Відповіді

• 2007.03.26 | Хан

  Ну и на закусочку

  Цените ветеранов национального движения
  
  Прочитав статьи А. Хамзина «Дискредитировал тогда, дискредитирует сейчас» и Куртеге-на Асанова «С Т. Дагджи не согласен», вспомнил те далекие, тяжелые времена, когда нас всюду упрекали и презирали за то, что мы крымские татары. Да, Тимур Дагджи и подобные ему виднейшие деятели сумели разбудить народ, в том числе и молодежь. Когда за каждым следила охрана, они работали сообща, и были героями национального движения, но, к сожалению, таких осталось мало. Да, мы, безусловно, поняли, кто есть кто. С обычными гражданами спецорганы много не разговаривали. Так что, не обижайтесь, уважаемый Куртеген. Можно ли сегодня сравнить уважаемого Тимура Дагджи с кем-нибудь из вас, и почему мы не ценим людей, которые всю свою жизнь боролись за справедливое решение нашего вопроса. Не время ли собирать оставшихся в живых старейшин, как это делают некоторые народы, и пообщаться с ними.
  
  Приближается 64 годовщина депортации крымских татар. Опять власть пообещает нам что-нибудь, а мы будем кричать «Миллет, Ватан, Меджлис».
  
  Рафаэль СЕИТУМЕРОВ.

• 2007.03.26 | Tatarchuk

  ну и текст Дагджи скопируем чтоб не пропадал даром

  Тимур Дагджи, заместитель главы Наблюдательного комитета Милли Фирка
  
  Правда и ложь на весах национального движения крымских татар
  
  
  23 февраля 2007 года в газете «Голос Крыма» была опубликована статья Али Хамзина «Дискредитировал тогда, дискредитирует сейчас». Я прекрасно понимаю с чьей подачи была написана эта статья, чью волю исполняет уважаемый мной Али-бей. Поэтому мой ответ будет направлен не исполнителю, а заказчику.
  Мустафа Джемилев сделал все, чтобы многие из ветеранов национального движения, толковые люди, подключившиеся к работе во благо народа, даже те, кто был рядом с ним и поддерживал его, опустили руки, отошли от борьбы за права и свободы своих соотечественников. Часть из них была объявлена «врагами народа». Будь осторожен, Али! Подобное может случится и с тобой.
  Более 20 лет он и на мою голову льет ушаты грязи, но я всю жизнь следовал мудрому совету древних, которые учили: «Самый лучший ответ на клевету – молчаливое презрение к ней». Я бы также спокойно прошел и мимо его лживых нападок на меня, которые он позволил себе после моего демонстративного заявления о выходе из состава делегатов 1У Курултая, на последней сессии. Но Мустафа не успокоился. Вместо того, чтобы заниматься делом, вы лихорадочно собираете компромат на меня и разносите по редакциям газет. Так что, это не моя инициатива выносить на свет божий все, что было в прошлом и то, что происходит сейчас. Вы вынуждаете меня защищаться и уверен, народ поймет меня.
  
  С чего все началось
  В октябре 1964 года, сразу после снятия Никиты Хрущева, группа крымских татар из семи человек была направлена в Москву. Мы пробыли там до начала января 1965 года. Весной стало ясно, что наш национальный вопрос быстро не решиться.. Было созвано тайное совещание, в котором участвовали самые уважаемые представители нашего народа: Мустафа Селимов, Джеппар Акимов, Эшреф Шемьи-заде, Фазыл Аметов, из Москвы приехали Абляким Гафаров и Сулейман Асанов. Пригласили туда и меня. Там была разработана тактика и стратегия национального движения, которая впоследствии вошла в «Наказ народа» и стала его основой.
  Как бы мы ни относились к коммунистической партии и государству и, понимая, что, в конце концов, именно она будет решать судьбу нашего народа, мы должны были вести себя лояльно, не допускать создания никаких тайных организаций, не обращаться в зарубежные организации, то есть не давать повода обвинять народ в антисоветизме. Была дана четкая установка: если впоследствии появятся радикальные группы из числа молодежи, необходимо или нейтрализовать их, или отмежеваться от них, чтобы не подводить под удар все национальное движение.
  С самого начала массовой борьбы за свои права было решено бросить на передовую линию борьбы коммунистов, фронтовиков, бывших партизан и передовиков производства. Не давая поводов для расправы, мы должны были терпеливо осаждать эту неприступную крепость под названием Политбюро и заставить его решить наши проблемы.
  В целом, разработанная тактика и стратегия себя оправдала. Как и предполагалось, были попытки в Чирчике и других городах создать тайные молодежные организации, но после бесед с ребятами, они их быстро закрывали. Позже появились небольшие группы, связавшие свою деятельность с диссидентами. Они наладили связи с зарубежными корреспондентами, информировали мировую общественность о положении крымских татар. Члены инициативных групп, а их было около 5 тысяч, внутренне приветствовали их деятельность, но на своих совещаниях осуждали их. Таким образом, у властей сложилось мнение, что национальное движение делится на огромное количество «умеренных» и кучки «экстремистов».
  В 1980 году Джеппар Акимов говорил нам буквально следующее: Нас выселяли под дулами автоматов, и было бы наивным считать, что одними петициями мы сможем добиться возвращения. Но, поддерживая в душе участников диссидентского движения, мы должны публично отмежевываться от него. И сами участники диссидентских групп должны с пониманием относиться к этому.
  Когда в 1965 году обсуждалась стратегия нашего национального движения, я задал вопрос, кто будет руководить национальным движением?
  - В национальном движении не должно быть руководителя – Ответил Мустафа Селимов. – Руководителя могут посадить или застрелить. Это не так страшно. На его место придет другой. Хуже, если этого руководителя запугают или купят (а у государства для этого много всяких способов), – тогда национальному движению конец. В нашем национальном движении не должно быть руководителей, не должно быть единого центра.
  В те годы я занимался организацией инициативных групп в Ташкентской и Самаркандской областях. Одна из ташкентских молодежных групп сообщила мне, что какой-то молодой человек отказывается служить в армии. Я назначил ему встречу в сквере, у Музея искусств. Я объяснил ему, что когда мы пытаемся доказать, что наш народ оклеветали, обвинив в измене и у нас много героев войны, отказываться служить в армии – значит дать повод нашим врагам. Невысокий парнишка оказался понятливым. Он дал слово, что возьмет справку о том, что болел и потому во время не явился в военкомат. Это был ты, Мустафа. Наверное, справка тебе не помогла, потому что тебя впоследствии все же осудили на полтора года. Когда тебя через несколько лет хотели взять на военную переподготовку, ты опять отказался, и тебя снова посадили.
  Сломить волю народа, спровоцировать массы на открытую антисоветскую позицию, чтобы разгромить все национальное движение власти так и не смогли.. Те мудрые решения, заложенные еще в 1965 году, легли в основу всенародной борьбы и позволили в течение 20 с лишним лет непрерывно штурмовать Москву и заложить к приходу Горбачева основу для окончательного решения нашего вопроса.
  В 1966 году в Москве арестовали Сервера Шамратова, а затем и меня, подбросив подслушивающее устройство, спрятанное в коробке из под спичек. В Ферганской долине начали вызывать людей в КГБ и говорить, что в Москве пойман шпион. Вскоре из Самарканда в лефортовскую тюрьму привезли и Айше Сеитмуратову.
  У КГБ в те годы были иные методы, чем в 1937 году. Они не били, не одевали на голову противогаз. Со мной в камере иногда случались странные вещи. Сразу после обеда я обессиленный ложился на койку, моего единственного сокамерника Мишу Синчуковского вызывали на допрос и держали до 9 вечера. Я приходил в себя только в 9.30, то есть через 7.5 часов на той же койке и не мог понять, что со мной происходит.
  Видимо, применяя какие-то психотропные или иные методы, они поняли, что я не шпион израильской разведки. Но, судя по некоторым документам, находящимся в нашем уголовном деле, в здравом уме я подобного не мог ни написать, ни подписать.
  Меня обвиняли в том. что я был автором Обращения на имя съезда партии, и других общенародных документов под которыми подписывались сотни тысяч крымских татар. И хотя в них ничего антисоветсвого не было, шесть следователей по особо важным делам непрерывно курсировали между Москвой, Ташкентом и Самаркандом. Были допрошены десятки людей. К сожалению, не по нашей вине, допущенные ошибки в документах и показания некоторых свидетелей дали возможность зацепиться следователям и обвинить нас в разжигании национальной розни.
  Но самое интересное было потом. После окончания следствия, нас, в нарушении закона, без продления санкции, продержали до суда еще три месяца. Оказывается, все 16 томов дела ушли в ЦК КПСС, где их тщательно изучали. Перед самым судом следователь Фомин сказал: «Мы убедились, что ваше движение общенародное, оно не имеет центра. Ваши требования понятны всем. Но решаем их не мы, а наверху нет по этому вопросу единого мнения».
  . После возвращения в Ташкент меня вызвали в КГБ. Их очень беспокоил наш возросший авторитет и то, что сразу после освобождения мы, все трое, снова включились в национальное движение. Подполковник КГБ, в заключение нашей беседы, не скрывая злобы, пригрозил: «Запомни! При желании и рыбу можно утопить. Мы тебя трогать не будем. Мы сделаем так, что тебя свои же татары съедят».
  Вскоре в народе разнесся слух, что мы, после выхода из тюрьмы, дали телеграмму на имя Брежнева. Текста ее точно не помню. Но историк из Москвы Гульнара Бекирова нашла якобы ее в уголовном деле и опубликовала в газете «Авдет» ее текст: «Добиваясь решения жизненно важных вопросов нашего крымскотатарского народа, мы допустили ряд ошибок и получили за это чрезвычайно мягкое наказание. Это еще раз говорит о гуманности нашего государства. Большое спасибо. Тимур Дагджи, Сервер Шамратов, Айше Сеитмуратова».
  В рамках той тактики, которая была принята, это было нормально. Напомню, первое Обращение на имя съезда так и начиналось: «Партия – ум, честь и совесть народа». И в других документах мы всегда подчеркивали свою преданность партии и государству, очень аккуратно и без особого нажима обращались к руководителям КПСС. Джеппар Акимов на суде заявил, что до суда он был коммунистом, его исключили, но он все равно считает себя коммунистом. Такова была наша тактика.
  Надо заметить, что эта спецоперация КГБ, по распространению этой телеграммы с целью нашей дискридитации, в среде «умеренных» не дала им ожидаемого эффекта. Видя, что это не сработало, распустили другую байку, которая переросла в настоящую травлю не только меня, но и всей ташкентской инициативной группы. Республиканское совещание в Коканде неожиданно для нас было посвящено антисоветчику Тимуру Дагджи и его команде, которая играет на руку проклятым империалистам. Бекир Османов – один из руководителей «умеренных», с которым я был довольно близок, и ярый противник «экстремистов», в своем очень эмоциональном докладе на эту тему прямо заявил: - "Мне доподлинно известно, что группа Тимура Дагджи готовит и передает материалы национального движения за рубеж, в целях подрыва авторитета нашей партии. Он представляет наш народ в ложном антисоветском свете. Наш народ с первых дней революции был предан идеям коммунистической партии, которая предоставила нашему народу 18 октября 1921 года Крымскую Автономную Советскую Социалистическую Республику. Мы не потерпим в наших рядах антисоветчиков, пачкающих чистейшие помыслы нашего народа на восстановление своей социалистической республики в составе РСФСР. Такими действиями группа Тимура льет воду на мельницу антисоветчиков, с которыми наш народ ничего общего не имеет, и мы должны осудить такие действия наших товарищей и предотвратить подобные попытки".
  КГБ ловко использовал принципы нашего движения, разработанные при моем участии, против меня, подбросив информацию, будто бы я сотрудничаю с какой-то сионисткой организаций. На этом основании еще одну разборку устроили и в Ташкенте.
  
  Чтобы избавиться от Т. Дагджи, надо его посадить.
  Я внимательно прочитал статью Али Хамзина. Мысленно перенесся в тот 1987 год. Юрий Османов, на которого опиралось национальное движение крымских татар, проживающих в Ферганской долине и Краснодарском крае, а также Роллан Кадыев – руководитель самаркандских инициативных групп стали твоими врагами. Первого, вероятно с твоей подачи, Мустафа, называли «Юрой из ферганской психушки» второго – КГБшником. Но начал ты с меня.
  Али Хамзин в своей публикации в «ГК» приводит фрагмент из заявления на имя генерального прокурора СССР А. М. Рекункова с просьбой привлечь меня к партийной и уголовной ответственности. Меня и сегодня поражает, как это ты Мустафа, не успев освободиться из заключения, не поговорив со мной, не выяснив всех обстоятельств дела, строчишь на меня донос на имя Генерального прокурора СССР, разогреваешь до накала участников совещания и добиваешься их согласия на этот шаг. Обвинений в мой адрес несколько. Первое – это телеграмма, в которой я якобы унижаю достоинство нашего народа, была дана в 1967 году. Тогда, как я уже писал, на нее «умеренные» не обратили особого внимания. Спустя 20 лет, уже в 1987 году, зная настроения «экстремистов», кто-то любезно подсунул тебе эту телеграмму. Прошло еще 20 лет и ты уже в 2007 году снова вспомнил о ней.
  Что же, попробую, объяснить читателям, что произошло 40 лет назад. Здесь и дальше цитирую донос на имя генерального прокурора СССР и мои ответы тебе:
  Обвинение первое: «Дагджи Т. сразу же после освобождения направил в адрес Брежнева телеграмму с признанием своей вины и выражением благодарности за проявленную к нему «гуманность». Стало известно, что подобная телеграмма, дискредитирующая все действия соотечественников в защиту арестованных в Москве представителей, была одним из условий его освобождения».
  Отвечаю: Дело в том, что в ходе следствия я частично признал свою вину за то, что не удосужился проверить переданные мне из разных городов письма, которые я должен был использовать при подготовке всенародного обращения к съезду КПСС. Некоторые из них действительно могли разжечь национальную рознь. Например, что какой-то узбек выбросил мертвого ребенка в арык, пока его мать – крымская татарка была на базаре. Какой мусульманин это сделает? А я, второпях, не подумал и использовал это письмо в Обращении на имя съезда. Как потом оказалось, факты в них были вымышлены и свидетели, от имени которых были написаны подобные письма, отказались от авторства.
  К твоему сведению, в ходе следствия, и на суде мы, все трое, сумели доказать, что движение наше всенародное, что государство должно относится к нам подобающе и мы верим, что партия и правительство решит нашу проблему. Что, кстати с приходом Горбачева и случилось. И надо иметь недюжинную фантазию, чтобы заявить, что одна такая телеграмма могла послужить поводом для нашего освобождения.
  Обвинение второе: «В начале 1980-х годов он принимал активное участие в попытке реализации антинародного авантюрного плана создания некоего автономного района для крымских татар в мубарекских песках Кашкадарьинской области Узбекской ССР».
  Отвечаю: Идея создания автономии для крымских татар в Кашкадарьинской области является величайшей авантюрой Ш.Рашидова. Ему нужны были деньги на освоение третьей очереди Каршинской степи. Поэтому больницу, которую должны были построить в Мубареке, возвели в Кассансае, водовод вообще ушел в другую сторону и т.д. Об этом тебе подробно может рассказать Шевкет Меметов. Он там работал редактором газеты. И я ему очень благодарен. Мой сын окончил сельскохозяйственный институт и его направили туда работать. Диплом не выдавали, пока не покажешь трудовую книжку. Мой сын там пробыл месяц. Я его забрал оттуда, а Шевкет сделал ему трудовую книжку, чтобы он смог получить диплом и устроиться на работу в Ташкенте. Мое резко отрицательное отношение к идее создания автономии в Мубареке знали все. Так что и это обвинение высосано из пальца и является чистой клеветой.
  Обвинение третье: «Летом 1983 года, давая интервью в редакции «Ленин байрагъы» ответственному работнику французской газеты «Юманите», члену ЦК Французской компартии Анри Аллегу, он заявил: «Нет запрета для татар, желающих вернуться обратно в Крым на жительство индивидуально или с семьями. Я знаю некоторых, которые вернулись. Но сказать по правде, большинство моих соотечественников хорошо приспособились в Узбекистане. Нас здесь тепло встретили и мы не чувствуем себя чужестранцами… Это не означает, что некоторые, особенно представители старшего поколения, не чувствуют ностальгию по Крыму, по Черному морю, по пейзажу их детства, но большинство татар и почти вся молодежь приспособилась к этой земле…»
  Это заявление Дагджи Тимура опубликовано в книге Анри Аллега «Красная звезда и зеленый полумесяц», которая была издана первоначально издательством «Мессидор» в 1983 году в Париже, а затем – в 1985 году переиздана в СССР издательством «Прогресс» на французском, английском, немецком и многих других языках для массового распространения за рубежом».
  Отвечаю: В тот памятный 1987 год мне принесли листок с этим интервью и сказали, что собирают подписи, чтобы меня за это осудили. Я попросил Рефата Годженова, чтобы мне дали эту книгу. В этом случае я бы мог даже судиться с Анри Аллегом. Но книгу я так и не получил. Не было ее и в библиотеках Ташкента. В прошлом году я все же нашел ее в Симферополе, в библиотеке имени Франко и передал на экспертизу в библиотеку им. Гаспринского. Вот их ответ:
  «На Ваше заявление от 30.03.2006 г. сообщаем, что согласно Вашей просьбе сотрудники библиотеки ознакомились с текстом книги французского писателя Анри Аллега «Красная звезда и зеленый полумесяц» (Москва: Прогресс, 1985, 184 стр.).
  В данной книге, высказываний Т. Ш. Дагджи, приведенных в листовке, копия которой прилагалась к Вашему заявлению, нами не обнаружено. В книге также отсутствуют какие либо упоминания о крымскотатарском народе и его движении за восстановлении национальных прав».
  Позвонили в Париж знакомым землякам. Они нашли эту книгу на французском языке и подтвердили, что в книге есть интервью Тимура Дагджи. Из Меджлиса мне передали и перевод с английского.
  Тут, оказывается, не только Тимур Дагджи заявляет, что «большинство татар и почти вся молодежь приспособились на этой земле». Такое же заявление в отношении немцев сделал якобы редактор журнала «Дойче литератур» Константин Эрлих. Этот журнал выпускался в Алма-Ате. Больше того он якобы сказал «За рубежом часто утверждают, что советские граждане немецкого происхождения желают вернуться в Германию. Говорить такое значит, ничего не знать о действительной ситуации».
  На самом же деле они мечтали вырваться из этой страны, где их унижали, лишали, как и нас, многих гражданских прав.
  Не остались без внимания у коммуниста Анри Аллега и евреи. В то время, когда они, как и крымские татары, рвались на свою родину в Израиль, а их не пускали, этот мерзавец по указанию ЦК КПСС, в целях контрпропаганды нещадно врал: «Если эмиграция замедлилась, то это из-за того, что уменьшилось число желающих эмигрировать…. Число желающих эмигрировать составляет один процент из граждан, объявляющих себя евреями».
  Вспомним начало 1980-х годов. На Запад, через железный занавес все же просачивалась информация о действительном положении и евреев, и немцев, и крымских татар. Правозащитники, чудом вырвавшиеся в США и Европейские страны, призывали международную общественность к защите прав и свобод угнетаемых советской властью народов. Вспомним, как в те годы работала за рубежом наша Айше Сеитмуратова. Вот уж действительно кто сделал многое для нашего народа. Мы слушали ее выступления, передаваемые западными радиостанциями. В 1980 году она выступает на Мадридской встрече, в Конгрессе США. Ей предоставляются трибуны парламентов Канады, Англии, Италии, Турции, Франции. В 1982 году она встречается с Президентом США Р.Рейганом. Трижды ее приглашали на мусульманские международные конференции, организованные Исламской конференцией.
  Можно себе представить какую бурную деятельность развили во всем мире еврейские организации в защиту святого права евреев вернуться на землю обетованную! Не спали и немецкие правозащитники.
  Что в таком случае оставалось делать Москве? Конечно же опровергать, вести контрпропаганду. Придумали для этого целую серию под названием «Свидетельства очевидцев». Книги этой серии были адресованы зарубежному читателю. Думаю, что члену ЦК Компартии Франции, журналисту, одному из руководителей газеты «Юманите» Анри Аллегу неважно было, что я там говорю, или что говорил мой немецкий коллега Константин Эрлих. Ему нужен был сам факт встречи. Не исключаю, что тут могли поработать и «компетентные» переводчики, которые по своему трактовали мои слова.
  У меня есть фотографии, запечатлевший нашу встречу в редакции газеты. Ни одна встреча не проходила в редакции при закрытых дверях. Фотографии делал наш фотокорреспондент З.Шерфетдинов. Он все время присутствовал в кабинете. Кофе, чай, конфеты приносили сотрудники газеты. Даже самый отъявленный враг крымскотатарского народа в такой обстановке не смог бы сказать подобное – его просто разорвал бы очень патриотично настроенный коллектив.
  Не возник ли у тебя, Мустафа вопрос: почему в русском издании нет ни слова ни обо мне, ни о немцах, ни о евреях. Представляю, какой бы шум подняли бы мы, с какими опровержениями выступили бы в международной прессе. Именно этого побоялась Москва. А ты, вместо того, чтобы встретиться со мной и вместе разоблачать происки Москвы, поднимать, хотя бы с помощью той же Айше Сеитмуратовой, шум против такой лжи, использовал это, чтобы объявить меня врагом народа и организовал заявление на имя Генерального прокурора СССР. Вот я и думаю, случайно ли совпали твои интересы с интересами КГБ по дискредитации наиболее активных участников национального движения, называя их отщепенцами?
  Обвинение четвертое. В том же заявлении на имя Генерального прокурора СССР, явно составленное тобой от имени участников совещания есть такая фраза: « 23 мая с.г. он распространил очередное «открытое письмо», где заявляет, что он также, как и его престарелая мама и детишки, вместе со всем народом, желает вернуться на Родину. Для подтверждения своих законных слов он демонстративно выехал в Крым в поисках жилья для своего семейства».
  Отвечаю: Начну с мамы. Это была удивительная женщина. Она получила образование в Турции, Одессе и Москве. Кстати, в Турцию ее возил Джафер Сейдамет, она была хорошо знакома с Вели Ибраимовым и его телохранителем Хайсером. Дружеские отношения связывали ее с Бекиром Чобан-заде, Аметом Озенбашлы – со всей плеядой замечательных людей той эпохи. Спасаясь от репрессий, она, как и часть нашей интеллигенции, бежала в 1928 году в Узбекистан, где я и родился. Я благодарен ей за то, что она привила мне любовь к Родине, к своему народу. В Крыму я занимался не только поисками жилья. Вместе со старой когортой наших артистов добивался открытия театра. Айше Диттанова вспоминает, что они даже хотели сделать меня директором театра.
  .
  Как я стал «врагом» Украины
  11 апреля 2006 года одна из самых многотиражных газет Украины «День» опубликовала интервью с Председателем Меджлиса крымскотатарского народа, депутатом Верховной Рады Украины Мустафой Джемилевым.
  Вопрос корреспондента: — Мустафа-ага, среди участников крымскотатарского национального движения в последнее время проявились и усиливаются антиукраинские настроения. Скажем, публицист Тимур Дагджи все чаще выступает с утверждениями типа «национальная политика Украины с элементами абсурда», «преступная ассимиляция». Видный деятель Надир Бекиров, не стесняясь в выражениях, также обвиняет во всех бедах украинское государство, называет его «расистским»... Эти тенденции проявляются даже на сессиях курултая. Как вы их оцениваете?
  Уже через неделю Надир Бекиров высказался на страницах газеты «Голос Крыма» по поводу комментариев в свой адрес. Я тогда воздержался. Мне не хотелось и дальше усложнять отношения с тобой, Мустафа. Еще до этого, на 1У сессии Курултая, где я с трудом добился включения в повестку дня вопроса о геноциде, ты сорвался и вылил в мой адрес целый ушат грязи. Тогда я сказал тебе, что мне не хотелось быть с тобой по разную сторону баррикад. Мы все вместе должны бороться за свой народ. Любая война в среде нашего народа не приносит никакой пользы.
  Но вернемся к твоему интервью. Ты, Мустафа, сказал, что массовых антиукраинских настроений нет «… просто в каждом конкретном случае надо подходить отдельно. Тимура Дагджи, например, в 1982 году Компартия направляла в Мадрид, чтобы он отстаивал советскую позицию и убеждал международную общественность, что в СССР нет проблемы крымских татар, которые полностью, мол, укоренились в Узбекистане. Съезд крымских татар еще в 1987 году требовал привлечения его к уголовной ответственности за дезинформацию, которую он публиковал в узбекистанской крымскотатарской газете, которую редактировал, кстати, практически не владея крымскотатарским языком. Позже крымские татары простили ему это и избрали делегатом Курултая.. Но и сейчас он периодически устраивает провокации, вредящие как Украине, так и работе курултая и меджлиса. Мог ли он сам, например, вспомнить, что говорил Р. Безсмертный десять лет назад, и сейчас только возмутиться этим и требовать справедливости? Нет, конечно. Это организовано недругами Украины, которые просто использовали его как пешку, как исполнителя».
  Итак, ты утверждаешь, что в Мадрид меня послала компартия, в газете я опубликовал дезинформацию и удивляешься, почему человек «практически не владея крымскотатарским языком» руководил национальной газетой. Чтобы мои объяснения не выглядели оправданием виновного на эту клевету, я попросил внести ясность в этот вопрос старейшего сотрудника газеты «Ленин байрагъы», а ныне заместителя редактора «Янъы дюнья» Аблязиса Велиева:
  «В то время я был секретарем журналистской организации редакции газеты «Ленин байрагъы» и председателем ревизионной комиссии журналистской организации Ташкента. В Мадрид Тимура Дагджи компартия не направляла. В Испанию он ездил по туристической путевке городской журналистской организации. По возвращению оттуда я предложил ему написать серию путевых очерков, что он и сделал. Эти очерки, которые я переводил лично, были опубликованы в 4-5 номерах газеты. В них о политике не было ни слова
  Что касается уровня владения и знания Тимуром Дагджи родного языка, судить могут только специалисты-филологи. Но в то время такого опытного журналиста и организатора печати среди крымских татар не было, пожалуй, мало и сегодня найдется. За короткий срок, будучи редактором газеты «Ленин байрагъы», он в лучшую сторону изменил и направление, и содержание газеты. Так что, мягко говоря, интервью одиозно».
  А теперь ты мне ответь, Мустафа: став Председателем Меджлиса, ты объездил много стран¸ встречался с видными политическими деятелями и не сделал ни одного громкого заявления, которое привлекло бы внимание мировой общественности к нашим проблемам. Больше того, ты притормозил сбор подписей в международные организации о возврате всего отнятого у нашего народа Советской властью. Каким словом можно назвать такое поведение?
  Работая редактором газеты мне удалось добиться личной встречи с членом Политбюро ЦК КПСС Егором Лигачевым и решить одну очень важную проблему. По моей просьбе он поставил вопрос на Секретариате ЦК КПСС о восстановлении самоназвания нашего народа. В результате, впервые за сорок лет, в газете появилась долгожданная строчка: «Газета издается на крымскотатарском языке». Это было равносильно признанию нас коренным народом Крыма, что впоследствии наверняка сыграло положительную роль при принятии решения о возвращении народа на Родину. Ведь до этого момента нас называли не иначе как «татарами, ранее проживавшими в Крыму».
  Я прекрасно понимаю, что клевета самый мощный способ для расправы с противниками. Но когда клеветник переходит все границы, он становится смешным. В отличие от тебя я не держался за высокое кресло и работал так, что решением Бюро ЦК Компартии Узбекистана был освобожден от занимаемой должности «за проявления национализма». Уже это одно начисто отметает всякие домыслы в мой адрес и в адрес коллектива газеты, который и раньше и теперь отличается высоким патриотизмом.
  «Но и сейчас он периодически устраивает провокации, вредящие как Украине, так и работе курултая и меджлиса», - утверждаешь ты в своем интервью.
  В чем же выражаются эти провокации? В том, что я объединил крупных ученых, которые подсчитали все убытки (а это миллиарды долларов), понесенные крымскотатарским народом в период депортации и это позволяет нам ставить вопрос о реституции? Или то, что я сумел вопреки тебе и желанию отдельных членов Меджлиса буквально навязать рассмотрение вопроса о признании геноцида нашего народа на четвертой сессии Курултая? Все это должен был сделать Меджлис и Курултай, которым ты руководишь с 1991 года, но в угоду властям ты не делаешь этого.
  «Мог ли он сам, например, вспомнить, что говорил Р. Безсмертный десять лет назад, и сейчас только возмутиться этим и требовать справедливости? Нет, конечно. Это организовано недругами Украины, которые просто использовали его как пешку, как исполнителя», - с наигранной горечью в душе говоришь ты корреспонденту газеты «День», Мустафа
  Лукавишь, Мустафа-бей! Я бы не вспомнил об этом, если бы Р.Бессмертный не стал ближайшим человеком нашего Президента, который, по словам бывшего Премьер министра автономии Анатолия Бурдюгова поручил ему аккуратно ассимилировать крымских татар. Эта акция с судом, предпринятая мной, получила большой резонанс в мире, заставила их провести в Киеве пресс-конференцию и заявить, что «крымских татар ассимилировать они не будут». Уверен, впредь столь наглых заявлений они допускать не решаться. Выдвигая против меня такие обвинения, ты еще раз ярко продемонстрировал что, не меня, а тебя используют, как пешку, как исполнителя тех политических сил, которые хотят, чтобы мы перестали быть крымскими татарами и стали «украинской нацией».
  Приведу по этому поводу мнение ветерана национального движения Руслана Эминова, высказанное им еще до начала судебного разбирательства по моему заявлению против Романа Бессмертного.:
  «Я очень сожалею, что в нашем национальном движении притупилась реакция на различные выпады против крымскотатарского народа. Это особенно опасно, когда нам угрожают ассимиляцией. Касается ли это творчества депутата Романа Бессмертного или выступления по телевидению Бурдюгова. Если не было реакции на эти беспрецедентные выпады со стороны нашего Меджлиса, это должен был сделать кто-то другой. Я знаю, что на это отреагировала общественная организация «Намус». Она отправила и президенту, и Бурдюгову обращения. Но извинений не последовало. Что оставалось делать? Правильно поступил наш ветеран национального движения Тимур Дагджи, подав жалобу в суд на Романа Бессмертного.
  Мы прекрасно знаем, какая будет реакция и со стороны властей, и со стороны Меджлиса. Будет применен испытанный метод – его начнут обливать грязью. Но народ прекрасно все понимает. Мы ветераны, как и весь народ – на его стороне и готовы поддержать его инициативу»..
  На V сессии IV Курултая, призывая изгнать некоторых неугодных тебе делегатов, ты, Мустафа, снова, не стесняясь присутствующих, упрекнул меня за то, что я судился с Романом Бессмертным. Пришлось мне с трибуны напомнить, что защищать народ и жестко реагировать на любые планы ассимиляции должен был Меджлис. Понимая., что подобные инициативы делегатов принимаются в штыки, я заявил о своем выходе из состава Курултая.
  После моего ухода, ты настоял, вопреки возражениям некоторых делегатов, чтобы меня исключили из комиссии по геноциду. Я же мешал вам там. Вы хотите спустить этот вопрос на тормозах, утверждая, что геноцид крымскотатарского народа, якобы трудно доказать. Ковыряясь в моем прошлом, посмотрите, во что вы превратились сегодня. На кого работаете?
  А Али Хамзину я отвечу так: как журналист я писал и о хороших людях, и о проститутках. Наряду с этим, писал и до сих пор пишу письма и обращения под которыми подписывались сотни тысяч крымских татар. Мои статьи вызывают живой отклик у народа, недовольство властей и отдельных членов Меджлиса. И один совет тебе на будущее. Будь самим собой и ни перед кем не прогибайся.
  Не помню, какой-то философ сказал: «Очень жаль, что многие, попадая во власть, не выносят другие авторитеты, игнорируют их. Они заняты тем, что формируют в обществе любовь к себе». Это о тебе, Мустафа!
  Я прекрасно понимаю, что ты не успокоишься, будешь и дальше ковыряться в прошлом, искать на меня компромат, подключать к этому новых людей, возможно и властные структуры. Я знаю, что ты считаешь меня опасным как для себя, так и для власти, в которую ты вошел и которая не хочет решать наши вопросы. Поверь, жизнь меня научила держать удары и пока мне позволяет здоровье, буду помогать моему народу. Ведь у нас проблем великое множество. Мы до сих пор остаемся на родной земле чужими.

• 2007.03.26 | Chief

  Re: Новая "поганенькая мыслишка" Мурата Военного

  Хан пише:
  > Как и предсказывала Гульнара-ханым, чтобы отвлечь внимание от Дагджи, начали атаковать её саму.
  >
  > (Как я отмечал однажды - в случае с Военным - потявкивать)
  
  Пусть потявкивает... Когда тобою недовольны такие "гиганты мысли", как Мурат Военный, это значит с тобой все в порядке и все ты делаешь правильно
  згорнути/розгорнути гілку відповідей

  • 2007.03.26 | Tatarchuk

    гайдаровцы против тимуровцев

    У меня такое ощущение - его кажется высказывал кто-то из наших внимательных пользователей - что все статьи пишутся двумя авторами.
    Один - точно Тимур Дагджи, его отличает способность уводить разговор в сторону, задавать часто много вопросов - стиль не меняется со времени "а разве хорошо сранвивать расистов в ЮАР с СССР?".
    Второй стиль - "особо нервных просим не волноваться". очень часто встречается в творах разных авторов
    згорнути/розгорнути гілку відповідей

    • 2007.03.26 | Експерт

      У меня одна просьба к постоянным "майдановцам" - будьте более...

      ...корректнее.
      У меня у самого иногда эмоции захлестывают, но все-таки: "тявканье" и прочие эпитеты можно было бы не указывать....
      згорнути/розгорнути гілку відповідей

      • 2007.03.26 | Chief

        Re: У меня одна просьба к постоянным "майдановцам" - будьте более...

        Експерт пише:
        > ...корректнее.
        > У меня у самого иногда эмоции захлестывают, но все-таки: "тявканье" и прочие эпитеты можно было бы не указывать....
        
        Эту мысль Вы можете переадресовать Мурату Военному, который в выражениях не стесняется - в том числе и в телефонных беседах. Причем не только по отношению ко мне, но и к некоторым - куда более уважаемым людям.
        згорнути/розгорнути гілку відповідей

        • 2007.03.26 | Експерт

          Re: У меня одна просьба к постоянным "майдановцам" - будьте более...

          Chief пише:
          
          > Эту мысль Вы можете переадресовать Мурату Военному, который в выражениях не стесняется - в том числе и в телефонных беседах. Причем не только по отношению ко мне, но и к некоторым - куда более уважаемым людям.
          
          Об уровне Мурата Военного знаю не понаслышке
          
          И о высоком Вашем авторитете среди крымских татар также осведомлен. Следовательно, они прекрасно разберутся кто "моська", а кто - "слон"