05/22/2007 | Бё!

Крым в стиле "ню"
Пока в Киеве политика воюет с экономикой, полуостров готовится к купальному сезону
Дмитрий Соколов-Митрич (Феодосия)

Новый курортный сезон в Крыму начинается уже в привычных для местных жителей условиях. В Киеве политика снова воюет с экономикой. Погрязшей в политических дрязгах украинской элите не до развития туристического региона. В этих условиях полуостров все больше приобретает "синдром Маугли" - крупные туристические объекты приходят в негодность, зато побережье зарастает десятками тысяч мелких нелегальных объектов частного сектора. Спецкор "Известий" проехался по Южному берегу Крыма и убедился, что бывшая советская здравница на глазах превращается в территорию вольного туризма и дикого капитализма.

Без штанов круглосуточно

Александр Хохлов выкатывает из гаража свою изумрудную Волгу ГАЗ-21 с оленем на капоте. Машине уже 40 лет, но выглядит она как новенькая.

— В Крыму вообще все лучше сохраняется, и машины, и люди, — считает Хохлов. — Наша семья переехала в Феодосию 30 лет назад из-за того, что у меня была астма. С тех пор ни разу никаких проблем со здоровьем не испытывал.

Александр везет нас в соседний город Орджоникидзе. Бесплатно. У него традиция — с первого клиента в новом курортном сезоне денег не брать. Иначе все лето получится неудачным.

— Три года назад купил эту машину у тестя, год восстанавливал, зато теперь клиентов у меня в два раза больше, чем у других. Туристы любят советскую экзотику. Некоторые заранее из Москвы и Киева звонят и заказывают машину сразу на неделю, а то и на две.

Орджоникидзе — это бывший закрытый военный город. Жители Феодосии купаются только тут: 25 минут на машине — и совсем другое море, чистое и безлюдное. За дальним мысом — нудистский пляж. Попасть туда можно, лишь обогнув гору по пояс в воде. В уютной бухте уже стоят палатки: три большие и две какие-то подозрительно маленькие.

— А это экстремалы, — говорит голый Сергей, покручивая себе пальцем у виска. — Тоже нудисты, но только на все сто. Они даже спят ночью под открытым небом в чем мать родила. А маленькие шатерчики им нужны для того, чтобы хранить там продукты и вещи.

Нудистов-экстремалов пришлось ждать минут 15. Все это время они лежали на солнце, вымазанные лечебной минеральной грязью. Спустя несколько дней я видел точно такую же в сувенирных лавках возле "Ласточкина гнезда" по 200 рублей за пакетик. А на здешних склонах этой грязи — как грязи.

— Мы здесь уже в четвертый раз, — смывая с себя серую массу, говорит Андрей Приходько, инженер-компьютерщик из Питера. — Нет, не из экономии. Мы с женой можем себе позволить и Турцию, и даже Испанию, но все это уже надоело.

— А по ночам не холодновато?

— Холодновато. Зато знаешь, какой кайф, когда утром тело разогревается?! Чувствуешь себя первобытным человеком. Ради этого и приезжаем. Мест, где можно себе это позволить, не так-то и много на земле осталось.

Судак. Бочка для алкоголика

Артур совсем не боится высоты. За спиной у него — стена Генуэзской крепости. Впереди — пропасть, на дне которой плещется бирюзовое море. Артур может сидеть на складном стуле на самом краю этой пропасти и даже спать. Но спать ему приходится редко. Время от времени над пропастью раздаются крик, визг и хохот. Это посетители музея Артура знакомятся с экспонатами — средневековыми орудиями пыток. Не ведая, что творят, туристы просят испытать на них действие того или иного инструмента. Чтобы привести их в чувство, Артур частично выполняет их просьбу.

— Это знаменитый испанский сапожок.

— Настоящий?

— А то! — врет Артур. — Лично из кабинета Ющенко украл. А это... блин, забыл как называется. Короче, вставляйте сюда голову, а сюда — ноги, я вам сейчас буду позвоночник вытягивать. Не хотите? Тогда назначаю вам наказание попроще — бочку алкоголика.

На краю пропасти дном вверх стоит обычная вроде бы бочка. Но вот легким движением руки она раскрывается пополам. Я встаю внутрь, бочка захлопывается, на поверхности днища оказывается одна моя голова.

— А теперь попробуй встать, — командует Артур.

Я встаю и с большим трудом делаю несколько шагов. Ощущение такое, что атмосферный столб надо мной потяжелел раз в двадцать.

— Вот так в средневековье наказывали алкоголиков, — продолжает экскурсию Артур. — Провинившийся должен был жить с такой бочкой на плечах день, два, а то и неделю. Есть, спать, ходить, в том числе и по нужде.

Вы случайно не алкоголик?

— Нет.

— Жаль. А то бы я продал вам эту бочку. Недорого. Ну ладно, снимайте ее, а то вон еще одна группа идет. Видите, какие у них морды красные.

Новый Свет. Шампанское по утрам

По дороге из Судака в соседний Новый Свет зияет пустыми окнами огромное здание брошенного пансионата. В самом Новом Свете одноименный дом отдыха работает, но выглядит так, как будто он находится не в Крыму, а в послевоенной Абхазии: вздувшиеся от сырости полы, обшарпанные стены, запущенная территория. Зато сам поселок наполнен шумом работающего инструмента, как московская новостройка в первый год после заселения. Из каждого кубометра своего жизненного пространства предприимчивые местные жители стараются извлечь выгоду.

— Если у дома всего 2—3 отдельных входа, то это не дом, а так, баловство, — считает Татьяна Михеева, хозяйка трехэтажного дома, который еще 5 лет назад был одноэтажным гаражом. — Вот у меня, например, 8 отдельных входов. И в каждом номере — удобства. Как мне это удалось? Я теперь уже и сама не вспомню. Налоги? Какие налоги? — хитро прищуривается Михеева. — Это же не туристы, это все друзья и родственники приезжают. Я их так и встречаю: "Родные вы мои! Как я рада, что вы приехали!" А многие ведь и правда уже как родные. Ведь по пятому-шестому разу приезжают.

Новый Свет — действительно райское место. Миниатюрная бухта, всего тысяча человек местного населения, справа гора, слева гора, а между ними — завод шампанских вин, основанный еще князем Голицыным.

— Наш завод до сих пор делает шампанское по классической технологии, — говорит менеджер по связям с общественностью Анастасия Аноприева. — Таких заводов на территории СНГ всего четыре.

Мы заходим в огромный винподвал, расположенный прямо в горе Коба-Кая. Даже если бы здесь не располагались тысячи бутылок созревающего шампанского, сюда стоило бы попасть — долгожданная прохлада заполняет тело, как вино наполняет бокал. Бутылки с будущим шампанским помещены в специальные пюпитры горлышком вниз. Каждый день по нескольку раз сюда приходит ремюер — это человек, который целый день вращает бутылки. Только он знает, на сколько градусов повернуть в пюпитре бутылку, чтобы дрожжевой осадок со временем оказался на пробке. И только он определяет, когда именно шампанское готово и можно звать другого человека редкой профессии — дегоржера. Этот человек должен сорвать временную пробку таким образом, чтобы вместе с выстрелом содержимое бутылки покинул дрожжевой осадок. Ремюеры и дегоржеры получают на заводе очень большие по крымским меркам деньги — 500 долларов в месяц.

— Зато когда туристы видят, что бутылка настоящего классического шампанского стоит здесь всего 160—170 рублей, каждый третий интересуется, сколько стоит в Новом Свете недвижимость, — смеется Анастасия Аноприева. — Все хотят, когда выйдут на пенсию, купить здесь какой-нибудь сарайчик и каждый день шампанское пить прямо с утра. Только сарайчики тут все дороже и дороже. Да и шампанское тоже.

Симферополь. Крымским татарам дам даром

Студент Юрий Покин недавно защитил диплом на тему "Россия и крымско-татарское общественное движение". К сожалению, он один из немногих, кто пытается изучать проблему крымских татар всерьез.

— В этом году они ведут себя более-менее тихо, — считает Юрий. — Хотя несколько небольших стычек все же произошло — например, возле Свято-Успенского монастыря под Бахчисараем. Там монахи уже который год безуспешно пытаются установить контроль над собственной землей, где привыкли торговать местные крымские татары. Каждый раз это приводит к межэтническим столкновениям, но милиция не торопится отстаивать имущественные права монастыря.

— А почему все-таки в этом году относительно спокойно?

— Во-первых, прошлой осенью местные власти все же предприняли несколько попыток ликвидации самозахватов при помощи бойцов подразделения "Беркут". И, хотя воли идти до конца у чиновников не хватило, татары поняли, что уж совсем перегибать палку все же не стоит. Они вообще люди практичные. И второй момент — стремительное падение популярности меджлиса (нелегального этнического парламента) среди самих крымских татар. Я общался с многими рядовым татарами. По мнению большинства из них, для функционеров меджлиса отстаивание прав своего народа уже давно превратилось в бизнес. Ради очередного куска земли, который потом идет на перепродажу, они готовы даже на срыв сезона. Фактически на стороне меджлиса сегодня лишь несколько тысяч человек, живущих на самых бедных северных территориях Крыма. Но этого достаточно, чтобы все остальные татары боялись этой организации и демонстрировали ей свою лояльность.

Новых самозахватов в Крыму действительно не заметно. Зато уже имеющиеся усилили оборону. Там, где стояли армейские палатки, теперь выросли вполне основательные постройки. Глядя на татар, к тактике самозахватов стали прибегать и казаки. Они, правда, не выставляют на захваченной земле палаток с флагами и не несут дежурство. Просто объявляют, что, например, долина Салгира — это казачья территория. И время от времени устраивают на ней какие-нибудь казачьи игры. Все об этом знают и поэтому эту территорию не трогают. В том числе и крымские татары.

— Вообще, сфера земельных отношений в Крыму сегодня находится на первобытном уровне, — считает Юрий Покин. — Нет даже единого кадастра. В этих условиях право собственности иногда устанавливается просто единоличной силой. Кто-то лишнюю сотку к своему участку прихватил, а кто-то захватывает территорию гектарами. Власть демонстрирует полное бессилие. Ее хватает лишь на то, чтобы отстаивать личные интересы конкретных лиц, но установить какие бы то ни было единые правила игры она пока не в состоянии.

Ярчайший пример — это захват татарами 14 квартир в Алуште на улице Юбилейной. О том, как это произошло, мне рассказал местный политолог Павел Буцай. Одним из пострадавших в этой акции оказался его друг, проживающий в Киеве.

— В только что построенный дом, где люди уже купили квартиры, просто пришли татары, взломали при помощи автогена двери, заселились и выставили у подъезда охрану. Все. И уже несколько лет их никто не может оттуда выгнать. Вместо того чтобы просто вышвырнуть захватчиков на улицу, местные власти предложили пострадавшим обращаться в суд. Суд требует, чтобы пострадавшие назвали фамилии захватчиков. А как их можно узнать, если подъезд охраняется, как государственная граница. При малейшей попытке приблизиться к нему, появляется несколько машин, из которых выходят люди с арматурой и битами в руках. Милиция на запрос пострадавших тоже ответить не может, потому что и милицию в подъезд не пускают. На днях пострадавшие от захвата провели в Киеве митинг. Они обвиняют власть в том, что она своим бездействием сама провоцирует межэтнический конфликт. О каком развитии экономики в таких условиях может идти речь? О каких инвесторах? Кто будет вкладывать деньги в такой Крым?

Как оказалось, инвесторы из России вкладывают деньги даже в такой Крым. Что это — бизнес или попытка России вернуть свое влияние в регионе неполитическими методами. Об этом читайте в ближайших номерах "Известий".


12:15 22.05.07

http://www.izvestia.ru/special/article3104335/