05/31/2007 | Брат-1

Свидетельствуют документы
Предатели или герои?
Генеральный комиссар "Таврии" Артур Фрауэнфельд (на снимке второй слева).
Как мы уже сообщали, 18 мая меджлис, несмотря на многочисленные протесты крымчан и абсолютную нелегитимность акции, перезахоронил прах коллаборациониста и русофоба Эдиге Кырымала в Бахчисарайском историко-культурном заповеднике. Теперь рядом с могилой Исмаила Гаспринского находятся захоронения уже двух "деятелей" (ещё одного "героя" времён Великой Отечественной - Амета Озенбашлы перезахоронили в 1993 году). Создаваемый представителями крымскотатарской национальности пантеон в качестве усыпальницы выдающихся деятелей стал приобретать отчётливый профашистский оттенок.
Мы публикуем статью кандидата исторических наук Олега Романько о крымскотатарском политическом коллаборационизме в годы второй мировой войны "Создание какого-либо местного правительства только на мусульманской основе или воссоздание муфтиата в Крыму является неприемлемым"1, в которой присутствует объективная (основанная на работе с документальными источниками) информация и об Эдиге Кырымале, и об Амете Озенбашлы.
В конце 1941 года на территории оккупированного немцами Крыма начали создаваться крымскотатарские мусульманские комитеты - одна из форм прогерманских коллаборационистских организаций. В декабре в Бахчисарае был создан первый мусульманский комитет, а затем на его основе комитет в Симферополе. По замыслу его основателей - председателя Джемиля Абдурешидова (один из инициаторов создания крымскотатарских добровольческих формирований, стоял на позициях крайнего коллаборационизма) и двух его заместителей - Ильми Керменчиклы и Османа Меметова - этот комитет должен был представлять всех крымских татар и руководить всеми сферами их жизни. Однако начальник полиции безопасности и СД СС-оберфюрер Отто Олендорф, при поддержке которого был создан этот орган, сразу же запретил им называть комитет "крымским", оставив в его названии только слово "симферопольский".
В этом качестве он должен был служить только примером районным мусульманским комитетам, которые стали создаваться в других городах и населённых пунктах Крыма в январе-марте 1942 года (за исключением Севастополя мусульманские комитеты были в дальнейшем созданы также в Евпатории, Ялте, Алуште, Карасубазаре, Старом Крыму и Судаке).
Персональный состав симферопольского мусульманского комитета состоял из 18 человек: президента, двух его заместителей и пятнадцати членов, каждый из которых отвечал за определённую сферу деятельности. Все члены комитета в обязательном порядке утверждались начальником полиции безопасности и СД генерального округа "Таврия".
Согласно уставу главной целью создания комитета было содействие немецкой оккупационной администрации во всех направлениях её деятельности. Решением же каждого конкретного вопроса должен был заниматься соответствующий отдел, которых в структуре комитета было создано пять:
1-й - по борьбе с бандитами (т.е. с советскими партизанами) - собирал сведения о партизанских отрядах, коммунистах и других "подозрительных элементах", которые могли мешать немецким и татарским интересам (отдел работал в тесном контакте с соответствующими службами начальника полиции безопасности и СД);
2-й - по комплектованию добровольческих формирований;
3-й - по оказанию помощи семьям добровольцев (занимался снабжением сотрудников мусульманского комитета, родственников и семей добровольцев, служивших в частях вермахта и полиции, а также нуждающегося татарского населения);
4-й - пропаганды и агитации (сюда входил персонал редакции газеты "Azat Kirim" ("Освобождённый Крым");
5-й - религии (занимался открытием мечетей и обучением мулл, а также духовным окормлением татарских добровольцев; кроме того, это был единственный отдел, директивам которого могли подчиняться отделы религии районных мусульманских комитетов).
Каждый член каждого отдела и все члены мусульманского комитета работали не на общественных началах, а получали соответствующее штатному расписанию жалование: от 800-900 оккупационных рублей у руководителя и 500 - у секретаря (в 1941-1944 гг. десять оккупационных рублей равнялись одной оккупационной марке). Председатель комитета и его заместители получали по 1100 рублей. За год получалась значительная сумма.
В целом деятельность симферопольского мусульманского комитета можно свести к трём основным направлениям: помощь в организации татарских коллаборационистских формирований и всё, что с этим связано (так или иначе этим занимались все пять отделов); пропагандистская обработка крымскотатарского населения (4-й и 5-й отделы) и посредничество и контроль в распределении тех экономических льгот и привилегий германских оккупационных властей, которые они предоставили татарскому населению (3-й отдел).
Тем не менее, несмотря на полный запрет политической деятельности со стороны немецкой оккупационной администрации, лидеры крымскотатарских националистов не оставляли надежды получить более широкие полномочия, вплоть до провозглашения в Крыму татарского государства и создания собственной национальной армии. Эта "борьба" продолжалась с переменным успехом до апреля-мая 1944 года и закончилась полным поражением крымскотатарских националистов - на этом этапе им ничего от немцев добиться не удалось.
Слово "борьба" намеренно взято нами в кавычки, так как историю взаимоотношений татарских комитетов и нацистской оккупационной администрации таковой можно назвать только весьма условно. Тем не менее эти взаимоотношения имели несколько кульминационных моментов, когда конфликт всё-таки был налицо. Это:
∙ так называемая "компания меморандумов";
∙ вопрос о воссоздании крымского муфтиата и взаимоотношения с представителями крымскотатарской эмиграции.
"Компания меморандумов" (будем называть её условно так) была связана с претензиями членов Симферопольского мусульманского комитета на руководство всеми сферами жизни крымских татар. Естественно, что со временем такие претензии должны были перерасти в борьбу за политические права и свободы (и, вполне возможно, что в борьбу уже без кавычек). Однако в данном случае всё ограничилось только меморандумами. Так, в апреле 1942 года группой руководителей симферопольского комитета (Джемиль Абдурешидов, Ильми Керменчиклы, Гжик Аппаз и др.) были разработаны новый устав и программа деятельности этого органа. При этом были выдвинуты следующие главные требования, предполагавшие:
∙ восстановление в Крыму деятельности партии "Милли фирка" ("Национальная партия") - политической организации национально-демократической ориентации, созданной летом
1917-го и запрещённой большевиками осенью 1920 года;
∙ создание татарского парламента;
∙ создание татарской национальной армии;
∙ создание самостоятельного татарского государства под протекторатом Германии.
Эти устав и программа были поданы на рассмотрение в Берлин, однако их утверждения не произошло. Нам же эта история интересна с той точки зрения, что с этого момента крымскотатарские коллаборационисты на территории полуострова разделились на два лагеря. И авторы этого меморандума со временем стали представлять первый из них, который был готов добиваться своих целей даже путём тотального сотрудничества с оккупантами.
(Продолжение следует)
Олег Романько,
доцент, кандидат исторических наук.

http://www.kp.crimea.ua/newspaper_details.php?newspaper_id=2380