей земельного участка на одном из безымянных холмов на окраине поселка. Предполагалось выстроить здесь небольшую приходскую церковь. Представители общины собрали все необходимые документы, согласовали их в соответствующих инстанциях, включая и органы охраны культурного наследия. В 1999 году был выдан государственный акт на землю. Ни что не предвещало осложнений. К 2001 году нашлись необходимые средства, был разработан проект строительства, и на холме начались земляные работы. А далее… Помысл Божий, совпадение, мистика – это уж пусть каждый судит сам, но под дерновым слоем оказались христианские захоронения и руины фундамента небольшой средневековой церкви. Как того требует закон, работы были остановлены и сотрудники Бахчисарайского историко-культурного заповедника провели предварительное исследование участка, попавшего в зону строительства. Именно тогда и было высказано предположение: это то самое место в урочище Куртлер, о котором в 30-х годах ХХ века писал Н.И. Репников. В такой ситуации, наверное, можно было бы отказаться от «подпорченного» археологией участка и найти новый, но сам факт столь необычного совпадения – для новой церкви выбрано место, где прежде стоял храм древний, – подталкивал к иному решению. Как известно, законом не воспрещается застройка участка, на котором обнаружен объект археологии, нужно только его обязательно обследовать. И хотя сложившаяся ситуация требовала вложения дополнительных средств и трудозатрат, православные Голубинки однозначно решили – церкви быть именно на этом месте. Да другого участка у них и не было. Обретение руин древнего храма требовало их сохранения, а потому уже новый проект, разработанный по заказу общины, предполагал консервацию и включение реликвии в интерьер новой церкви. Подобные примеры широко известны в Европе. В древнем Херсонесе стены византийского храма (почитавшегося как место крещения равноапостольного князя) заключены в наос Свято-Владимирского собора.
План раскопа
Прежде чем продолжать строительство, понадобилось провести новые раскопки, чтобы исследовать все объекты на вершине холма, которые могут невольно пострадать при застройке. Первый, предварительный, этап исследований (в 2001 году) финансировался по программе Республиканского комитета по охране культурного наследия, а в 2005 году работы по доследованию могильника велись уже за счет средств православной общины. Раскопки проводил Бахчисарайский отряд Крымского филиала Института археологии Национальной академии наук Украины под руководством научного сотрудника В.Ю. Юрочкина. Результаты раскопок зафиксированы в научной документации (чертежах, рисунках, фотоснимках), составлен отчет, экземпляры которого хранятся в Бахчисарайском историко-культурном заповеднике, Крымском филиале ИА, научном архиве Института археологии НАН Украины, Республиканском комитете по охране культурного наследия АРК. Информация об открытых объектах не составляет тайны, с ней может ознакомиться всякий желающий. Немногочисленные находки были переданы на хранение в фонды Бахчисарайского историко-культурного заповедника. Полученный в ходе раскопок антропологический материал частично взят для дальнейших исследований, частично передан православной общине для перезахоронения.
Следует подчеркнуть, что к работам в Голубинке археологи подходили как к исследованию обычного археологического объекта вне зависимости от его этно-конфессиональной принадлежности или эпохи. Таковы требования научной методики, признанной во всем мире.
Уже во время раскопок приходилось слышать от некоторых крымских татар о «костях предков», «святыне татарского народа» и т.п. Археологи как правило к подобным заблуждениям относятся с пониманием. Уважая национальные чувства всех жителей полуострова, ученые всегда объясняют, что данный объект не имеет прямого отношения к современным народам, а является археологическим памятником, связанным с историей иных, зачастую исчезнувших, этносов: скифов, готов, крымских греков и прочих. Раскопки в Голубинке не представляли собой ничего из ряда вон выходящего. Ученые даже были несколько разочарованы: объект – обычный христианский сельский могильник, интересных находок мало, храм сохранился очень плохо. После научного исследования археологических объектов строительные работы как правило возобновляются.
События, последовавшие за раскопками, поначалу казались досадным недоразумением, а затем стали напоминать политический детектив. Во все инстанции, включая Совмин Крыма, начали поступать обращения Исполнительного председателя Общества по изучению исторических памятников и мусульманских святынь крымско-татарского народа «Азизлер» И. Асанина, основная мысль которых – строительства православного храма ни в коем случае допускать нельзя. Аргумент приводился следующий (цитируем): «Эти захоронения крымские татары считают могилами своих недалеких предков, а холм Кильсе-Баир – священным местом». Безапелляционность повергала в шок.
Когда душевно нездоровые «патриоты» пишут о «славянине» Александре Македонском или о «Христе-украинце», мы должным образом относимся к подобным «открытиям». Хорошо, что они не имеют политико-правовых последствий. Здесь же ситуация оказалась гораздо сложнее. Следует отметить, что в ответ на официальный запрос обществу «Азизлер» было направлено официальное же заключение Крымского филиала Института археологии о результатах археологических раскопок в Голубинке. Как выяснилось, выводы ученых не устроили господина Асанина, поскольку противоречили его личному мнению. Позднее нам не раз приходилось участвовать в различных встречах с представителями властных структур, Меджлиса и крымско-татарских общественных организаций. За «столом переговоров» наши оппоненты с пониманием встречают точку зрения науки и Православной Церкви. Соглашаются: да захоронения на холме – христианские, земля выделена по закону. Но, видимо, кому-то на руку обострять конфликт, а история здесь не при чем. Дабы избежать заблуждений и не втягивать наших крымско-татарских соотечественников в политические игры, мы неоднократно предлагали опубликовать заключение специалистов-археологов в средствах массовой информации, призывали не играть на патриотических чувствах, не сталкивать мусульман и православных. Как вы уже догадываетесь, эти предложения не нашли поддержки.
Увы, рупором конфликта стала уважаемая общественно-политическая независимая газета «Голос Крыма». Приведем лишь одну цитату из письма И. Асанина, опубликованного газетой в августе прошлого года, в котором говорится о научных выводах, сделанных по результатам раскопок: «Под каким символом ни лежат и в какую сторону ни ориентированы – они наши. Здесь находится целый пласт нашей истории». Комментарии, как говорится, излишни…
Похоже, мы потихоньку входим в «эпоху воинствующего дилетантизма». Прискорбно, что история крымских народов вновь стала заложником, точнее – разменной монетой для радикалов, пытающихся на патриотических чувствах заработать себе политические дивиденды.
Вообще же политизация истории и археологии – дело не просто неблагодарное, но и опасное. Вспомним, как, пользуясь «историческим правом», идеологи Третьего рейха пытались обосновать свои притязания на Крымзытались обосновать свои притязания на Крым о не просто неблагодарное но и опасное. археологические объекты по национально-конф. Ведомство Розенберга вполне серьезно вынашивало планы депортации с полуострова советских граждан (включая, кстати, татар) и заселения его этническими германцами. Они тоже ратовали за восстановление «исторической справедливости»! Уже после войны не менее рьяные партагитаторы Страны Советов рассказывали небылицы о славянах, живших в Тавриде чуть ли не с каменного века. Теперь мы с горечью вспоминаем об этих исторических ошибках, но забываем, что они могут повториться, если сознательно лепить образ врага, глумящегося над исторической памятью и патриотическими чувствами.
Что же в действительности было обнаружено на холме Кильсе-Баир?
Размышления на краю раскопа
Местная топонимика, зафиксированная Н.И. Репниковым, точно отразила реалии: действительно, на вершине холма были расчищены руины христианского храма. Правда, степень их сохранности оказалась довольно низкой: раскопками обнаружена только незначительная часть здания – южная половина апсиды и северо-западный угол наоса. Тем не менее можно реконструировать общую планиграфию средневекового храма. Постройка была ориентирована по оси запад-восток с незначительным смещением к югу (на 10–15°). Наос храма прямоугольный, с пристроенной с востока полукруглой апсидой. Длина наоса по внешним границам составляла 7,5 м, ширина – около 5 м. Остатки кладки фундамента толщиной 0,8–1,0 м сохранились на высоту до 0,5 м. Он был сложен из крупного бутового камня на глиноземе. Такой тип кладки типичен для средневековых сооружений полуострова. Стратиграфические наблюдения позволили выявить два уровня глинобитных полов, уложенных на галечную вымостку. При этом, надо полагать, первый из них выполнял нивелировочную функцию: на этом горизонте и было установлено подножие фундамента. Второй же пол имел красноватый оттенок (полагаем, вследствие воздействия высоких температур). В его субструкции фиксировались мелкие угольки, фрагменты штукатурки, обломки керамики, скорее всего, втоптанные в пол после разрушения здания. Оба пола были повреждены многочисленными перекопами и выборками, а также несколькими погребениями, совершенными на развалинах средневековой церкви. Поверх уровня пола залегал горизонт, соответствующий периоду разрушения здания. Он состоял из сплошного каменного завала мощностью до 0,32 м. При его разборке археологи обнаружили мелкие фрагменты штукатурки, сохранившие в отдельных случаях фресочный слой. Показательна также насыщенность завала обломками сланцевых плит, использовавшихся, надо думать, для вымостки пола церкви. Крыша храма была крыта черепицей: свидетельство тому – многочисленные осколки керамид.
По своей конструкции обнаруженный храм представляет собой типичную для средневекового Крыма однонефную постройку: десятки аналогичных церквей XIV–XV веков находятся в горных районах полуострова.
Вокруг храма располагались погребальные сооружения, концентрируясь преимущественно к северо-востоку от апсиды и к западу от наоса. В общей сложности в 2001 и 2005 годах обнаружено 44 погребальных конструкции. Большинство захоронений, как это обычно бывает в позднесредневековых христианских некрополях, оказались безинвентарными. Наиболее ранние строго датированные находки относятся ко второй половине XIV – первой четверти XV веков: это джучидские монеты, одна из которых снабжена надчеканкой, сделанной в генуэзской Кафе. В одной из могил была найдена керамическая глазурованная чаша второй половины XIV века. Среди предметов более позднего времени – серебряные граненые подвески и медная монета достоинством в 2 копейки 1757 года чеканки. Следует также упомянуть небольшой каменный резной крест, нательный крест из железа, керамическую плитку с граффити «IC XC – NIKA», расположенном между ветвями креста. Высказывалось предположение, что такие плитки помещались в погребения священников. Находки из могил позволяют установить общие хронологические границы захоронений: вторая половина XIV – вторая половина XVIII веков.
Условно выделяется три группы погребальных сооружений: грунтовые могилы, плитовые гробницы и грунтовые могилы с перекрытием из плит. В могилах совершались захоронения взрослых и детей в гробах в вытянутом положении, головой на запад. Руки погребенных покоились на груди или на тазу. Иногда в гробнице находилось два и более погребенных. Обращает внимание интересная деталь: в захоронениях рядом с костяками часто встречаются разрозненные кости и черепа из других погребений. Дело в том, что в средневековом Крыму и в Византии кости из вскрытых или разрушенных погребений свободно могли переноситься в другие гробницы. Иногда это делалось даже намеренно, поскольку не существовало трепетного отношения к анатомическому порядку костей в могилах.
Вывод напрашивается сам собой: могильник демонстрирует нам христианский обряд и христианскую атрибутику, характерную для крымских греков позднего Средневековья – Нового времени.
Судя по находкам из слоя разрушения, церковь была сожжена и разрушена в XV веке. Этот трагический факт, скорее всего, связан с турецким вторжением 1475 года. В последовавший за этим период район обезлюдел. По крайней мере приходской храм восстановлен не был. Турецкие законы воспрещали христианам сооружать новые храмы, однако разрешали восстанавливать церкви по старым фундаментам. Отметим, что наши «новые янычары» запрещают делать даже это. Поскольку следов восстановления храма археологи не обнаружили, следовательно, необходимость в приходской церкви у местных жителей отсутствовала. При этом данное место продолжало почитаться какой-то группой христиан и использовалось в качестве общинного кладбища. Малое число захоронений как раз и наводит на такую мысль: в XV–XVIII веках это место рассматривали как кладбище рода или семьи, притом не обязательно проживавшей в Фоти-Сале. Наиболее поздние захоронения относятся ко второй половине XVIII века. Прекращение погребений на холме, по-видимому, связано с переселением крымских греков – урумов в 1778 году. Никаких мусульманских погребений, равно как и свидетельств почитания этого места крымскими татарами не обнаружено.
О заблуждениях, вольных и невольных
Татары
Наши расхождения назовем именно так, ибо не хотелось бы обвинять оппонентов в фальсификациях.
«Голос Крыма» недавно поделился еще несколькими «открытиями»: оказывается, археологический объект в Верхней Фоти-Сале был исследован в 30-х годах ХХ века Н.И. Репниковым, затем к этому добавилась информация о раскопках 1914 года, якобы проведенных здесь членом Императорской археологической комиссии Р.Х. Лепером, обнаружившим погребения крымских татар. Здесь все поставлено с «ног на голову». В действительности только после исследований 2001 года было высказано предположение об идентификации данного места с холмом Кильсе-Баир, осмотренным (но не исследованным) составителем «Археологической карты». Что касается второго утверждения, то оно следствие простого незнания исторической топографии местности и отсутствия навыков научного подхода. Объект, изучавшийся Р.Х. Лепером, находится в самом деле на холме Кильсе-Баир, действительно в Фоти-Сале, но ни в Верхней, а в Средней (ныне Нижней Голубинке), в 1 км к северо-востоку от населенного пункта, то есть в 2,5 км к юго-западу от Кильсе-Баира урочища Куртлер, вокруг которого ведется дискуссия. Это абсолютно разные объекты. Хотелось бы спросить представителей общества «Азизлер» и газеты «Голос Крыма»: знают ли они, где в действительности находится этот объект, какова его сохранность и дальнейшая судьба? В 2005 году ученые, проводившие раскопки в Голубинке, по старым фотоснимкам и описаниям отыскали это место, нашли раскоп Лепера, зафиксировали приборами его координаты, составили описание-паспорт. Изучая подлинную историю Крыма, они сделали это для пополнения научных знаний, а не по политическому заказу или другим конъюнктурными соображениям. Это к вопросу о «фальсификаторах» и «компетентности». Кстати, во время раскопок Р.Х. Лепер не обнаружил здесь «погребений крымских татар», зафиксировал он христианские надгробия с двумя тюркскими именами. Крымские татары по языку являются тюрками, но это не значит, что все крымские тюрки – крымские татары. На тюркском языке говорили и урумы (крымские греки), и караимы, и крымчаки. Отказывать им на этом основании в праве на собственную историю вряд ли корректно. Представителям народа, перенесшего трагедию депортации (как физической, так и исторической), негоже пользоваться такими методами.
В своих заявлениях И. Асанин позволяет себе высказываться от лица всего крымско-татарского народа. Мы с пониманием относимся к личному мнению этого патриотически настроенного ветерана национального движения, члена Союза писателей Украины, главе общественной организации «Азизлер», однако напоминаем, что Идрис-ага не имеет специального исторического образования и не обладает навыками научного исследования. Он стал заложником собственной некомпетентности и псевдоисторических иллюзий.
Правовые отношения, связанные с археологическими объектами, регулируют законы Украины «Об охране культурного наследия» и «Об охране археологического наследия». В этих законах отсутствуют положения, касающиеся этнической атрибуции каких-либо объектов культурного наследия. Все объекты (или памятники) археологического наследия, вне зависимости от времени и места их создания, находятся под охраной государства и принадлежат народу Украины, но никак не этническим группам. В 2001 году, когда на земле, принадлежавшей общине св. Серафима Саровского, случайно был открыт средневековый христианский комплекс на вершине холма, он рассматривался как вновь выявленный объект археологии. Тогда же Республиканским комитетом по охране культурного наследия АРК были поданы документы для государственной регистрации объекта как памятника. Решение о постановке на учет должно было быть принято не в Крыму, а центральным органом охраны культурного наследия. Только после такого решения «объект» становится «памятником» и приобретает иной правовой статус. По причинам, независящим от местных органов охраны культурного наследия, решение о взятии на государственный учет объекта принято не было. Но даже если бы объект «Кильсе-Баир» и был включен в государственный Реестр, то, согласно ст. 15 закона «Об охране культурного наследия», археологический памятник после завершения его исследования на законных основаниях может быть изъят из Реестра и форму дальнейшего использования его территории определяет орган культурного наследия. В настоящее время холм Кильсе-Баир не состоит на государственном учете, территория археологически исследована, разрешение на его использование согласовано с органами охраны культурного наследия. То есть закон соблюден полностью. Согласно государственному акту на землю, холм принадлежит исключительно общине св. Серафима Саровского, выделен для строительства церкви, другие формы его использования не предусмотрены. Таким образом, данная территория не является памятником культурного наследия и уж тем более «памятником материальной культуры крымско-татарского народа». Проще говоря, Кильсе-Баир сейчас – обычный участок земли, пригодный для строительства. Так гласит Закон – нравится это кому-либо или нет. Уважать и исполнять Законы – священная обязанность каждого гражданина страны, независимо от национальности, вероисповедания или занимаемой должности, будь то глава Верховного Совета автономии, представитель Президента или член национального общества.
Официальная позиция Меджлиса до сих пор не озвучена. Складывается впечатление, что этот представительный орган крымских татар не контролирует ситуацию, поскольку отдельные представители общественных организаций, пусть и уважаемые, позволяют себе делать заявления, приписывая свое личное мнение – всему народу. Остается только сожалеть, что официальные государственные органы воспринимают эту деструктивную позицию, игнорируя мнение большинства в угоду демагогическим заявлениям отдельных граждан. И как понимать слова господина Асанина, обращенные к А. Гриценко: «Вы как политик и как Председатель Верховного Совета Крыма высказали не совсем обдуманную мысль, которая в корне не решает проблемы, наоборот, она загоняет ее вглубь, оставаясь постоянно медленно тлеющим очагом, готовым в любой момент взорваться, привести к межнациональному и межконфессиональному обострению не только в пределах Бахчисарайского района, но и всего Крымского полуострова»? Разве это не прямая угроза? Ведь православная община не нарушала и не нарушит Закон, так кто же станет поджигателем конфликта? Странно только, что ни Прокуратура, ни СБУ не отреагировали на это, мягко сказать, эмоциональное заявление лица, пытающегося свою личную неприязнь к Православной Церкви выдать за мнение народа. Или сценарий дальнейших действий уже известен господину Асанину, а «индульгенция» от властей у него в кармане?
В прессе прозвучало высказывание, что, поддержав законное решение о строительстве церкви, глава Верховного Совета АРК «находился под влиянием священников и лиц, далеких от знания истории и традиций Крыма, опираясь на некомпетентную, одностороннюю информацию». В действительности А. Гриценко располагал официальным заключением Крымского филиала Института археологии Национальной академии наук Украины. Обвинение в некомпетентности выглядит, по меньшей мере, странно. Если «компетентным» признавать только мнения общественных деятелей и журналистов, тогда, может, стоит поставить вопрос вообще о ликвидации академических структур и решать проблемы науки путем митингов и «майданов»?
Нас обвиняют, что Православная Церковь якобы претендует на некую «преемственность с памятником». «Преемственности» ни с памятником, ни с объектом культурного наследия теоретически быть не может ни для Православной Церкви, ни для крымских татар. Тот факт, что община берет на себя заботу о руинах исследованного храма (хотя никто в принципе к этому не обязывает) и останках из захоронений, полностью отвечает закону «Об охране культурного наследия» (ст. 11) и должно только приветствоваться.
Во всей этой внеправовой и околонаучной шумихе как-то забыли о мнении истинных потомков населения, хоронившего на холме, – о крымских греках – урумах. Мы понимаем почему: позиция греческих обществ Украины полностью сходится с позицией Православной Церкви. Но для господина Асанина и иже с ним, конечно же, их мнение неинтересно.
Неоднократно на встречах разного уровня приходилось слышать о необходимости создания комиссий по изучению вопроса. Право, нужды в них нет, просто следует поступать в соответствии с законом. Но исследовать вопрос все же стоит хотя бы для того, чтобы не повторять ошибок впредь. Такие комиссии должны быть компетентны, в них должны входить, помимо представителей властей светских и духовных, археологи и юристы. Вне зависимости от личных пристрастий, нашим оппонентам не следует подстрекать людей к противоправным действиям, вводя в заблуждение некомпетентными заявлениями и псевдоисторическими фальсификациями. Ответственность за мир и согласие несем мы все вместе и перед Богом, и перед законом.
Проект храма
О законе, даже Основном, принято не упоминать. А ведь в действиях наших оппонентов есть все признаки нарушения ст. 35 Конституции Украины. Их действия, выражающиеся в незаконных препятствиях строительству храма на принадлежащей общине земле, при этом ограничение свободы вероисповедания зиждется на религиозной и национальной (расовой) почве, уже второй год создают преграды для свободной религиозной деятельности общины св. Серафима Саровского. Напомним и господину Асанину, и газете «Голос Крыма», и представителям власти: посягательства на конституционные права граждан – наиболее тяжкое преступление. Может быть, действительно стоит перенести обсуждение вопроса в судебные инстанции? Надеемся, к ним доверия будет больше.
В заключение мы хотим принести извинения всем нашим соотечественникам – крымским татарам, если какие-либо из высказываний показались обидными. Речь не шла о позиции народа, древнюю культуру которого мы уважаем и, если понадобится, готовы защищать. Но мы решительно выступаем против радикалов, пытающихся настроить свой народ против собратьев иного исповедания и путем обмана разжечь национально-конфессиональную вражду. Мы вместе должны бороться против экстремизма, следовать законам государства и не допускать политического манипулирования нашими патриотическими чувствами.
Суммируя сказанное, считаем, что в сложившейся ситуации необходимо:
1. напомнить исполнительной власти о ее долге неукоснительного соблюдения Конституции и Законов Украины, обеспечивающих свободу вероисповедания членам общины св. Серафима Саровского в селе Голубинка;
2. прокуратуре дать юридическую оценку действий господина Асанина и газеты «Голос Крыма», усматривая в публикациях и заявлениях попытку разжигания межнациональной и конфессиональной розни в нарушение ст. 35 Основного Закона Украины;
3. опубликовать в центральных органах печати, включая и крымско-татарские издания, официальное научное заключение о результатах раскопок на холме Кильсе-Баир в селе Голубинка;
4. правоохранительным органам оградить местную православную общину и ее председателя иерея Сергия Мороза от проявлений национально-конфессиональной нетерпимости.
В случае попыток со стороны властей и агрессивно настроенной части населения, подстрекаемой господином И. Асаниным, решения вопроса вне правового поля Украины, Симферопольская и Крымская епархия оставляют за собой право обратиться в судебные инстанции для защиты конституционных прав и свобод сограждан – жителей села Голубинка.
В.Ю. Юрочкин
научный сотрудник Крымского филиала института археологии НАН Украины
08 / 02 / 07
http://pravoslavie.ru/jurnal/070208154199
КИЛЬСЕ-БАИР: ФАКТЫ И ЗАБЛУЖДЕНИЯ
В горной части юго-западной Таврики, как раз между Главной грядой и отрогами гряды Внутренней, возле шоссейной трассы, ведущей на Южный берег, расположено село Голубинка Бахчисарайского района. На юго-восточной окраине поселка, раскинувшегося в живописной долине реки Бельбек, есть внешне неприметный десятиметровый холм. Но вот уже два года это место остается одним из символов конфессионального противостояния, рискуя стать новой «горячей точкой» на политической карте Крыма. А все дело в объекте, раскопанном на вершине холма. Согласитесь, далеко не каждый археологический комплекс посещали высшие чины Верховной Рады и Совмина автономии, представитель Президента, Крымский митрополит и мусульманский муфтий, что уж говорить о журналистах и общественных лидерах – несть им числа. Причиной всех этих визитов стал конфликт крымско-татарского общества «Азизлер» и православной общины св. Серафима Саровского села Голубинка. «Дискуссии» велись далеко не в академическом духе. Дикость (или дань «демократии»?) – решать сугубо научные проблемы и правовые вопросы на митингах и силовым давлением.
Чтобы разобраться в сути конфликта, обратимся к некоторым страницам крымской истории – древней и современной.
.
Древности Фоти-Салы
До депортации крымских татар современная Голубинка именовалась Фоти-Салой (Феттах-Салой), по крайней мере, с XVII столетия. Происхождение ойконима не вполне ясно: sala, безусловно, деревня (ср. укр. «село»), первая же часть названия поселка может восходить к трансформированному тюркскому fatih, fati (завоеватель) или к греческому имени Фотий. Сейчас трудно отдать предпочтение какому-либо из вариантов.
В поздневизантийский период эта территория была частью владений княжества Феодоро, завоеванного в 1475 году турками. Кстати, прозвище Фатих (Завоеватель) стало составным элементом имени знаменитого Мехмеда II (1432–1481), покорителя Константинополя и Таврики. После трагических событий тех лет бывшие владения феодоритов перешли под управление турецкой администрации. К Мангупскому кадылыку принадлежало четыре Фоти-Салы. Территориальное разделение Фоти-Салы – Голубинки на несколько населенных пунктов – на Верхнюю, Среднюю и Нижнюю – сохраняется до наших дней.
Окрестности Голубинки – Фоти-Салы в историко-археологическом отношении места примечательные. С Фоти-Салой связано интересное историческое свидетельство доминиканского миссионера д’Асколи, заставшего в этих местах в первой половине XVII века небольшой католический анклав «генуэзцев», на поверку оказавшихся «черкесами»-касогами (католиками по вероисповеданию), предки которых переселились некогда в горный Крым из захваченной турками Кафы. К западу от Нижней Фоти-Салы, в урочище Аяе-Су (Источник св. Иоанна) еще в первой половине прошлого века находилось кладбище, именовавшееся местными жителями Френк-мезарлык (Кладбище франков). Ученым удалось обнаружить и зафиксировать даже одну латинскую неразборчивую надпись и несколько надгробий XVII века. Другое христианское кладбище, на этот раз с греческими эпитафиями, располагалось в урочище Нурла-Бай-Мале, к югу от поселка. Здесь же были видны руины православной церкви. Но в 30-ее годы ХХ века дубовый лес в этих местах был вырублен местными жителями, а надгробия сдвинуты со своих мест.
В районе Средней Фоти-Салы, в местности Дживизлик (Ореховая роща), на холме Кильсе-Баир (Церковный холм) в 1914 году историк и археолог Р.Х. Лепер обнаружил фундаменты христианского средневекового храма и кладбище с надмогильными плитами, установленными, судя по тексту, в конце XIII – XVI веках. К сожалению, материалы этих раскопок так и не были опубликованы. Сохранились лишь фотоснимки рабочих моментов и прорисовки надписей, воспроизведенные в 1916 году академиком В.В. Латышевым. Интересный материал для исторических реконструкций дают тексты эпитафий на христианских надгробиях. Судя по одной из них, здесь в 1362 году была погребена «Раба Божия Куманиса, дочь святого Феодорита Хадим». Под другой плитой, установленной в 1271 году, покоился прах «раба Божия Михали, сына Садыка». Имя погребенной (безусловно, христианки) заставляет вспомнить об этнониме «куманы»: это кипчаки, половцы русских летописей. Кипчаки были тюркоязычны; вероятно, половцем был и отец христианина Михали, похороненного возле храма. Вытесненные из степи кочевниками-татарами, куманы-кипчаки переселились в горные районы. Их потомки приняли христианство греческого обряда. О роли половцев-кипчаков в формировании нового этноса, позднее известного под именем крымских греков, свидетельствуют и данные языкознания: переселившись в Приазовье в 1778 году христиане-урумы (крымские греки), выходцы из близлежащих сел, остались носителями так называемых кипчакско-огузских говоров.
В рукописной «Археологической карте Юго-Западного Крыма», составленной в 30-е годы ХХ века, археолог Н.И. Репников писал и о другом Кильсе-Баире, который исследователь обнаружил на правом берегу реки Бельбек к северо-востоку от Верхней Фоти-Салы: «В пределах предместья поселения, называемого Куртлер, по южную сторону протока, впадающего в реку Бельбек с востока – Кильсе-Баир (Церковный холм). На площадке его – следы фундаментов часовни, разобранной на стройматериал. К юго-западу от нее в обрезе случайной выемки земли на глубине 1 м – две потревоженных могилы позднего характера XIII– XVI веков. На поверхности надгробных памятников не сохранилось, по-видимому, также свезены на постройки…». Руины еще одной небольшой христианской церкви ученый видел на вершине безымянного холма к югу от села.
На территории самого поселка на левом берегу реки Бельбек у здания школы Н.И. Репников во время разведок застал следы заброшенного мусульманского кладбища. К тому времени надгробия были повреждены, а некоторые из них вмонтированы как стройматериал в кладбищенскую ограду. По характеру погребальных постаментов и арабских надписей исследователь отнес их к концу XVIII века. Другое (действующее) мусульманское кладбище, отмеченное на военных топографических картах конца XIX века, находилось на правом берегу реки в 0,7 км к юго-востоку от предместья Куртлер.
Таким образом, известные науке древности средневекового периода представлены исключительно христианскими памятниками. Мусульманские объекты фиксируются здесь только с конца XVIII столетия, то есть с тех пор, когда этот район покинули так называемые крымские греки, христиане по вероисповеданию.
Напомним, что этноним «крымские греки» довольно условный. Под ним подразумевают христиан византийского обряда, потомки которых были переселены в Приазовье в 1778 году. Греков из близлежащих сел именуют урумами. Сохранив православное (греческое) исповедание, урумы в быту фактически полностью перешли на кипчакско-огузский диалект тюркского языка. Это отличает их от другой группы – румеев, исповедовавших Православие и говоривших на греческом языке. В самоназвании обеих групп заключен корень «рум», то есть ромей, римлянин (византиец). Урумы и румеи лишь опосредованно связаны с этническим эллинам. Процесс формирования крымских греков как этнической группы до конца не изучен. Среди их предков наверняка были готы, аланы, тюркские народы (прежде всего кипчаки-половцы). По понятным причинам крымские греки не смешивались с татарами (сначала – язычниками, затем – мусульманами), воспринимали себя как особый этнос, залогом консолидации которого было православное (греческое) вероисповедание.
Что же касается тюркского языкового диалекта, на котором говорили урумы, то переход на наиболее распространенный на территории проживания язык – явление вполне закономерное для малых народов. Достаточно вспомнить язык еврейской диаспоры – идиш (фактически – диалект немецкого) или русский язык как форму межнационального общения в СССР и на постсоветском пространстве. Еще один пример: крымские иудеи-талмудисты – крымчаки. В данном случае переход на другой язык ни в коем случае не означает потерю этнической идентичности или ассимиляцию. Вне зависимости от процессов, протекавших на генетическом уровне, крымские греки и крымские татары – разные этносы, и считать греков «предками» татар полуострова с точки зрения современной науки нельзя. Впрочем решать сложнейшие вопросы этно- и культурогенеза мы здесь не станем: наша цель иная.
В позднем Средневековье и вплоть до 1778 года земли, населенные греками-урумами, принадлежали к Готской (позднее – к объединенной Гото-Кафской) митрополии Константинопольского Патриархата. После выселения за пределы полуострова Гото-Кафская епархия утратила каноническую связь с Патриархом Константинопольским, поскольку Екатерина II в 1779 году издала Высочайший Указ, согласно которому паства Гото-Кафской епархии и принадлежавшее ей имущество перешли под юрисдикцию Русской Церкви.
Обращаясь к событиям 1778–1779 годов, следует обратить внимание и вот на что. В документах, касающихся количества переселенцев и числа покинутых храмов, село Фоти-Сала не упоминается. Мы не знаем местоположения и размеров села в XVIII столетии, но с большой долей уверенности можем предполагать отсутствие в нем храма, а следовательно, и прихода. А поскольку в период переселения греческие села рассматривались как церковно-административные единицы, становится очевидным, что жители Фоти-Салы были записаны как прихожане храмов в близлежащих крупных населенных пунктах, в частности в Керменчике или Богатыре. Села с такими названиями, основанные в Приазовье крымскими урумами, существуют и поныне.
Безымянная высота
Драма в Голубинке начиналась довольно прозаично. Еще в конце 90-х годов минувшего века местные депутаты, откликнувшись на ходатайство сельской православной общины св. Серафима Саровского, проголосовали за предоставление ей земельного участка на одном из безымянных холмов на окраине поселка. Предполагалось выстроить здесь небольшую приходскую церковь. Представители общины собрали все необходимые документы, согласовали их в соответствующих инстанциях, включая и органы охраны культурного наследия. В 1999 году был выдан государственный акт на землю. Ни что не предвещало осложнений. К 2001 году нашлись необходимые средства, был разработан проект строительства, и на холме начались земляные работы. А далее… Помысл Божий, совпадение, мистика – это уж пусть каждый судит сам, но под дерновым слоем оказались христианские захоронения и руины фундамента небольшой средневековой церкви. Как того требует закон, работы были остановлены и сотрудники Бахчисарайского историко-культурного заповедника провели предварительное исследование участка, попавшего в зону строительства. Именно тогда и было высказано предположение: это то самое место в урочище Куртлер, о котором в 30-х годах ХХ века писал Н.И. Репников. В такой ситуации, наверное, можно было бы отказаться от «подпорченного» археологией участка и найти новый, но сам факт столь необычного совпадения – для новой церкви выбрано место, где прежде стоял храм древний, – подталкивал к иному решению. Как известно, законом не воспрещается застройка участка, на котором обнаружен объект археологии, нужно только его обязательно обследовать. И хотя сложившаяся ситуация требовала вложения дополнительных средств и трудозатрат, православные Голубинки однозначно решили – церкви быть именно на этом месте. Да другого участка у них и не было. Обретение руин древнего храма требовало их сохранения, а потому уже новый проект, разработанный по заказу общины, предполагал консервацию и включение реликвии в интерьер новой церкви. Подобные примеры широко известны в Европе. В древнем Херсонесе стены византийского храма (почитавшегося как место крещения равноапостольного князя) заключены в наос Свято-Владимирского собора.
План раскопа
Прежде чем продолжать строительство, понадобилось провести новые раскопки, чтобы исследовать все объекты на вершине холма, которые могут невольно пострадать при застройке. Первый, предварительный, этап исследований (в 2001 году) финансировался по программе Республиканского комитета по охране культурного наследия, а в 2005 году работы по доследованию могильника велись уже за счет средств православной общины. Раскопки проводил Бахчисарайский отряд Крымского филиала Института археологии Национальной академии наук Украины под руководством научного сотрудника В.Ю. Юрочкина. Результаты раскопок зафиксированы в научной документации (чертежах, рисунках, фотоснимках), составлен отчет, экземпляры которого хранятся в Бахчисарайском историко-культурном заповеднике, Крымском филиале ИА, научном архиве Института археологии НАН Украины, Республиканском комитете по охране культурного наследия АРК. Информация об открытых объектах не составляет тайны, с ней может ознакомиться всякий желающий. Немногочисленные находки были переданы на хранение в фонды Бахчисарайского историко-культурного заповедника. Полученный в ходе раскопок антропологический материал частично взят для дальнейших исследований, частично передан православной общине для перезахоронения.
Следует подчеркнуть, что к работам в Голубинке археологи подходили как к исследованию обычного археологического объекта вне зависимости от его этно-конфессиональной принадлежности или эпохи. Таковы требования научной методики, признанной во всем мире.
Уже во время раскопок приходилось слышать от некоторых крымских татар о «костях предков», «святыне татарского народа» и т.п. Археологи как правило к подобным заблуждениям относятся с пониманием. Уважая национальные чувства всех жителей полуострова, ученые всегда объясняют, что данный объект не имеет прямого отношения к современным народам, а является археологическим памятником, связанным с историей иных, зачастую исчезнувших, этносов: скифов, готов, крымских греков и прочих. Раскопки в Голубинке не представляли собой ничего из ряда вон выходящего. Ученые даже были несколько разочарованы: объект – обычный христианский сельский могильник, интересных находок мало, храм сохранился очень плохо. После научного исследования археологических объектов строительные работы как правило возобновляются.
События, последовавшие за раскопками, поначалу казались досадным недоразумением, а затем стали напоминать политический детектив. Во все инстанции, включая Совмин Крыма, начали поступать обращения Исполнительного председателя Общества по изучению исторических памятников и мусульманских святынь крымско-татарского народа «Азизлер» И. Асанина, основная мысль которых – строительства православного храма ни в коем случае допускать нельзя. Аргумент приводился следующий (цитируем): «Эти захоронения крымские татары считают могилами своих недалеких предков, а холм Кильсе-Баир – священным местом». Безапелляционность повергала в шок.
Когда душевно нездоровые «патриоты» пишут о «славянине» Александре Македонском или о «Христе-украинце», мы должным образом относимся к подобным «открытиям». Хорошо, что они не имеют политико-правовых последствий. Здесь же ситуация оказалась гораздо сложнее. Следует отметить, что в ответ на официальный запрос обществу «Азизлер» было направлено официальное же заключение Крымского филиала Института археологии о результатах археологических раскопок в Голубинке. Как выяснилось, выводы ученых не устроили господина Асанина, поскольку противоречили его личному мнению. Позднее нам не раз приходилось участвовать в различных встречах с представителями властных структур, Меджлиса и крымско-татарских общественных организаций. За «столом переговоров» наши оппоненты с пониманием встречают точку зрения науки и Православной Церкви. Соглашаются: да захоронения на холме – христианские, земля выделена по закону. Но, видимо, кому-то на руку обострять конфликт, а история здесь не при чем. Дабы избежать заблуждений и не втягивать наших крымско-татарских соотечественников в политические игры, мы неоднократно предлагали опубликовать заключение специалистов-археологов в средствах массовой информации, призывали не играть на патриотических чувствах, не сталкивать мусульман и православных. Как вы уже догадываетесь, эти предложения не нашли поддержки.
Увы, рупором конфликта стала уважаемая общественно-политическая независимая газета «Голос Крыма». Приведем лишь одну цитату из письма И. Асанина, опубликованного газетой в августе прошлого года, в котором говорится о научных выводах, сделанных по результатам раскопок: «Под каким символом ни лежат и в какую сторону ни ориентированы – они наши. Здесь находится целый пласт нашей истории». Комментарии, как говорится, излишни…
Похоже, мы потихоньку входим в «эпоху воинствующего дилетантизма». Прискорбно, что история крымских народов вновь стала заложником, точнее – разменной монетой для радикалов, пытающихся на патриотических чувствах заработать себе политические дивиденды.
Вообще же политизация истории и археологии – дело не просто неблагодарное, но и опасное. Вспомним, как, пользуясь «историческим правом», идеологи Третьего рейха пытались обосновать свои притязания на Крымзытались обосновать свои притязания на Крым о не просто неблагодарное но и опасное. археологические объекты по национально-конф. Ведомство Розенберга вполне серьезно вынашивало планы депортации с полуострова советских граждан (включая, кстати, татар) и заселения его этническими германцами. Они тоже ратовали за восстановление «исторической справедливости»! Уже после войны не менее рьяные партагитаторы Страны Советов рассказывали небылицы о славянах, живших в Тавриде чуть ли не с каменного века. Теперь мы с горечью вспоминаем об этих исторических ошибках, но забываем, что они могут повториться, если сознательно лепить образ врага, глумящегося над исторической памятью и патриотическими чувствами.
Что же в действительности было обнаружено на холме Кильсе-Баир?
Размышления на краю раскопа
Местная топонимика, зафиксированная Н.И. Репниковым, точно отразила реалии: действительно, на вершине холма были расчищены руины христианского храма. Правда, степень их сохранности оказалась довольно низкой: раскопками обнаружена только незначительная часть здания – южная половина апсиды и северо-западный угол наоса. Тем не менее можно реконструировать общую планиграфию средневекового храма. Постройка была ориентирована по оси запад-восток с незначительным смещением к югу (на 10–15°). Наос храма прямоугольный, с пристроенной с востока полукруглой апсидой. Длина наоса по внешним границам составляла 7,5 м, ширина – около 5 м. Остатки кладки фундамента толщиной 0,8–1,0 м сохранились на высоту до 0,5 м. Он был сложен из крупного бутового камня на глиноземе. Такой тип кладки типичен для средневековых сооружений полуострова. Стратиграфические наблюдения позволили выявить два уровня глинобитных полов, уложенных на галечную вымостку. При этом, надо полагать, первый из них выполнял нивелировочную функцию: на этом горизонте и было установлено подножие фундамента. Второй же пол имел красноватый оттенок (полагаем, вследствие воздействия высоких температур). В его субструкции фиксировались мелкие угольки, фрагменты штукатурки, обломки керамики, скорее всего, втоптанные в пол после разрушения здания. Оба пола были повреждены многочисленными перекопами и выборками, а также несколькими погребениями, совершенными на развалинах средневековой церкви. Поверх уровня пола залегал горизонт, соответствующий периоду разрушения здания. Он состоял из сплошного каменного завала мощностью до 0,32 м. При его разборке археологи обнаружили мелкие фрагменты штукатурки, сохранившие в отдельных случаях фресочный слой. Показательна также насыщенность завала обломками сланцевых плит, использовавшихся, надо думать, для вымостки пола церкви. Крыша храма была крыта черепицей: свидетельство тому – многочисленные осколки керамид.
По своей конструкции обнаруженный храм представляет собой типичную для средневекового Крыма однонефную постройку: десятки аналогичных церквей XIV–XV веков находятся в горных районах полуострова.
Вокруг храма располагались погребальные сооружения, концентрируясь преимущественно к северо-востоку от апсиды и к западу от наоса. В общей сложности в 2001 и 2005 годах обнаружено 44 погребальных конструкции. Большинство захоронений, как это обычно бывает в позднесредневековых христианских некрополях, оказались безинвентарными. Наиболее ранние строго датированные находки относятся ко второй половине XIV – первой четверти XV веков: это джучидские монеты, одна из которых снабжена надчеканкой, сделанной в генуэзской Кафе. В одной из могил была найдена керамическая глазурованная чаша второй половины XIV века. Среди предметов более позднего времени – серебряные граненые подвески и медная монета достоинством в 2 копейки 1757 года чеканки. Следует также упомянуть небольшой каменный резной крест, нательный крест из железа, керамическую плитку с граффити «IC XC – NIKA», расположенном между ветвями креста. Высказывалось предположение, что такие плитки помещались в погребения священников. Находки из могил позволяют установить общие хронологические границы захоронений: вторая половина XIV – вторая половина XVIII веков.
Условно выделяется три группы погребальных сооружений: грунтовые могилы, плитовые гробницы и грунтовые могилы с перекрытием из плит. В могилах совершались захоронения взрослых и детей в гробах в вытянутом положении, головой на запад. Руки погребенных покоились на груди или на тазу. Иногда в гробнице находилось два и более погребенных. Обращает внимание интересная деталь: в захоронениях рядом с костяками часто встречаются разрозненные кости и черепа из других погребений. Дело в том, что в средневековом Крыму и в Византии кости из вскрытых или разрушенных погребений свободно могли переноситься в другие гробницы. Иногда это делалось даже намеренно, поскольку не существовало трепетного отношения к анатомическому порядку костей в могилах.
Вывод напрашивается сам собой: могильник демонстрирует нам христианский обряд и христианскую атрибутику, характерную для крымских греков позднего Средневековья – Нового времени.
Судя по находкам из слоя разрушения, церковь была сожжена и разрушена в XV веке. Этот трагический факт, скорее всего, связан с турецким вторжением 1475 года. В последовавший за этим период район обезлюдел. По крайней мере приходской храм восстановлен не был. Турецкие законы воспрещали христианам сооружать новые храмы, однако разрешали восстанавливать церкви по старым фундаментам. Отметим, что наши «новые янычары» запрещают делать даже это. Поскольку следов восстановления храма археологи не обнаружили, следовательно, необходимость в приходской церкви у местных жителей отсутствовала. При этом данное место продолжало почитаться какой-то группой христиан и использовалось в качестве общинного кладбища. Малое число захоронений как раз и наводит на такую мысль: в XV–XVIII веках это место рассматривали как кладбище рода или семьи, притом не обязательно проживавшей в Фоти-Сале. Наиболее поздние захоронения относятся ко второй половине XVIII века. Прекращение погребений на холме, по-видимому, связано с переселением крымских греков – урумов в 1778 году. Никаких мусульманских погребений, равно как и свидетельств почитания этого места крымскими татарами не обнаружено.
О заблуждениях, вольных и невольных
Татары
Наши расхождения назовем именно так, ибо не хотелось бы обвинять оппонентов в фальсификациях.
«Голос Крыма» недавно поделился еще несколькими «открытиями»: оказывается, археологический объект в Верхней Фоти-Сале был исследован в 30-х годах ХХ века Н.И. Репниковым, затем к этому добавилась информация о раскопках 1914 года, якобы проведенных здесь членом Императорской археологической комиссии Р.Х. Лепером, обнаружившим погребения крымских татар. Здесь все поставлено с «ног на голову». В действительности только после исследований 2001 года было высказано предположение об идентификации данного места с холмом Кильсе-Баир, осмотренным (но не исследованным) составителем «Археологической карты». Что касается второго утверждения, то оно следствие простого незнания исторической топографии местности и отсутствия навыков научного подхода. Объект, изучавшийся Р.Х. Лепером, находится в самом деле на холме Кильсе-Баир, действительно в Фоти-Сале, но ни в Верхней, а в Средней (ныне Нижней Голубинке), в 1 км к северо-востоку от населенного пункта, то есть в 2,5 км к юго-западу от Кильсе-Баира урочища Куртлер, вокруг которого ведется дискуссия. Это абсолютно разные объекты. Хотелось бы спросить представителей общества «Азизлер» и газеты «Голос Крыма»: знают ли они, где в действительности находится этот объект, какова его сохранность и дальнейшая судьба? В 2005 году ученые, проводившие раскопки в Голубинке, по старым фотоснимкам и описаниям отыскали это место, нашли раскоп Лепера, зафиксировали приборами его координаты, составили описание-паспорт. Изучая подлинную историю Крыма, они сделали это для пополнения научных знаний, а не по политическому заказу или другим конъюнктурными соображениям. Это к вопросу о «фальсификаторах» и «компетентности». Кстати, во время раскопок Р.Х. Лепер не обнаружил здесь «погребений крымских татар», зафиксировал он христианские надгробия с двумя тюркскими именами. Крымские татары по языку являются тюрками, но это не значит, что все крымские тюрки – крымские татары. На тюркском языке говорили и урумы (крымские греки), и караимы, и крымчаки. Отказывать им на этом основании в праве на собственную историю вряд ли корректно. Представителям народа, перенесшего трагедию депортации (как физической, так и исторической), негоже пользоваться такими методами.
В своих заявлениях И. Асанин позволяет себе высказываться от лица всего крымско-татарского народа. Мы с пониманием относимся к личному мнению этого патриотически настроенного ветерана национального движения, члена Союза писателей Украины, главе общественной организации «Азизлер», однако напоминаем, что Идрис-ага не имеет специального исторического образования и не обладает навыками научного исследования. Он стал заложником собственной некомпетентности и псевдоисторических иллюзий.
Правовые отношения, связанные с археологическими объектами, регулируют законы Украины «Об охране культурного наследия» и «Об охране археологического наследия». В этих законах отсутствуют положения, касающиеся этнической атрибуции каких-либо объектов культурного наследия. Все объекты (или памятники) археологического наследия, вне зависимости от времени и места их создания, находятся под охраной государства и принадлежат народу Украины, но никак не этническим группам. В 2001 году, когда на земле, принадлежавшей общине св. Серафима Саровского, случайно был открыт средневековый христианский комплекс на вершине холма, он рассматривался как вновь выявленный объект археологии. Тогда же Республиканским комитетом по охране культурного наследия АРК были поданы документы для государственной регистрации объекта как памятника. Решение о постановке на учет должно было быть принято не в Крыму, а центральным органом охраны культурного наследия. Только после такого решения «объект» становится «памятником» и приобретает иной правовой статус. По причинам, независящим от местных органов охраны культурного наследия, решение о взятии на государственный учет объекта принято не было. Но даже если бы объект «Кильсе-Баир» и был включен в государственный Реестр, то, согласно ст. 15 закона «Об охране культурного наследия», археологический памятник после завершения его исследования на законных основаниях может быть изъят из Реестра и форму дальнейшего использования его территории определяет орган культурного наследия. В настоящее время холм Кильсе-Баир не состоит на государственном учете, территория археологически исследована, разрешение на его использование согласовано с органами охраны культурного наследия. То есть закон соблюден полностью. Согласно государственному акту на землю, холм принадлежит исключительно общине св. Серафима Саровского, выделен для строительства церкви, другие формы его использования не предусмотрены. Таким образом, данная территория не является памятником культурного наследия и уж тем более «памятником материальной культуры крымско-татарского народа». Проще говоря, Кильсе-Баир сейчас – обычный участок земли, пригодный для строительства. Так гласит Закон – нравится это кому-либо или нет. Уважать и исполнять Законы – священная обязанность каждого гражданина страны, независимо от национальности, вероисповедания или занимаемой должности, будь то глава Верховного Совета автономии, представитель Президента или член национального общества.
Официальная позиция Меджлиса до сих пор не озвучена. Складывается впечатление, что этот представительный орган крымских татар не контролирует ситуацию, поскольку отдельные представители общественных организаций, пусть и уважаемые, позволяют себе делать заявления, приписывая свое личное мнение – всему народу. Остается только сожалеть, что официальные государственные органы воспринимают эту деструктивную позицию, игнорируя мнение большинства в угоду демагогическим заявлениям отдельных граждан. И как понимать слова господина Асанина, обращенные к А. Гриценко: «Вы как политик и как Председатель Верховного Совета Крыма высказали не совсем обдуманную мысль, которая в корне не решает проблемы, наоборот, она загоняет ее вглубь, оставаясь постоянно медленно тлеющим очагом, готовым в любой момент взорваться, привести к межнациональному и межконфессиональному обострению не только в пределах Бахчисарайского района, но и всего Крымского полуострова»? Разве это не прямая угроза? Ведь православная община не нарушала и не нарушит Закон, так кто же станет поджигателем конфликта? Странно только, что ни Прокуратура, ни СБУ не отреагировали на это, мягко сказать, эмоциональное заявление лица, пытающегося свою личную неприязнь к Православной Церкви выдать за мнение народа. Или сценарий дальнейших действий уже известен господину Асанину, а «индульгенция» от властей у него в кармане?
В прессе прозвучало высказывание, что, поддержав законное решение о строительстве церкви, глава Верховного Совета АРК «находился под влиянием священников и лиц, далеких от знания истории и традиций Крыма, опираясь на некомпетентную, одностороннюю информацию». В действительности А. Гриценко располагал официальным заключением Крымского филиала Института археологии Национальной академии наук Украины. Обвинение в некомпетентности выглядит, по меньшей мере, странно. Если «компетентным» признавать только мнения общественных деятелей и журналистов, тогда, может, стоит поставить вопрос вообще о ликвидации академических структур и решать проблемы науки путем митингов и «майданов»?
Нас обвиняют, что Православная Церковь якобы претендует на некую «преемственность с памятником». «Преемственности» ни с памятником, ни с объектом культурного наследия теоретически быть не может ни для Православной Церкви, ни для крымских татар. Тот факт, что община берет на себя заботу о руинах исследованного храма (хотя никто в принципе к этому не обязывает) и останках из захоронений, полностью отвечает закону «Об охране культурного наследия» (ст. 11) и должно только приветствоваться.
Во всей этой внеправовой и околонаучной шумихе как-то забыли о мнении истинных потомков населения, хоронившего на холме, – о крымских греках – урумах. Мы понимаем почему: позиция греческих обществ Украины полностью сходится с позицией Православной Церкви. Но для господина Асанина и иже с ним, конечно же, их мнение неинтересно.
Неоднократно на встречах разного уровня приходилось слышать о необходимости создания комиссий по изучению вопроса. Право, нужды в них нет, просто следует поступать в соответствии с законом. Но исследовать вопрос все же стоит хотя бы для того, чтобы не повторять ошибок впредь. Такие комиссии должны быть компетентны, в них должны входить, помимо представителей властей светских и духовных, археологи и юристы. Вне зависимости от личных пристрастий, нашим оппонентам не следует подстрекать людей к противоправным действиям, вводя в заблуждение некомпетентными заявлениями и псевдоисторическими фальсификациями. Ответственность за мир и согласие несем мы все вместе и перед Богом, и перед законом.
Проект храма
О законе, даже Основном, принято не упоминать. А ведь в действиях наших оппонентов есть все признаки нарушения ст. 35 Конституции Украины. Их действия, выражающиеся в незаконных препятствиях строительству храма на принадлежащей общине земле, при этом ограничение свободы вероисповедания зиждется на религиозной и национальной (расовой) почве, уже второй год создают преграды для свободной религиозной деятельности общины св. Серафима Саровского. Напомним и господину Асанину, и газете «Голос Крыма», и представителям власти: посягательства на конституционные права граждан – наиболее тяжкое преступление. Может быть, действительно стоит перенести обсуждение вопроса в судебные инстанции? Надеемся, к ним доверия будет больше.
В заключение мы хотим принести извинения всем нашим соотечественникам – крымским татарам, если какие-либо из высказываний показались обидными. Речь не шла о позиции народа, древнюю культуру которого мы уважаем и, если понадобится, готовы защищать. Но мы решительно выступаем против радикалов, пытающихся настроить свой народ против собратьев иного исповедания и путем обмана разжечь национально-конфессиональную вражду. Мы вместе должны бороться против экстремизма, следовать законам государства и не допускать политического манипулирования нашими патриотическими чувствами.
Суммируя сказанное, считаем, что в сложившейся ситуации необходимо:
1. напомнить исполнительной власти о ее долге неукоснительного соблюдения Конституции и Законов Украины, обеспечивающих свободу вероисповедания членам общины св. Серафима Саровского в селе Голубинка;
2. прокуратуре дать юридическую оценку действий господина Асанина и газеты «Голос Крыма», усматривая в публикациях и заявлениях попытку разжигания межнациональной и конфессиональной розни в нарушение ст. 35 Основного Закона Украины;
3. опубликовать в центральных органах печати, включая и крымско-татарские издания, официальное научное заключение о результатах раскопок на холме Кильсе-Баир в селе Голубинка;
4. правоохранительным органам оградить местную православную общину и ее председателя иерея Сергия Мороза от проявлений национально-конфессиональной нетерпимости.
В случае попыток со стороны властей и агрессивно настроенной части населения, подстрекаемой господином И. Асаниным, решения вопроса вне правового поля Украины, Симферопольская и Крымская епархия оставляют за собой право обратиться в судебные инстанции для защиты конституционных прав и свобод сограждан – жителей села Голубинка.
В.Ю. Юрочкин
научный сотрудник Крымского филиала института археологии НАН Украины
08 / 02 / 07
http://pravoslavie.ru/jurnal/070208154199
Відповіді
2007.02.08 | dumat
Грамотная статья
Юрочкин обрисовал археологическую ситуацию довольно исчерпывающе.Если его данные корректны (это можно легко проверить по отчетам экспедиции) - вопрос нужно закрывать.
Из публицистических "находок" - про "новых янычар" это он зря, конечно, про позицию османских турок по христианским храмам - хорошая деталь, про Третий Рейх и СССР - освежил память про фальсификацию истории, про то, что археологические памятники по определению "деэтнизированы".
2007.02.08 | Tatarchuk
неГрамотная статья
Автор силен как археолог - однако взялся комментировать и делать выводы по не только и не столько археологической теме.Чтобы не быть голословным.
> В поздневизантийский период эта территория была частью владений княжества Феодоро, завоеванного в 1475 году турками. Кстати, прозвище Фатих (Завоеватель) стало составным элементом имени знаменитого Мехмеда II (1432–1481), покорителя Константинополя и Таврики. После трагических событий тех лет бывшие владения феодоритов перешли под управление турецкой администрации. К Мангупскому кадылыку принадлежало четыре Фоти-Салы.
Он ссылается на данные административного деления конца 18-го века, говоря про четыре Фоти-Салы. Потому что явно упоминает кадылыки времени конца Гераев - а то деление было НОВОВЕДЕНИЕМ а не закреплением чего-то 300-летнего. А только что говорил о конце 15 века - из текста "неявно" следует что четыре разные Фоти Салы были при Фатихе, откуда потом и делает вывод (в конце текста) что Асанин тупо перепутал Кильсе-Баиры:
> «Голос Крыма» недавно поделился еще несколькими «открытиями»: оказывается, археологический объект в Верхней Фоти-Сале был исследован в 30-х годах ХХ века Н.И. Репниковым, затем к этому добавилась информация о раскопках 1914 года, якобы проведенных здесь членом Императорской археологической комиссии Р.Х. Лепером, обнаружившим погребения крымских татар. Здесь все поставлено с «ног на голову». (.... ) Что касается второго утверждения, то оно следствие простого незнания исторической топографии местности и отсутствия навыков научного подхода. Объект, изучавшийся Р.Х. Лепером, находится в самом деле на холме Кильсе-Баир, действительно в Фоти-Сале, но ни в Верхней, а в Средней (ныне Нижней Голубинке), в 1 км к северо-востоку от населенного пункта, то есть в 2,5 км к юго-западу от Кильсе-Баира урочища Куртлер, вокруг которого ведется дискуссия. Это абсолютно разные объекты.
заметили? Вот так.
Поехали дальше.
Абсолютно согласен с археологом (как и сам не чуждый этой науки) что похороненные "на обоих" Кильсе-баирах люди не являются ни крымскими татарами ни московскими патриархатчиками.
На этом корректность Юрочкина исчерпывается.
Когда он критикует претензии крымского джемата на объект и память о нем он например пишет:
> Аргумент приводился следующий (цитируем): «Эти захоронения крымские татары считают могилами своих недалеких предков, а холм Кильсе-Баир – священным местом». Безапелляционность повергала в шок.
Просто говоря Юрочкин игнорирует соседнюю с ним науку этнографию (этнологию) - мнение этнической группы о том что они считают что-то святыней для него не факт, а шок. Археолог так вести себя не должен.
Аргументируя что крымские татары не есть прямые наследники захороненных (обратите внимание: Юрочкин так сам и не знает кто именно там захоронен. Но знает точно одно: не крымские татары) - Юрочкин допускает риторическую фальсификацию, прием известный как борьба с бумажным тигром.
Он доказал что там лежат не татары. А кто ему говорил что там лежат татары? Ему сразу сказали - там лежат предки крымских татар а не собственно крымские татары.
Потом Юрочкин подвергает сарказму претензии крымских татар на то, чтобы считать захороненных (урумы? румеи? френки?) своими предками. Кроме сарказма ничего нет - фактов тоже.
А излагая (именно излагая, никак не критикуя) претензии московской патриархии Юрочкин не испытывает никакого сарказма по поводу ... преемственности русских прихожан украинской церкви московского патриархата к готфо-кафской епархии константинопольского патриархата. Проще говоря из археолога он превращается в церковного археолога (знаете есть такие кто ищет ковчег Ноя итд), когда говорит такое:
> В позднем Средневековье и вплоть до 1778 года земли, населенные греками-урумами, принадлежали к Готской (позднее – к объединенной Гото-Кафской) митрополии Константинопольского Патриархата. После выселения за пределы полуострова Гото-Кафская епархия утратила каноническую связь с Патриархом Константинопольским, поскольку Екатерина II в 1779 году издала Высочайший Указ, согласно которому паства Гото-Кафской епархии и принадлежавшее ей имущество перешли под юрисдикцию Русской Церкви.
Это что? Археологические факты?
Неужели теперь уже мне нужно сесть и написать статью - специально для Юрочкина - что русские не есть куманы, русские не есть готы, русские не есть черкесы, а решение Екатерины не есть аргумент в археологии? Сообщить ему что существует и поныне Константинопольский патриархат? Он этого тоже не знает?
Кроме того статья неначуна. В конце статьи стоят выводы.
Выводы в научной статье (Юрочкин, внимание) должны прямо следовать из выше изложенного.
А теперь покажите откуда из каких фактов изложенных выше следует что:
> 1. напомнить исполнительной власти о ее долге неукоснительного соблюдения Конституции и Законов Украины, обеспечивающих свободу вероисповедания членам общины св. Серафима Саровского в селе Голубинка;
в юриспруденции Юрочкин слаб, и юриспруденция у него тоже церковная, как и археология: должен бы знать что свобода и права одних не могут быть за счет свобод и прав других. Добавь Юрочкин в конце слова "и мусульманской общины тоже" - не было бы и этого замечания.
> 2. прокуратуре дать юридическую оценку действий господина Асанина и газеты «Голос Крыма», усматривая в публикациях и заявлениях попытку разжигания межнациональной и конфессиональной розни в нарушение ст. 35 Основного Закона Украины;
Для этого он должен был привести факты разжигания такой розни. Хоть абзац что ли посвятить текстологии авторского стиля Асанина. В статье этого нет, откуда же вывод?
> 4. правоохранительным органам оградить местную православную общину и ее председателя иерея Сергия Мороза от проявлений национально-конфессиональной нетерпимости.
Где в статье доказывается что "проявлений национально-конфессиональной нетерпимости" нет у иерея Сергия и есть у крымскотатарского джемата? Нигде. Выводы половинчаты, выпячивают так называемый один бок правды. Статья уже этим переходит из научной в совсем другой ранг.
что касается рассуждений об урумах и румеях - Юрочкин то ли действительно не знаком с этнографией Крыма то ли нарочно не упоминает,
что в составе современной этнической группы "крымские татары" есть представители субэтноса "крымские греки-мусульмане".
Но не знать он этого не может, если читал еще хоть один документ времен Екатерины кроме упомнятого про епархии. Того что невыселенные греки принимали Ислам чтобы не подвергнуться депортации.
При этом Юрочкин знает что жителей Фоти Сала не выселяли - вернее он знает что нет документов о таком выселении.
Именно поэтому Юрочкин старательно обходит тайну происхождения жителей "четырех" Фоти Сала которые похоронены на католических, мусульманских и православных храмах.
Поэтому посмею предположить - если было не так как пишет Юрочкин
> Во всей этой внеправовой и околонаучной шумихе как-то забыли о мнении истинных потомков населения, хоронившего на холме, – о крымских греках – урумах. Мы понимаем почему: позиция греческих обществ Украины полностью сходится с позицией Православной Церкви. Но для господина Асанина и иже с ним, конечно же, их мнение неинтересно.
так вот если бы упоминаемые им урумы (не румеи? заметили?) не занимали такую позицию - то Юрочкин бы даже не акцентировал нашего внимания на греческих корнях захороненных в Фоти-Сала.
Археологу следует на время написания статьи забывать что он прихожанин. Иначе статья многое потеряет в качестве - как это и произошло с наукообразным "заздравием" и клерикальным "заупокоем" статьи про Кильсе-Баир.
2007.02.08 | Маклай
Респект Юрочкину.
Статья у археолога Юрочкина вполне достойная.При всей своей заметной из текста "православности" не опуститься до смешивания товарища Асанина (специалиста по всем вопросам мироздания, не исключая истории и антропологии) со всем крымскотатарским народом - это уже большое достижение для сознания "крымчанина".
"Новые янычары" и какая-то словесная каша про турецкий период - это, разумеется, напрасно. Но прочие его положения - вполне уместны, кроме пары абсолютно чуждых тону статьи неуклюжих клерикалистских пассажей.
Вопроса там, как справедливо отреагировал Думат, действительно не стоит. Лично мне давным-давно очевидно что Баир - это совершенно ложная цель и лажовый, холостой выстрел. Усердие не по уму, что называется. Потому-то скромный этнограф ни разу и не выступал вслух по данной теме: абсолютно всё, что я могу сказать по этому вопросу, руководствуясь научным знанием, будет бить против асанинской "версии", а объективно солидаризироваться с его оппонентами - чести мало. Одни других стоят. А всё, что я могу добавить по этому поводу невслух и неофициально, не имеет, естественно, ни малейшего значения для дела.
Я прекрасно понимаю и разделяю то политическое видение, что московский храм на том холме создается исключительно в порядке политической манифестации - но политически препятствовать этой манифестации следовало перед тем, как крымскотатарские депутаты Голубинского сельсовета спроста дружно со всеми проголосовали про выделение участка. Вот когда.
А вот потом, когда голосование уже прошло, когда все археологические исследования были сделаны, все заключения были даны и все-все-все законы вступили в силу, выступать с какой-то дикой чушью про скелеты "крымских татар" с нательными крестами, с переименованием холма по личной инициативе в "Кизил-Баир" (чтобы слово "Кильсе" не свидетельствовало против выдуманной теории), с долгожданными в шовинистическом мире угрозами разрушить церковь (которая еще не построена) - я не знаю, как это назвать... Другой бы назвал это провокационной манифестацией - точно такой же, какой с другой стороны являлся зуд церковного строительства. Но поскольку в кампании участвовали люди, которых я пока еще по давней привычке продолжаю уважать, я это явление никак не буду называть.
Точно по той же причине не выражает официального мнения по данному вопросу и Меджлис. Потому что хорошего об этой самодеятельной выдумке сказать нечего, а плохого - нельзя, чтоб не получалось "своих топят". И по данной причине многие приличные люди просто промолчали в связи с этой историей.
На мой вкус, благородная тишь природы и шелест диких трав на этом холме были бы значительно предпочтительнее колокольного звона и т.п. - но, после голосования и всех выполненных обследований и работ, после всех юридически безукоризненных процедур оформления землепользования, это всего-навсего мой личный вкус. А не нечто такое, что можно выдвинуть, отстоять и воплотить в жизнь.
Не "национальностью" скелетов аргументировать там надо было, а искать всякие формальные причины, и еще на этапе согласования... А раз не нашли (даже не стали искать!) таких причин и официальное дело состоялось - то все возникающие впоследствии позиции автоматически превращаются в личные и мало кому интересные мнения частных персон. Не более.
Что до т.н. "горячих точек" - то обойтись без них противная сторона не дает, просто не позволяет: достаточно вспомнить летнюю историю с обороной Азиза. А вот такие мыльные пузыри вроде "Кизил-Баира", ничтожность и бессмысленность споров по которым очевидна всем мало-мальски сведущим людям по обе стороны баррикад, лишь дискредитируют справедливую и аргументированную борьбу - ту, которая велась на Азизе, ту, которую, спаси Господь, придется вести и еще на каких-то участках. Есть там в городе и районе с полдюжины точек, где совершается реальное осквернение исторического наследия, точек, которые гораздо более заслуживают приложения общественных усилий, чем выдуманный миф о "Кизил-Баире". Но они остаются без внимания.
Незнающему человеку, не заглубленному в местные реалии, очень сложно отфильтровать эксцессы, порожденные стремлением к личному дешевому пиару от эксцессов, порожденных борьбою с истинной несправедливостью. Как ни удивительно, Юрочкин в этой его статье, при всех ее минусах, с этой задачей справился.
За что с полным правом дарю ему свой удивленный респект (как клерикал клерикалу).
2007.02.09 | Tatarchuk
Re: Респект Юрочкину.
Ох и любите вы Юрочкина... непонятно за что.Минусов валом, уверенности в его беспристрастности нет - вернее она тяготеет к нулю.
Про Кизил-Баир честно говоря впервые слышу - если это так то Идрис-эфенди или загоняет, или открыл новый топоним.
Не знаю где вы заметили чтобы Юрочкин призывал всех уйти с пляжа - и крымцев и русских. Тем более что смысл воззваний "Азизлер" по Кильсе-Баиру сводится именно к тезису "всех с пляжа", там же никто не собирается строить мечеть или каменную бабу.
А вот в выводах чувак пишет - прокуратуре возбудить дело против Асанина, оградить православную общину от законных ея требований ставить церковь на археологическом памятнике.
И все бы ничего было, если бы этот самый Юрочкин не возглавлял Совет православных арехологов при Крымской епархии (Московского патриархата). Я вот вчера об этом даже не знал.
Что получается: Лазарь старая гебистская морда занимается двухходовочками, как это у них в ЦК КГБ любят выражаться. Договоривается значит с муфтием и Гриценко, не претендовать на холм, целует их в уста сахарныя, а спустя пару недель сажает своего раба (божьего (Московоского патриархата)) за фундаменталку по начертательной геометрии. С просьбой законодательно помешать ему, Лазарю, выполнять свои обещания.
Но все это сейчас известно - а вчера это же просто выплывало из текста статьи.
Особенно "археологически" звучал текст про кафско-готфскую епархию и каноничность ее переподчинения Екатериной (ну так блин! Буддисты эту женщину вообще признали калмыцким буддой, так что?)
2007.02.09 | Бе!
Re: НЕреспект Юрочкину!
Друзья, активность Юрочкина объясняется очень просто. По данным из источников, заслуживающих доверия, этот господин просто-напросто "заряжен" деньгами. В свое время ему было заплачено за проведение в Голубинке археологических изысканий с заранее известными результатами. То есть провокация готовилась давно, и Юрочкин - давний и активный ее участник, преследующий в том числе и собственные меркантильные интересы. Сейчас же те, кто ему в свое время платил деньги, понукают им, заставляя писать вот такие вот, далекие от политкорректности и толерантности статьи.Помнится, Вадик Мордашов в свое время тоже выдавал перлы. Когда речь шла о заселении некими косматыми "монахами" пещерных монастырей, его спросили прямо: вы считаете эту ситуацию нормальной? Ответ был просто изумительным: как зампред Комитета по охране культурного наследия я, конечно же, считаю, что это неправильно. Но как православный христианин, я полностью одобряю действия монахов.
Вот такая примерно логика у многих крымских деятелей от археологии, охраны памятников и историков. Прискорбно, но факт.
2007.02.09 | Tatarchuk
я знаю у кого спросить про топонимику Фоти Сала
Идрис Асанин родился в 1927 году в деревне Фоти-Сала (Голубинка) Бахчисарайского района в семье Асана Челеби.БЕЗАЗИЕВ ЛЕНТУН РОМАНОВИЧ, родился 18 марта 1942 года селе Фоти- Сала Куйбышевского района Крымской области
Уроженцы села могут воспроизвести спорную топонимику села.
а по "Указам" сталинистов выглядит так:
Куйбышевский район
3. Верхнее Заречье (быв. хутор Нижний Фати-Сала) (Нижний Фоти-Сала)
10. Нижнее Заречье (быв. Нижняя Фоти-Сала)
2007.02.09 | Tatarchuk
Таблица 43. Надгробные рельефы
Таблица 43. Надгробные рельефы1а, б-с - с. Голубинка (б. Фоти-Сала); 2 - Южно-Донузлавское; 3 - Неаполь, городище
http://annals.xlegio.ru/skif/skifkrim/t43.htm
2007.02.09 | Chief
Re: я знаю у кого спросить про топонимику Фоти Сала
Tatarchuk пише:> Идрис Асанин родился в 1927 году в деревне Фоти-Сала (Голубинка) Бахчисарайского района в семье Асана Челеби.
>
> БЕЗАЗИЕВ ЛЕНТУН РОМАНОВИЧ, родился 18 марта 1942 года селе Фоти- Сала Куйбышевского района Крымской области
>
> Уроженцы села могут воспроизвести спорную топонимику села.
Ну это совсем не обязательно - можно жить в некой местности и совершенно не знать его историю... Тем более если человек жил в этом месте до 2 лет...
Что до Лентуна Романыча, то насчет Фоти-Сала не знаю, но если Вам понадобится восстановить историю поселка Суперфосфатный, что в Самарканде, то о нем он может рассказывает весьма колоритно
2007.02.09 | Маклай
Союз воинствующих археологов
Tatarchuk пише:> И все бы ничего было, если бы этот самый Юрочкин не возглавлял Совет православных арехологов при Крымской епархии (Московского патриархата). Я вот вчера об этом даже не знал.
Аналогично. Для меня это тоже новость.
Что ж, будем учитывать.
2007.02.09 | dumat
всех с пляжа
По существу вопроса.Решение "всех с пляжа" - наилучшее.
За счет государства возместить расходы по археологическим исследованиям православной общине и по подготовительным работам на новом месте.
В таких обсуждениях рождается концепция этнической политики в Крыму, я считаю. Можно составить список инструкций и предложить к подписанию все политикам и госслужащим.
По аргументации Юрочкина.
Действительно на Кильсе-Баир лежат останки крымских христиан.
Задача Юрочкина - убедить читателя, что они не имеют никакого отношения к современным крымцам-мусульманам.
Поэтому он не приводит гипотезы, которая укладывается в известные и озвученные им факты, но противоречит его задаче. Как мы помним: "никакого отношения к современным крымцам-мусульманам".
Гипотеза:
в Фоти-Сале жили мусульмане, в основном перешедшие в ислам из христианства в конце 15 столетия и окончательно в конце 70х годов 18 столетия.
Производная гипотеза:
на обследованном (разупокоенном) Юрочкиным христианском кладбище находятся останки прямых предков современных мусульманских жителей Фоти-Салы.
Факт 1:
> До депортации крымских татар современная Голубинка именовалась Фоти-Салой (Феттах-Салой), по крайней мере, с XVII столетия. Происхождение ойконима не вполне ясно: sala, безусловно, деревня (ср. укр. «село»), первая же часть названия поселка может восходить к трансформированному тюркскому fatih, fati (завоеватель) или к греческому имени Фотий.
Существуют данные, о которых Юрочкин обязан знать, как и любой средневековый археолог и этнограф, согласно которым часть "Сала" в названиях населенных пунктов в Горном Крыму указывала на то, что её жители перешли в ислам из христианства.
Факт 2
> Обращаясь к событиям 1778–1779 годов, следует обратить внимание и вот на что. В документах, касающихся количества переселенцев и числа покинутых храмов, село Фоти-Сала не упоминается.
Гипотеза Юрочкина:
> Мы не знаем местоположения и размеров села в XVIII столетии, но с большой долей уверенности можем предполагать отсутствие в нем храма, а следовательно, и прихода. А поскольку в период переселения греческие села рассматривались как церковно-административные единицы, становится очевидным, что жители Фоти-Салы были записаны как прихожане храмов в близлежащих крупных населенных пунктах, в частности в Керменчике или Богатыре. Села с такими названиями, основанные в Приазовье крымскими урумами, существуют и поныне.
Альтернативная гипотеза:
Жители Фоти-Салы в 70-е годы 18 века были преимущественно мусульманами. Небольшая группа христиан перешла в ислам, чтобы не переезжать в Приазовье. Именно поэтому в архивных документах не упоминаются христиане-переселенцы из Фоти-Салы.
Факт 3:
> По своей конструкции обнаруженный храм представляет собой типичную для средневекового Крыма однонефную постройку: десятки аналогичных церквей XIV–XV веков находятся в горных районах полуострова. В общей сложности в 2001 и 2005 годах обнаружено 44 погребальных конструкции. Находки из могил позволяют установить общие хронологические границы захоронений: вторая половина XIV – вторая половина XVIII веков. Вывод напрашивается сам собой: могильник демонстрирует нам христианский обряд и христианскую атрибутику...,
Предположение Юрочкина:
> ...характерную для крымских греков позднего Средневековья – Нового времени.
Альтернативная гипотеза:
характерную для христиан средневекового Крыма.
Факт 4:
> Судя по находкам из слоя разрушения, церковь была сожжена и разрушена в XV веке... [Х]рам восстановлен не был.
Гипотеза Юрочкина:
> Малое число захоронений как раз и наводит на такую мысль: в XV–XVIII веках это место рассматривали как кладбище рода или семьи, притом не обязательно проживавшей в Фоти-Сале. Наиболее поздние захоронения относятся ко второй половине XVIII века. Прекращение погребений на холме, по-видимому, связано с переселением крымских греков – урумов в 1778 году.
Альтернативная гипотеза:
Количество христиан в Фоти-Сале после 15 века было не большим (в пределах одной-двух семей). Прекращение погребений в 18 веке связано с принятием христианами, жившими в Фоти-Сале, ислама.
>
Так имеют ли права прямые потомки похороненных на Кильсе-Баир говорить: «Эти захоронения крымские татары считают могилами своих недалеких предков, а холм Кильсе-Баир – священным местом». «Под каким символом ни лежат и в какую сторону ни ориентированы – они наши. Здесь находится целый пласт нашей истории»?
Да. И они имеют право требовать уважения к своим предкам. Кладбища становятся артефактами и архпамятниками только когда местные жители теряют с ними связь. В данном случае связь не потеряна, поэтому к Кильсе-Баир нельзя применять законы об археологических памятниках, а необходимо применять (по духу, если невозможно по букве) нормы о защите погребальных сооружений.
> Таким образом, известные науке древности средневекового периода представлены исключительно христианскими памятниками. Мусульманские объекты фиксируются здесь только с конца XVIII столетия, то есть с тех пор, когда этот район покинули так называемые крымские греки, христиане по вероисповеданию.
И здесь вопрос к Юрочкину: а как же старое мусульманское кладбище в Фоти-Сале, в конце 19 века уже недействующее, по его же данным?
2007.02.09 | Tatarchuk
вот версия католиков
http://www.clemens.iatp.org.ua/katoliczestwo_krym.html
16-17 вв. В Южном Крыму больше нет христианских государств: и католическая Каффа, и православная Готия завоеваны Турцией. В Крыму и в Европе говорят, что это - Божий бич в наказание за нехристианские деяния здешних правителей. Многие католики бежали от турок в Европу, часть нашла прибежище у веротерпимого крымского хана, а часть вывезена турками на поселение в Стамбул. Некоторое количество, впрочем, осталось на прежних местах.
Апостольский Престол помнит о крымских христианах. Время от времени страну посещают священники и проповедники, пытающиеся помочь чем возможно своей пастве. Здесь на сцену истории выходит каффинский префект, доминиканец Эмиддио Дортелли д'Асколи. Это был человек энциклопедического склада ума - он не просто исполнял обязанности душепастыря, но и с живым интересом познавал страну, в которой работал, составив великолепное описание Крыма. Отец д'Асколи неоднократно отправляется из Каффы в католическую общину, обитающую в дальнем горном селе Фоти-Сала и пытается возобновить среди прихожан пошатнувшуюся веру. Он решительно борется с языческим наследием и с угнетением: обычаем женского затворничества и рабовладением. Д'Асколи замечает, что в условиях острой нехватки пастырской опеки некоторые не выдерживают испытания своим отличием от окружающих и перенимают обычаи, а затем - и религии окружающих народов.
18 в. Проблема недостатка храмов и священников остается столь же актуальной. После переговоров с ханом французский иезуит отец Бан открывает католическую миссию в столице Крымского ханства - Бахчисарае. Это стало поистине подарком судьбы для местных верующих. Пастырь берет на себя грандиозную работу. Деятельность миссии распространяется на все города полуострова, где есть католики. Отец Бан сумел убедить хана пренебречь традиционным запретом на строительство новых христианских церковных сооружений в ханской столице - и в городе появился католический храм. Миссия создавала филиал в Каффе, планировала устроить больницу для всех горожан без различия веры, выкупала из рабства невольников. При миссии была создана прекрасная библиотека с ценными рукописями.
2007.02.09 | Маклай
Полная версия той же темы
Когда я попросил автора дать для Майдана эту вещь, он долго отпирался, что, мол статья уже старая, что он с тех пор понаходил в европейской научной литературе много дополнений, что кое-какие места он бы переписал подробнее и поточнее, да всё никак времени не найдет...В общем, я еле выпросил, и публикую то, что есть.
Олекса Гайворонський
КОЛОНІЯ ҐЕНУЕЗЬКИХ БІЖЕНЦІВ
У КРИМСЬКОМУ ХАНАТІ
Tемою нашої розвідки є період після 1475 р., коли внаслідок походу на Крим османських військ під проводом Ґедік Ахмед-паші всі італійські колонії Криму перейшли до Османської імперії.
Захопивши Каффу влітку 1475 р., турки не застосували масових репресій проти греко-вірменській більшості мешканців міста, обмеживши репресії лише збором контрибуцій та взяттям у полон певної кількості молоді. Щодо італійців, то ті з них, котрі вижили в битві, були посаджені на ґалери та відправлені до Істанбулу, де їх було поселено на постійне мешкання у спеціяльно відведеному кварталі в Пері (італійських командирів оборони Каффи таки було страчено).[1]
Однак частина ґенуезців спромоглася уникнути такої долі. Ще до османської інтервенції багато каффінських італійців полишило півострів та рушило до Ґенуї (ця тенденція відпливу італійського населення з Криму до метрополії стала відчутною ще в 50-х роках 15 ст.[2]). Іншим довелося шукати притулку в самому Кримові.
Є відомості, що певна кількість ґенуезців під час взяття Каффи втекла до Ґотії - невеликого князівства у горах Південно-Західного Криму, де панувала місцева династія, споріднена з трапезундськими Комненами. Ґотія була давним ворогом ґенуезців на політичній арені, проте останніми роками, відчуваючи спільну турецьку загрозу, обидві сторони примирилися. Втім, Ґотія не змогла стати безпечним схроном для втікачів: захопивши ґенуезькі володіння, османи виступили проти ґотського князя та після шостимісячної облоги взяли столицю князівства, місто-фортецю Теодоро. Ґенуезці брали участь у відчайдушній обороні твердині, але нарешті загинули разом із рештою її захисників.[3]
Була й інша ґрупа переселенців, що спромоглася знайти більш затишне місце для втечі від турків, перебравшись до володінь кримського хана Менґлі Ґерая.
Менґлі Ґерай був відомий як друг та союзник кримських італійців. Говорили навіть, що в юності саме до ґенуезців у Каффу його було віддано на виховання.[4] Навряд чи це дійсно було так, бо навіть якщо Менґлі й провів юність у Каффі, то радше не в ґенуезців, а в оточенні численної каффінської татарської громади. Це, звісно, не могло завадити ханському сину добре познайомитися з італійськими сусідами. Ті симпатії, що їх завжди мав Менґлі Ґерай до ґенуезців, були добре помітні в курсі ханської політики щодо Каффи. Але засади цих симпатій були більш ґрунтовними, ніж спогади юності.
По-перше, Каффа була багатим портовим містом із розвинутою системою міжнародної торгівлі, що становило для молодої Кримськотатарської держави золоте джерело фінансових надходжень у вигляді щорічних виплат, митних зборів тощо.
По-друге ж, Менґлі Ґерай поділяв занепокоєність каффінців турецькою експансією - йому було зрозуміло, що прихід турок позбавить його ролі реґіонального політичного лідера разом із більшістю грошових та товарних надходжень з каффінського порту (як воно, до речі, пізніш і сталося насправді). Тому кримський володар у роки перед турецькою навалою розгорнув діяльність із за6езпечення колективної оборони від турок: він примирив ворогуючі Каффу та Ґотію, прийняв зобов'язання допомагати ґенуезцям у випадку чієгось нападу на них та проводив активне дипломатичне листування з Ґенуєю.[5]
Щоправда, коли в 1475 р. турки нарешті прийшли до Криму, Менґлі не зміг надати італійцям обіцяної допомоги, оскільки напередодні вторгнення сам був усунутий з престолу своїм братом Нур-Девлетом. Менґлі Ґерай з півторатисячним загоном втік від суперника до Каффи, де й був застигнутий османами.[6] Турецькі хроніки сповіщають, що хана було взято в полон разом з іншими захисниками міста та вивезено до Істанбулу на страту. Але ж султан амністував його та по трьох роках ув'язнення дозволив Ґераєві повернутися до батьківського престолу за умови визнання турецького сюзеренітету. Менґлі погодився на це та повернувся до Криму.[7] (Тут варто привести важливе зауваження, що османи приєднали до своєї імперії лише терени колишніх ґенуезьких колоній та Ґотії, тобто Південне та Південно-Східне узбережжя та Гірський Крим. Щодо Кримського ханату, який займав решту півострова, то він, незважаючи на унію між ханом та султаном, залишався суверенною державою. Звідси походила певна різниця в юридичному стані мешканців ханської та султанської частин Криму).
За відсутності Менґлі Ґерая біженці-каффінці переховувалися десь у Криму (це не наражало їх на серйозну небезпеку, тому що ворогуючим претендентам на кримський престол було не до них у ці роки боротьби за владу). Коли хан повернувся, вони прийшли до свого давнього союзника із проханням про надання притулку. Менґлі великодушно допоміг їм. Невідомо, де саме спочатку він оселив ґенуезьку колонію, але, за даними пізніших документів, відомо, що ґенуезцям були надані землі у долині річці Качі в бахчисарайської окрузі біля селища Сююр-Таш ("Гострий Камінь").
Слушно вважати, що шукати безпеки на землях ханату могли насамперед ті з каффінців, які мали родичів по той бік ґенуезько-кримського кордону або десь у найближчих до Криму землях Північного Кавказу. Це є цілком імовірним (тім паче що на це прямо вказують давні документи [8]), бо Ґенуя заохочувала своїх кримських колоністів до змішаних шлюбів із жінками з місцевих народів з метою закоренити італійську присутність в Криму. Таким чином, серед громадян Каффи та інших ґенуезьких володінь Криму були італо-грецькі, італо-черкеські та, можливо, італо-вірменські сім'ї, які мали ґенуезьке громадянство незалежно від ступеню володіння офіційною мовою колоній.[9]
Ці родинні зв'язки врятували життя багатьом біженцям. Деякі з тих, що мали дружин-черкесок, переселилися до Північного Кавказу, де зустріли дружнє ставлення місцевого населення, що звало переселенців френк-кардаш, тобто європейські товариші. Деякі ж ґенуезці, одружені з грекинями, залишилися в турецькому Кефе ціною зміни конфесії, перейшовши до грецької церкви [10].
Коли в 1481 р. помер султан Мехмед ІІ (завойовник Костянтинополю й Криму) і в Туреччині очікувалася усобиця спадкоємців престолу, європейські країни розробили проект антитурецької ліґи, котра, серед іншим, мала за мету витіснення османів із Криму. Планувалося вдарити на османську Каффу одночасно і з моря (направивши туди ґенуезькі кораблі), і з суходолу (пославши до Криму через Польщу військо). Менґлі Ґерай, невдоволений своїм новим принизливим становищем васала, приязно сприйняв цю ініціятиву Ґенуї.[11] Християнське населення на захоплених Туреччиною теренах Криму очікувало приходу визволителів. Можливо, саме у зв'язку з цими планами антитурецьких змагань кримський хан закликав збіглих каффінців повертатися до їхніх колишніх володінь. Цей заклик досяг навіть ґенуезців, що втекли з Криму до Польщі.[12]
Але проєкт зазнав цілковитої невдачі. В Туреччині не виникло помітної кризи - і похід європейських сил на Крим так і не був здійснений. Щодо кримських ґенуезців, які підтримали ідею боротьби та рушили до своїх колишніх володінь, то вони загинули в Східному Криму - певно, при спробі вступити на зайняту османами територію.[13]
Менґлі Ґераєві, очевидно, вдалося виправдатися перед новим турецьким султаном за свою неприхильність до Істанбулу, а ґенуезька колонія, втративши надію на повернення до Каффи, прилаштовувалася до нових умов існування на чужині.
Менґлі Ґерай та його спадкоємці знайшли гідне зайняття для тих, кого врятували від турецьких переслідувань. Оскільки ґенуезці були обізнані в латині та добре знали як кримські, так і європейські політичні справи, не було кращого застосування їх здібностям, ніж доручення їм різних дипломатичних завдань у зносинах Криму з європейськими державами.
Так, наприклад, відомо про родину Ґвізольфі, представники якої були членами кримських посольств до Литви на початку 16 ст. Голова роду, князь Закар'я (як і його син Вінцент), навіть отримував подарунки від литовського двору нарівні з іншими поважними ханськими вельможами.[14] Джерела зберегли й імена іншіх кримських послів італійського походження - Авґустино Ґарібальді, Джанбатисто, Патесплен Італієць.[15] Відомо ще про іншого Авґустино, ханського скарбника, про якого збереглися навіть деякі подробиці: він мав двох братів в Іспанії, з яких один вмер, а другий 1506 р. надіслав йому до Криму листа. Менґлі відпустив Авґустино відвідати брата та прохав польського короля полегшити його подорож через Польщу до Іспанії.[16] (Додамо, що німецький автор 18 ст. Йохан Туннманн згадує ще декілька фамілій, які начебто мешкали в Сююр-Таші: Дорія, Ґримальді та Спінола.[17] Радше за все, він просто перелічив найгучніші прізвища з сонму відомих йому каффінських консулів доосманської доби, адже в інших джерелах згадок про таких поважних осіб немає).
Італійські дипломати набули такого високого значення при дворі Менґлі Ґерая, що Зиґмунд І у 1513 р. навіть писав листи до Криму двома мовами: русинською та італійською.[18] Виконанню дипломатичних обов'язків сприяло й саме розташування колонії: неподалік від неї постав один із декількох малих ханських палаців, який звався Качі-Сарай ("Палац на річці Качі"). Тут, за згадкою польського посла, поселяли іноземні дипломатичні місії.[19]
Характерно, що вже тоді почали проявлятися риси повільної асиміляції колоністів в новому оточенні: наприклад, син Закар'ї Вінцент титулувався не князем, а мурзою (тобто княжичем).[20] Це цілком відповідало татарському звичаєві, коли князем ("беєм") титулувався лише голова роду, а його наступник міг успадкувати цей титул тільки після смерті старійшини. Після кончини Закар'ї документи згадують Вінцента вже не як мурзу, а як князя.[21] З бігом часу тенденції переймання італійцями татарських звичаїв посилювалися.
Це не має викликати здивування, тому що мешканці сююр-таської колонії з самого початку були значною мірою денаціоналізовані. Згадки документів про фамілію Ґвізольфі наводять на думку, що в жилах колоністів текла чимала частина черкеської крові. Справа в тому, що Ґвізольфі (які, до речі, приймали активну участь у багатьох визначних подіях кримської історії 15 ст. і були досить відомими персонами [22]) були не каффінськими, а таманськими мешканцями, здійснюючи контроль над ґенуезькім володінням Матреґа на азійському боці Керченської протоки. Тут сусідами ґенуезців були черкеси - і родина Ґвізольфі знаходилася в найтісніших родинних стосунках із місцевими черкеськими та іншими кавказькими вельможами. Деякі іноземні документи й литовські дипломатичні акти тих часів прямо називають Закар'ю Ґвізольфі "черкесом".[23] У світі цих відомостей стає зрозумілим, чому через сто шістдесят років по падінню Каффи про сююр-таських колоністів писали, що вони розмовляють не італійською, а татарською, турецькою та черкеською мовами, і що мають однакові з черкесами одяг та звичаї.[24]
Хан забезпечив належний соціяльний устрій в колонії. По-перше, як це було заведено в Кримському ханаті, правитель дав переселенцям грамоту на володіння землею при Сююр-Таші.[25] Цю грамоту належало підтверджувати кожному наступникові хана, як потім робили і в цьому випадку. Крім того, він призначив старшого в колонії, надавши йому титула сююр-таш-бей [26] та залічивши його до владної номенклатури Кримськотатарської держави. Першим сююр-таським беєм був Закар'я Ґвізольфі. Ми виводимо це з факту отримання Ґвізольфі частини тієї данини, що надходила з Литви. Право на свою частку в розподілі данини мали лише ханські кревними, представники вельможних фамілій та офіційні особи придворного штату. Крім того, усі колоністи отримали від хана статус сіпаїв або тарханів - тобто спадкової шляхти, яка була звільнена від сплати десятини та інших податків (зокрема, податку з іновірців) і мала єдиний обов'язок: супроводжувати хана на війну.[27] (Слід згадати, що такими самими привілеями хани обдарували також іншу іновірну громаду поблизу Бахчисарая: кримських караїмів, що охороняли фортецю Кирк-Єр, пізніш відому як Чуфут-Кале).
Кримські хани - особливо в перші століття історії Кримського ханату - були відомі своєю виключною реліґійною толерантністю, подібної до якої було важко знайти в європейських та азійських монархів (за винятком, хиба, польських королів). Відомо, наприклад, що перший кримський хан Хаджі Ґерай навіть надавав пожертвувань грецькому Успенському монастирю біля ханської резиденції.[28] Тому реліґійне життя католицької громади не зазнавало перешкод чи утисків з боку влади. Біженцям було дозволено збудувати в Сююр-Таші католицький храм.[29] Це має тим більше значення, що кримські хани, як ісламські правителі, власне, не мусили б дозволяти побудову нових християнських храмів.
Сююр-таський храм, названий на честь Святого Апостола Йоана,[30] у 1578 році відвідав польський дипломат Мартин Бронєвський. Він познайомився там із священиком Францисканського ордену, котрий постійно мешкав у Сююр-Таші. Священик не належав до числа нащадків каффінських біженців: сююр-таські католики викупили його за золото з турецького полону. Він теж був залучений ханом до дипломатичної служби. Бронєвський згадує, що цей латинський священик спільно з кримськотатарським посольством їздив до литовського двору, де брав авдієнцію, окрім короля, також у папського леґата в Вільні Йоана Андрія Каліґарія.[31]
Після Бронєвського згадки про колонію нащадків ґенуезьких біженців довго не з'являються на сторінках подорожніх записок та дипломатичних актів. Але можна з певною достовірністю припустити загальні напрямки її подальшого життя.
Минали часи, і в політичному житті Криму набували більшої ваги риси, притаманні турецькій політичній традиції. Хани подовжували вести політику толерантності, але про таку турботу про грецьких християн, яку вони мали в 15 ст., вже не було чути. Грецькі єрархи навіть скаржилися Москві на утиски з боку ханів. Ці скарги були обумовлені насамперед бажанням отримати гроші з московської казни для підтримки своїх церков (що усвідомлювала й сама Москва [32]), втім факт охолодження відносин ханської адміністрації з її грецькомовними підданими заперечувати не доводиться. Якщо це торкалося православних, то тим більш було причин для погіршення стосунків ханів із католиками.
Змінювався світ навколо. У той час, як православна Московія демонструвала лояльність до Туреччини, маючи з нею спільного ворога в особі польського короля, а костянтинопольські патріярхи зі своєю паствою були покірні султанській владі, католицькі країни Європи - Венеція, Польща, Австрія та сам Папа з його державою - вели з турками запеклі війни. Польща ж із головного європейського союзника Криму, яким вона була за Хаджі Ґерая, з різних причин перетворилась на супротивника Кримської держави. Усе це відбивалося на ставленні до католиків турецької адміністрації, а слідом за нею, вочевидь, і кримської, де османські впливи щороку зростали навіть попри спроби деяких кримських ханів завадити цьому.
Очевидно, процес асиміляції та денаціоналізації нівелював ту цінність, яку сююр-ташці мали в очах ханів як фахівці дипломатичної справи. На початку 17 ст. вже ніхто з них не розмовляв не те що латиною, але навіть ґенуезькою говіркою. Черкеські звичаї, передані матерями, перемогли апеннінські культурні нашарування. У культурному аспекті колоністи вже нічим не відрізнялися від черкесів або кримців - чоловіки ходили разом із ханським військом на війну та приводили додому бранців, яких вимушували обробляти землю або повертали на батьківщину за багатий відкуп. Набули розповсюдження невінчані шлюби, а жінки дотримувалися черкеських звичаїв затвірництва, за якими не брали участі навіть у богослужіннях. [33]
Опинившись незадіяними у дипломатичній діяльності та вже не будучи потрібні для неї через втрату мови, поселенці втратили і своє колишнє значення (втім, не були позбавлені своїх привілеїв).
Сусідування колонії з ханським палацем перетворилося з вигоди на ваду. Оскільки в кримських ханів був звичай одружуватися з черкеськими княжнами, до Бахчисараю з Кавказу щороку прибувала сила князів-родичів ханської сім'ї. Немає сумніву, що кожен з них вважав за обов'язок (якщо не був безпосередньо посланий ханом заради економії придворних видатків на утримання) завітати до Качі-Сараю та Сююр-Ташу, щоб насолодитися там плодами черкеського звичаю гостинності в оселях своїх єдиноплемінників (певно, на ту пору вже можна вбачати в сююр-ташцях черкеську спільноту римського віровизнання). Ці зачасті княжі гостини економічно виснажували колонію, й тому в перших роках 17 сторіччя вона запросила в хана дозволу переселитися кудись до іншого місця. Хан задовольнив прохання і колоністам була надана земля біля селища Фоті-Сала в долині річки Бельбек, у глибині гірських масивів. Там і з'явилося їх нове поселення з дванадцяти домів.[34]
Реліґійне життя громади не зазнало таких значних змін, як культурне. Колонія залишалася римсько-католицькою, хоча й тут були виключення: на іслам перейшли лідери громади, сююр-таські беї.[35] Решта ж поселенців зберігала віру предків. Домініканець Емідіо Портеллі д'Асколі, префект Каффи, який мешкав у Криму в 20-30 рр. 17 ст. і особисто відвідував Фоті-Салу, проводячи там пастирську роботу, говорив, що громада "завжди мала духовних отців для навчання" - це означає, що протягом 16 - початку 17 ст. діяльність Римсько-Католицької Церкви в цьому реґіоні не припинялася. Реліґійні традиції виявилися набагато стійкішими від культурних: забувши ґенуезький діалект (чому д'Асколі й проповідував їм турецькою та нею ж сповідував), поселенці ще пам'ятали латиною "Pater Noster" та "Ave Maria". Вони утримувалися від м'ясних страв по вівторках, середах та п'ятницях; дотримувалися постів (щоправда за грецьким церковним календарем): Великого, Різдвяного, перед святами Святих Апостолів та Успіння Богоматері.
Однак отцю Емідіо довелося багато попрацювати в Фоті-Салі, аби відновити справжню віру Христову серед тамтешніх прочан. Найважче за все було відвернути колоністів від володіння рабами, причому місцеві мешканці з великою пихою сперечалися з пастирем з цього приводу. Отець Емідіо боровся з цім звичаєм, не допускаючи католиків-рабовласників до сповіді, доки ті не скоротять "належним чином" термін неволі полонених.[36] (Тут ми бачимо, що д'Асколі довелося піти на компроміс: зважаючи на даремність вимог негайного звільнення бранців, він закликав дотримуватися старотатарського звичаю звільнення полонених: ті невільники, що не були продані за кордон та залишалися в Криму, після п'яти-шости років неволі звільнялися та мали можливість оселитися тут власною господою як вільні іновірці [37]).
Іншою проблемою було розповсюдження серед жінок черкеської традиції затвірництва. Через це багато жінок взагалі не відвідували богослужінь. Із однією такою "традиціоналісткою" отцю Емідіо довелося вести бесіди довгих чотири роки доки їй дістало відваги піти до храму Божого.
На жаль, ці нотатки д'Асколі є останніми з відомих згадок про колонію нащадків ґенуезьких біженців. Більш про них нам нічого не відомо (хоча, звичайно, не виключена можливість нових знахідок). Турецький мандрівник Евлія Челебі, що подорожував по Криму в 1666-1667 рр., писав у розділі про вірування на півострові, що "франкських та мадярських християн (ceбто католиків - О.Г.) там немає".[38]
Але твердження Евлії занадто катеґоричне. Є артефакти, які документують існування римсько-католицької парафії у Фоті-Салі принаймні до кінця 17 ст. Ще на початку 20 ст. мешканці цього селища називали давній цвинтар в урочищі Аян-Су неподалік від Фоті-Сали "френк мезарлик" - тобто "європейський (себто католицький) цвинтар". В 1914 р. там було знайдено чотири намогильних плити з монограмами Ісуса Христа, нерозбірливими написами латинськими літерами та датами: 1613, 1631, 1635 і 1685. Крім того, одна намогильна плита знаходилася на іншому цвинтарі в окрузі Фоті-Сали, що був розташований біля стін грецької церкви на пагорбі Кільсе-Баїр. На плиті було зображено латинського хреста та вибито дату: 1624.[39]
Нам невідомі згадки про нащадків каффінців в бахчисарайської окрузі у 18 ст. Це, звичайно, не значить, що таких згадок взагалі не може бути, але шанси знайти їх, здається, невеликі: дані французьких місій 18 ст. в Бахчисараї не згадують ні фоті-салінської, ані будь-яких інших католицьких парафій у Криму за винятком вірмено-католицьких. Французький консул у Бахчисараї прямо казав, що окрім відомих йому вірмено-католицьких громад по великих містах Криму на півострові не було жодного католика.[40]
Далі, ми знаємо, що в 1778 р. під час проведення Суворовим та єпископом кримських греків Ігнатієм примусового переселення місцевих християн із Криму до степів Приозів'я був проведений оперативний перепис християнського населення кримських міст і селищ. Сумнівно, щоб римські католики з Фоті-Сали (якби такі справді ще існували там) могли бути номіновані посполом із православними фоті-салінцями - бо представники різних християнських конфесій (зокрема, греки та вірмени) підраховувалися окремо. В документації цієї переселенської кампанії немає згадок про римо-католиків ні з цього селища, ані з якихось інших.
Тож, куди зникла фоті-салінська католицька громада?
Менша її частина (нащадки старшини) ще раніше перейшла на іслам та через це влилася до складу кримськотатарської знаті. Щодо решти громади, то останній етап її існування проходив на тлі культурної, а згодом і реліґійної асиміляції. Остання проходила повільніше від культурної, але таки мала місце - досить згадати пости фоті-салінців за грецьким календарем та запрошення грецьких священиків для здійснення вінчання. До цього додавався загальний занепад Католицтва в Кримському ханаті 18 ст., коли від нестачі храмів та священиків суворо потерпали навіть вірмено-католики, що були значно заможнішою, міцнішою та чисельнішою спільнотою.
Наявність усіх цих чинників та відсутність найменших доказів існування латинської парафії у Фоті-Салі в 18 ст. приводять до висновку, що крихітна католицька колонія поступово остаточно асимілювалася в грекомовному православному оточенні, в складі якого, скоріш за все, і була виселена з Криму Суворовим.
2002
--------------------------
ЛІТЕРАТУРА
1 Гейд В. История торговли Востока в средние века // ИТУАК. - 1915. - №2. - с.181-182.
2 Данилова Э.В. Каффа в начале второй половины ХV в. // Феодальная Таврика. - К.: Наукова думка, 1974. - С.204-206.
3 Vasiliev A.A. The Goths In The Crimea. Cambridge, Mass., 1936. P.263-264.
4 Сестренцевич-Богуш. История о Таврии. - Ч. II. - С. 204, 253; Зуев В.Ф. Выписка из путешественных записок Василья Зуева, касающихся до полуострова Крыма // Месяцеслов на 1783 г. - СПб., 1783. - С. 165.
5 Колли Л.П. Падение Каффы //ИТУАК. - 1918. - №54. - С.136-137 и др.
6 Гейд В. Op. cit. - С.180.
7 Там же; Смирнов В.Д. Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты до начала 18 в. - СПб., 1887. - С.275-282.
8 Д'Асколи Эмиддио Дортелли. Описание Черного моря и Татарии //ЗООИД. - 1902. - №24. - С.127-128.
9 Еманов А.Г. Латиняне и нелатиняне в Кафе (13-15 вв.) /Из истории Византии и византиноведения. - Л., 1991. - С.110.
10 Д'Асколи. Op. cit. - С.127-128.
11 Гейд В. Op. cit. - С.185.
12 Ibid.
13 Мурзакевич Н. История генуэзских поселений в Крыму. - Одесса, 1837. - С.90.
14 Довнар-Запольский М.В. Скарбовая книга метрики Литовской //ИТУАК. - 1898. - №28. - С.43,49, 60; Сыроечковский В.Е. Мухаммед Герай и его вассалы //Ученые записки МГУ. - 1940. - Вып. 61. - С.38.
15 Довнар-Запольский В.М. Op. cit. - С.47, 55; Сыроечковский В.Е. Op. cit. - С.26.
16 Книга посольства Великого княжества Литовского /Сборник князя Оболенского. - М., 1838. - С.26-27.
17 Тунманн. Крымское ханство. - Симферополь: Таврия, 1991. - С.33.
18 Сыроечковский В.Е. Op. cit. - С.26.
19 Броневский М. Описание Татарии // ЗООИД. - 1867. - Т.6. - С.345.
20 Довнар-Запольский В.М. Op. cit. - С.55.
21 Сыроечковский В.Е. Op. cit. - С.38.
22 Vasiliev A.A. Op. cit. P.240-241,281; Огородников В.И. Иван III и зарубежные евреи /Сборник в честь Корсакова. - Казань, 1913.
23 Vasiliev A.A. Op. cit. P.240-241; Огородников В.И. Op. cit.; Довнар-Запольский В.М. Op. cit. - С.38.
24 Д'Асколи. Op. cit. -С.128-129.
25 Броневский М. Op. cit. - С.345.
26 Д'Асколи. Op. cit. - С.128.
27 Ibid. - С. 127.
28 Кулаковский Ю. Прошлое Тавриды. - К., 1914. - С.124.
29 Броневский М. Op. cit. - С.346.
30 Боплан Г. О Крыме и украинских козаках //Северный архив. - 1825. - Ч.15.
31 Броневский М. Op. cit. - С.346.
32 Хартахай Ф. Историческая судьба крымских татар. Ч. II //Вестник Европы. - 1866. - №2. - С.151-152.
33 Д'Асколи. Op. cit. - С.128.
34 Ibid.
35 Ibid.
36 Ibid.
37 Сыроечковский В.Е. Op. cit. - С.16.
38 Книга путешествия. Турецкий автор Эвлия Челеби о Крыме (1666-1667). - Симферополь: ДАР, 1999. - С.45.
39 Латышев В.В.Вновь найденные в Крыму христианские надписи //ИТУАК. - 1916. - №53. - С.4.
40 Peyssonel. Traite sur la Mer Noire. Paris, 1787. P.53.
------------------------
ІЛЮСТРАЦІЇ
наведені за виданням:
Латышев В.В.Вновь найденные в Крыму христианские надписи // ИТУАК. - 1916. - №53.
1. Надгробок 1624 р. з цвинтаря на Кільсе-Баїр
2. Надгробок 1685 р. з цвинтаря Френк-Мезарлик
3. Монограма Ісуса Христа з датою 1613 р. на пам'ятці з цвинтаря Френк-Мезарлик
2007.02.09 | Tatarchuk
Римско-католическое надгробие с кладбища Аян-Су, 1685 г.
На картинках:Римско-католическое надгробие с кладбища Аян-Су, 1685 г.
Оттиск медной печати Бахчисарайской миссии Общества Иисуса, 18 век
ОЧЕРК ИСТОРИИ КАТОЛИЧЕСТВА В КРЫМУ
Период Крымского ханства (1475-1783 гг.)
В 1475 г. к берегам Каффы подошли корабли Османской империи и после непродолжительной осады завоевали все итальянские владения в Восточном и Южном Крыму, превратив их в турецкие владения. Крымское ханство формально сохранило независимость, однако было вынуждено признать политическое верховенство Турции. Защитники Кафы (среди которых, к слову, был и крымский хан Менгли Герай, впоследствии помилованный султаном и возвращенный в Крым) были турками казнены, а мирное итальянское население вывезено в Истанбул, где было расселено в специальном квартале вместе с константинопольскими генуэзцами. После возвращения Менгли Герая на родину группа сумевших остаться в Крыму итальянцев обратилась к хану с просьбой предоставить им убежище. Менгли Герай наделил их землей в окрестностях Бахчисарая (с. Сююр-Таш, ныне Тургеневка Бахчисарайского района). Там был выстроен католический храм в честь св. Иоанна Богослова. Сами беженцы, благодаря знанию латинского, были приняты ханом на дипломатическую службу для сношений с европейскими государствами и получили немалые привилегии.
Об этой общине известно, что в середине 16 в. она выкупила у турок из плена францисканского священника, который и служил в сююр-ташском храме. Со временем значение итальянцев на ханской дипломатической службе упало, и с начала 17 в. римско-католическая община переселилась в другую местность в тех же краях - с. Фоти-Салу (ныне Голубинка Бахчисарайского района). Следы существования католиков в Фоти-Сале прослеживаются до конца 17 в., которым датируются католические памятники на тамошних кладбищах Аян-Су и Кильсе-Баир. После этого никаких известий о католиках в Фоти-Сале не имеется. Очевидно, из-за нехватки священников и смешанных браков крохотная община растворилась в преобладающем греческом окружении, перейдя на греческий обряд либо частично в ислам. Интересно, что еще в начале 20 в. крымских татар из Нижней Фоти-Салы обитатели других сёл называли "дженевиз" - "генуэзцы".
В Крыму были и другие категории католического населения - европейские купцы и пленники (посещавшие службы в католическом храме Кефе), а также большая по численности армяно-католическая община. Армяне всегда составляли подавляющее большинство католиков Крымского ханства и, хотя не были столь многочисленны как свои григорианские собратья, все же составляли заметный элемент среди христиан Крыма. На протяжении 16 и 17 в. в Крыму время от времени появлялись католические религиозные деятели из Польши, Италии, Франции, оказывавшие духовную помощь местным католикам.
В 1704 г. миссионеры-иезуиты смогли даже получить у хана разрешение на организацию миссии в столице ханства - Бахчисарае. Эта миссия явилась настоящим спасением для лишенных долгое время пастырской опеки римо- и армяно-католиков. Миссия, помимо проведения религиозной работы, оказывала бахчисарайцам медицинскую помощь. Также миссионеры собрали в Бахчисарае большую библиотеку редкостных книг и рукописей (к сожалению, библиотека погибла во время сожжения Бахчисарая царским фельдмаршалом Минихом в 1736 г.). Однако в 1740-х гг. миссия по собственной неосмотрительности вошла в конфликт с ханом и прекратила деятельность.
clemens@sevpochta.com.ua
http://www.clemens.iatp.org.ua/ist_4_qr.html
2007.02.09 | Лозина-Лозинский
пан має рацію
"В таких обсуждениях рождается концепция этнической политики в Крыму, я считаю. Можно составить список инструкций и предложить к подписанию все политикам и госслужащим" - пише пан Думат.Дійсно! Чудове та шляхетне завдання для вельможного шампанства-форумчанства! Усі, бачу, такі фахівці історіі, що завмирає подих.Ось сідайте за асікью та скайпи своїі та пишить - де яка падлюко з владних кабінетів має але не має права копати, будувати и віддавати, а де не має.
Та наголос зробити тре величезний, на усю Вкраїну - "Ось вам усім мова освіченної кримської громади!"
2007.02.09 | Tatarchuk
Специально для Юрочкина.
Не знаю кто такой В. Марченко (автор заметки). Но согласен с ним полностью.О крымских греках
В настоящее время среди многих русскоязычных жителей Крыма имеют место спекулятивные измышления о крымских греках. Когда они хотят принизить значимость крымских татар, как коренных жителей Крыма, то очень часто говорят, что греки имеют на это прав больше. Основная масса так называемых "крымчан" и слышать не хочет о том, что подавляющее большинство тех греков, которые поселились в Крыму 2,5 тысяч лет назад, в результате естественной ассимиляции влилась в состав именно крымскотатарской нации, как и многие другие народы и национальные группы, проживавшие ранее на полуострове. Это же можно сказать и о том незначительном числе славян X века, о которых так любят упоминать некоторые шовинисты. Однако, небольшое число крымских греков не полностью ассимилировалось в среде крымских татар. Этому препятствовала их христианская религия, хотя они уже разговаривали на крымскотатарском языке. Эти греки были полностью выселены из Крыма Суворовым еще в 1779 году. Вместо них русские войска привезли в Крым с Балканского полуострова других греков, которые до этого Крыма не видели и разговаривали на другом эллинском наречии. Как ни странно, но именно потомки этих греков сейчас претендуют на преемственность всей древнегреческой культуры в Крыму. Но пусть это будет на их совести. В Мариуполе и Бердянске сохранились потомки именно греков-урумов, или как они сейчас себя называют - "греко-татары" (в отличие от более поздних "греко-эллинов"). Старики соблюдают крымские обычаи, а главное, говорят на диалекте крымскотатарского языка. Это и есть те самые крымские греки, которые наравне с крымскими татарами имеют древнегреческие корни в Крыму. Кстати, никаких претензий на влияние общественно-политической жизни Крыма они не предъявляют, так как обжились там, где сейчас живут.
В.Марченко,
г. Евпатория
http://www.cidct.org.ua/ru/Avdet/10-15(94)/38.html
2007.02.09 | Suurtash
Re: Специально для Юрочкина.
У меня такое мнение:Как идет разбой в дележе, продаже, раздачи земли в Крыму, это немыслимо. И Прокуратура это поощряет своим бездействием.
Местной общине этого села было абсолютно все равно- где строить храм- на горе, под горой, внизу, вверху. Все это политика больших дядек, сидящих в Москве. Типа, над каждым крымским селом должна возвышаться церковь. Вот и начинают перекапывать крымскую землю, в надежде найти остатки храмов. Если не нашли- ставять просто огромные кресты, и Крым становится похож на всемирный могильник.
А что если предположить, что у крымских татар появятся силы, деньги и власть- и тогда они законно потребуют восстановить все мечети, джами на всей территории Крыма, которые были уничтожены советской властью? И ведь есть подтверждение в исторических источниках, что количество измеряется сотнями.... И что будем делать потом, господа?
Просто не нужно смешивать политику, грязную политику с истинной верой. Не нужно стравливать христиан и мусульман....
Я не согласна с г.Юрочкиным, но честно говоря режет глаз это слово "некто Юрочкин". Зря так уничижительно...
2007.02.09 | Tatarchuk
Кильсе-бурун (Церковный мыс)
Укрепление Пампук-каяУкрепление Пампук-кая (Ватная гора), площадью 0,5 га, расположено в 1,5 км. к западу от села Нижняя Голубинка (бывшая Фоти-Сала) Бахчисарайского района. Крепость находится на мысу Кильсе-бурун (Церковный мыс), возвышающимся над Бельбекской долиной. С севера и юго-запада доступ на поселение преграждает оборонительная стена длиной около 100 м. Внутри крепостных стен находится также цитадель площадью 0,2 га. На памятнике выделяется два строительных периода. Как предполагают исследователи, укреплению предшествовало открытое поселение раннесредневекового времени. В Х - ХII вв., возводятся оборонительные сооружения, которые основательно перестраивается в ХIV -ХV вв.
Оборонительные стены, толщиной до 2м., состоят из двух панцирей и забутовки между ними. Они сложены на глине, из слегка подтесанного камня и ограждали площадку 125 х 55 м. На памятнике известен храм, жилые и хозяйственные помещения.
© Ю.М. Могаричев, 2001
2007.02.09 | Tatarchuk
и еще есть итальянское название:
Комментарий к Боплану:218. Альма или Фот-сала. Альма (тур. Elma - «Яблоко») - речка, впадающая в Каламитский залив Черного моря. В Крыму были местности Альма Кермен, Альма Тамак, с первой пытался идентифицировать Фочолу В. Антонович (см.: Мемуары... Вып. 2. 1896. С. 326), мнение которого приняли В. Ляскоронский и Зб. Вуйцик (см. Ляскоронский В. Гильом Левассер-де-Боплан. С. 18; Lassota E., Beauplan W. Opisy... 1972. S. 186). В действительности же, как установил П. Кеппен, а вслед за ним и А. Бертье-Делагард, имеется в виду село Фот-сала (Кеппен П. Крымский сборник... 1837. С. 547-548; Дортелли д'Асколи Э. Описание... 1902. С. 175), также возможен вариант Фоти-сала (крым.-тат. «Foti-sala», по-видимому от араб, имени Fatih - «Завоеватель» и вост.-слав. «sala» — село (Бушаков В. А. Термины, обозначающие селения и крепости, в топонимии Крыма // Советская тюркология. Баку, 1985. № 2. С. 29). В Фот-сале проживали потомки генуэзцев и черкесов-католиков, которых в 1653 г. вынудили перейти в мусульманство (Loenertz R. Le origine della missione secentesca dei Domenicani in Crimea. Roma, 1935. P. 269-275, 278-282, 284-285; Eszer A. Neue Forschungen... P. 209; Eszer A. Die «Beschreibung...». 1972. P. 243-244; перевод, 1902. С. 127-129). - Я. Д.
http://www.vostlit.info/Texts/rus12/Boplan2/primtext1.phtml
и еще есть итальянское название:
Фоциала (Фоти-Сала), селение близ Бахчисарая на р. Бельбек — 466
http://feb-web.ru/feb/tolstoy/texts/pss100/t02/t02-570-.htm
2007.02.20 | Tatarchuk
Из архива Юрочкина: пишет Лазарю - "угрожают кровью и резней"
Несмотря на законность, соблюденную при выделении зем.участка под храм, татары не дают начать строительство и угрожают кровью и резней.http://www.edrus.org/content/view/3552/66/
Опубликовано 27 июня 2006
МИТРОПОЛИТУ
СИМФЕРОПОЛЬСКОМУ И КРЫМСКОМУ
ЛАЗАРЮ
О конфликтной ситуации вокруг строительства православного храма в с. Голубинка Бахчисарайского района
Ваше Высокопреосвященство
В августе 2005 года в государственные органы исполнительной власти Бахчисарайского района поступило обращение группы граждан мусульманского исповедания, в котором ставится под сомнение возможность строительства на холме Кильсе-Баир (в с. Верхняя Голубинка Бахчисарайского района АРК) православного храма во имя св. Серафима Саровского.
19 августа с.г. в КФ ИА НАН Украины пришло письмо (исх. №10.8.05), подписанное председателем Общества по изучению исторических памятников и мусульманских святынь крымско-татарского народа И.А. Асаниным. В нем выражается «обеспокоенность развитием ситуации вокруг памятника материальной культуры крымского-татарсколго народа, расположенного на Кильсе-Байыр в дер. Фотисала (Голубинка)».
В связи с конфликтной ситуацией, обусловленной данным обращением, считаю необходимым доложить следующее. Холм Кильсе-Баир (тюрк. Церковный холм) находится в юго-восточной части села Верхняя Голубинка (быв. Верхняя Фоти-Сала). Холм, высотой до 10 м, господствует над долиной реки Бельбек. В 30-е годы ХХ в. археолог Н.И. Репников отмечал, что на возвышенности Кильсе-Баир находятся остатки фундаментов часовни, разобранной на стройматериал. Здесь же исследователь зафиксировал две разрушенные каменные гробницы (Н.И. Репников. Материлы к археологической карте юго-западного Крыма. Копия рукописи из архива ЛОИА ф. 10, №10. С. 256-257). Однако после Второй Мировой войны и депортации местного населения местоположение памятника было забыто. Он, равно как и сам холм Кильсе-Баир, оставались не локализованными до 2001 года. Никакими документальными свидетельствами о почитании этого места мусульманским населением села мы не располагаем.
В 1998 году на территории холма приходскому совету православной общины св. Серафима Саровского был выделен участок для строительства храма, подтвержденный Государственным актом на право постоянного пользования землей.
Весной 2001 г. при земляных нивелировочных работах было найдено несколько могил и часть фундамента христианского храма. В соответствии со ст. 36 Закона Украины об охране культурного наследия, работы были приостановлены. В том же году произведены охранно-археологические раскопки участка (в пределах котлована, предполагаемого для строительтва храма). Работы осуществлялись сотрудниками Бахчисарайского государственного историко-культурного заповедника И.И. Неневолей и А.А. Волошиновым.
В результате исследований на площади 128,25 кв.м. выявлена юго-восточная часть апсиды храма и участок западной стены наоса, а также 20 могил с погребениями, совершенными по христианскому обряду, датированные XIV-XVIII вв. (И.И. Неневоля, А.А. Волошинов. Отчет об охранных археологических исследованиях христианского храма и кладбища « Кильсе-Баир » в с. Голубинка Бахчисарайского района в 2001 г. // Научный архив БГИКЗ). После проведения работ между православной общиной св. Серафима Саровского и Бахчисарайским историко-культурным заповедником было достигнуто соглашение, предусматривающее консервацию памятника с последующим включением его в проект строительства церкви и сохранение архитектурных остатков храма в качестве православной реликвии.
В 2005 г. ввиду корректировки проекта строительства церкви (предусматривающего расширение котлована к северу от участка работ 2001 г.), между православной общиной св. Серафима Саровского (в лице о. Сергия Мороза) и Крымским филиалом Института археологии Национальной академии наук Украины (КФ ИА НАНУ) был заключен договор №114 на доследование участка могильника, попадающего в зону строительства, общей площадью 54,6 кв.м.
Археологические исследования велись согласно Открытому листу №021/0660 и Разрешению Министерства культуры и искусств Украины №010/05, выданным на имя начальника Бахчисарайского отряда Горно-Крымской экспедиции КФ ИА НАН Украины Юрочкина В.Ю. Попутно следует отметить, что в период работы экспедиции предпринимались попытки давления на ее участников со стороны некоторых отдельных представителей мусульманской общины села, о чем был уведомлен о. Сергий Мороз, поставивший в известность о данном факте участкового инспектора МВД.
В ходе работ 2005 года было исследовано 23 погребальных сооружения, представленных грунтовыми и плитовыми могилами. В могилах находились костяки 1-2 погребенных, захороненных в вытянутом положении, головой на запад. Инвентарь немногочисленный: бусы, бронзовые пуговицы-бубенчики, русская монета «2 копейки» 1758 года чеканки, железный крест. Археологический материал после обработки будет передан в фонды Бахчисарайского государственного историко-культурного заповедника. Кости погребенных, извлеченные из могил, предоставлены о. Сергию Морозу для последующего перезахоронения в новой церкви.
По итогам проведенных работ составлен научный «Отчет об охранно- археологических раскопках на холме Кильсе-Баир в с. Голубинка Бахчисарайского района Автономной республики Крым (авторы: В.Ю. Юрочкин и И.И. Неневоля). Экземпляры отчета переданы председателю православной общины св. Серафима Саровского – о. Сергию Морозу; в научный архив Бахчисарайского государственного историко-культурного заповедника и научный архив КФ ИА НАН Украины.
В результате работ 2001 –2005 гг. нововыявленный памятник исследован по всей площади, включенной в зону строительства. В соответствии со ст. 15 и 36 Закона Украины об охране культурного наследия нет препятствий к возобновлению на исследованном участке земляных и строительных работ. Данное обстоятельство отражено в Заключении КФ ИА НАНУ на имя председателя Рескомитета по охране культурного наследия.
Раскопки 2001 и 2005 года позволяют сделать ряд научно обоснованных выводов.
Христианский храм на холме в р-не совр. С. Верхняя Голубинка, судя по архитектуре и литургическому устройству, относится к поздневизантийскому периоду (XIII-XV вв.). Этим же временем датируются и наиболее ранние захоронения, совершенные внутри и в окрестностях храма. Храм принадлежал местному православному населению, проживавшему в поселении на месте современного села, относившегося к владениям православного княжества Феодоро и Готской епархии.
В XV в. храм был разрушен, предположительно в 1475 г. во время вторжения в Крым турков-османов, после чего данная территория вошла в состав Мангупского кадилыка, подконтрольного Османской империи. По-видимому, разрушенный храм не был восстановлен, поскольку турки запрещали строительство православных церквей на подвластной территории. Однако кладбище продолжало использоваться местным православным населением, а руины церкви – почитаться как местная реликвия. Наиболее поздний материал, обнаруженный во время раскопок, относится ко второй половине XVIII в., следовательно, кладбище функционировало вплоть до 1778 г. – до переселения крымских христиан в Приазовье. При этом наблюдается полная преемственность в обряде захоронения, что позволяет говорить о сохранении традиционной православной духовной культуры в данном регионе. При этом следует учитывать, что в период турецкого господства христианское население региона («крымские греки») в своей основной части восприняли тюркский язык как средство межнационального общения (огузо-кыпчакский диалект урумского языка). Возможно, тогда и возник тюркский топоним Кильсе-Баир, соответствующий номенклатуре «Церковный холм». В этом смысле он является лингвистическим памятником не татар-мусульман, а «крымских греков»-урумов, ушедших в 1778 г. в Приазовье во главе с митрополитом Гото-Каффийским Игнатием. Гото-Каффийская епархия, ее имущество и связанные с ней реликвии, согласно Указу императрицы Екатерины к концу XVIII в. перешли в ведение Св. Синода, которому преемствовал Московский Патриархат, а затем каноническая Украинская Православная Церковь.
Известно, что в 1778 г. в Приазовье ушла только часть «крымских греков» (грекоязычных румеев и тюркоязычных урумов). Другая часть «греков» осталась на местах и приняла ислам. Не отрицая участия потомков «крымских греков» в этногенезе современных крымских татар, следует отметить, что известные исторические документы не содержат информации о количестве «греков», оставшихся в селе Фоти-Сала и перешедших в ислам, равно как и о числе христиан-выселенцев в Приазовье. Генетическую и культурную связь прежних жителей села (христиан) и мусульманского населения деревни после 1778 года по имеющимся источникам проследить не представляется возможным.
Археологические исследования храма и могильника позволили установить факт прекращения использования кладбища после выселения христиан в 1778 году. При раскопках не обнаружено ни одного более позднего христианского, либо мусульманского, погребения. Следовательно, мы не можем рассматривать некрополь в качестве традиционного «родового» кладбища жителей Фоти-Салы в конце XVIII – начале ХХ века, поскольку для этого осутствуют какие-либо основания.
Не обнаружено также археологических следов почитания мусульманами холма Кильсе-Баир в конце XVIII – начале ХХ века, поскольку во время раскопок не было найдено следов ритуальных традиционных жертвоприношений (остатков костей жертвенных животных, посуды этого времени и т.д).
До последнего времени холм Кильсе-Баир использовался для выпаса скота и не воспринимался как « святыня » крымско-татарского народа, по крайней мере это не отражено ни в письменных источниках, ни в преданиях, документально зафиксированных до раскопок 2001 года.
Все вышеуказанные факты были мной изложены на выездном совещании представителей исполнительной власти Бахчисарайского района, состоявшегося при участии о. Сергия Мороза в с. Верхняя Голубинка 17 августа 2005 г.
О. Сергием был представлен Государственный акт на право постоянного пользования землей. Законность Акта и отвода участка в устной форме была подтверждена представителями исполнительной власти, признавшими отсутствие каких-либо оснований для отказа в использовании отведенной и археологически исследованной территории для строительства храма, однако с их стороны о.Сергию было рекомендовано воздержаться от строительства церкви до « формирования общественного мнения ».
Поскольку до выездного заседания 17.08.05 исполнительная власть Бахчисарайского района не располагала документально подтвержденным фактом прав на участок со стороны православной общины св. Серафима Саровского и результатами археологических раскопок 2005 г., полагаю, что после их предоставления формально инцидент можно считать исчерпаным.
Ввиду сложившейся конфликтной ситуации, обусловленной обращением группы граждан мусульманского исповедания из с. Голубинка, мной было предложено провести среди них разъяснительную работу, обнародовать в средствах массовой информации факты, установленные в ходе научных исследований, дабы избежать недоразумений в интерпретации холма Кильсе-Баир, как, якобы, крымскотатарской святыни.
Уважая национально-религиозные чувства крымских татар, приходится констатировать, что с точки зрения науки нет никаких оснований рассматривать христианский храмово-погребальных комплекс на холме Кильсе-Баир в качестве « памятника материальной культуры крымско-татарского народа ». Отнесение его к таковым, равно как и конфликтную ситуацию вокруг него, следует признать досадным недоразумением.
Поскольку отвод участка и археологические исследования проведены на законных основаниях, единственным средством « формированитя общественного мнения » христианского и мусульманского населения представляется обнародование результатов исследований в средствах массовой информации. Крымский филиал ИА НАН Украины готов предоставить для этого все наобходимые материалы.
Начальник Бахчисарайского
Отряда Горно-Крымской экспедиции
КФ ИА НАН Украины.
В.Ю. Юрочкин
"Единое Отечество