Прочитал Романько - одно удовольствие.
06/13/2007 | Ночной дозор
Кто там говорил, что Романько только чернить умеет. Почитал его сборный текст, из "Крымской П-ды". Одно удовольствие. Интересно, похоже, что объективно. Хотя историкам виднее, разумеется..
Вот избранные места. Из цикла "и эти люди уверяли нас, что Озенбашлы - нацист???"
Возникновение второго лагеря связано с именем одного из лидеров крымскотатарского национального движения 1917-1920 годов Амета Озенбашлы.
Озенбашлы был сторонником построения независимого государства в числе создателей и руководителей национал-демократической партии "Милли фирка". До августа 1943 года этот деятель проживал в Павлограде, куда его сослала советская власть, и работал там врачом-невропатологом.
Летом 1942 года несколько представителей симферопольского мусульманского комитета навестили Озенбашлы. Как нетрудно догадаться, их целью было пригласить его в Крым. И националисты, и немцы (с разрешения которых была предпринята эта поездка) понимали, что, пожалуй, во всём СССР нет больше такого влиятельного крымскотатарского лидера.
При этом и члены комитета, и оккупанты преследовали совершенно разные цели. Последние хотели воспользоваться авторитетом Озенбашлы среди крымских татар и тем самым как бы освятить свою политику на полуострове. По их замыслам, призыв к сотрудничеству с немцами со стороны такого человека не оставил бы равнодушным ни одного крымского татарина. Националисты в принципе хотели того же, но совершенно для противоположных целей: с помощью такого авторитетного лидера, каким являлся Озенбашлы, они надеялись получить от немцев больше политических свобод. Однако, как свидетельствуют многочисленные источники, этот опальный политический деятель был принципиальным противником сотрудничества с оккупантами в той форме, в какой это ему предлагалось. Поэтому он особенно и не спешил в Крым. Члены же комитета и немцы настаивали.
Чтобы как-то успокоить их, а заодно и проверить степень готовности немцев идти на уступки крымским татарам, он в ноябре 1942 года написал меморандум, в котором изложил программу сотрудничества между Германией и крымскими татарами, основные положения которой заключались в следующем:
∙ признание крымских татар коренным народом Крыма и народом-союзником Германии;
∙ признание прав крымских татар, заработанных пролитой ими кровью;
∙ свободное возвращение на родину всех крымских татар, находящихся в изгнании, или оказавшихся за пределами Крыма по другой причине;
∙ возвращение всем крымским татарам их земельных владений, которые они утратили в годы коллективизации;
∙ возвращение религиозным организациям их земельных владений - вакуфов;
∙ создание пользующегося доверием народа религиозного и национального центра.
В январе-феврале 1943 года этот меморандум был передан во все основные немецкие инстанции, которые занимались "восточной политикой". Более того, Озенбашлы настаивал, чтобы с ним был ознакомлен весь татарский народ. Однако выполнение подобных требований не входило в планы нацистского руководства, поэтому начальник полиции безопасности и СД счёл "более благоразумным" не давать ход этому документу на территории Крыма. В Германии же он также не возымел никакого действия, как крымскотатарская эмиграция ни старалась популяризовать его.
Тем не менее в августе 1943 года Озенбашлы всё-таки был вынужден приехать в Крым. Однако и здесь он не оставлял планов направить крымскотатарский народ по некоему "третьему пути". Находясь в Бахчисарае по случаю празднования Курбан-байрама, он получил приглашение от местного мусульманского комитета выступить с речью перед собравшимся народом. И члены этого комитета, и присутствовавшие на собрании немцы думали, что он будет призывать татар к полному сотрудничеству с Германией. Однако на деле получилось не так. Хоть и в завуалированной форме, Озенбашлы, опираясь на исторические примеры, призвал крымских татар думать прежде всего о своих национальных правах. От позиции же, которую занимали крайние коллаборационисты, он в целом предостерёг народ.
Известно, что после собрания Озенбашлы домой уже не вернулся: опасаясь репрессий со стороны СД, он тайно выехал в Одессу, которая находилась в зоне румынской оккупации. Зимой 1943 года он выехал в Румынию, где и был впоследствии арестован советскими органами.
Озенбашлы чуть больше года контактировал с крымскими коллаборационистами, ещё меньше он пробыл на самом полуострове: всего около трёх месяцев. Тем не менее его влияние на ситуацию в Крыму (и до, и после приезда) было колоссальным.
http://www.aq-media.info/node/574
Вот избранные места. Из цикла "и эти люди уверяли нас, что Озенбашлы - нацист???"
Возникновение второго лагеря связано с именем одного из лидеров крымскотатарского национального движения 1917-1920 годов Амета Озенбашлы.
Озенбашлы был сторонником построения независимого государства в числе создателей и руководителей национал-демократической партии "Милли фирка". До августа 1943 года этот деятель проживал в Павлограде, куда его сослала советская власть, и работал там врачом-невропатологом.
Летом 1942 года несколько представителей симферопольского мусульманского комитета навестили Озенбашлы. Как нетрудно догадаться, их целью было пригласить его в Крым. И националисты, и немцы (с разрешения которых была предпринята эта поездка) понимали, что, пожалуй, во всём СССР нет больше такого влиятельного крымскотатарского лидера.
При этом и члены комитета, и оккупанты преследовали совершенно разные цели. Последние хотели воспользоваться авторитетом Озенбашлы среди крымских татар и тем самым как бы освятить свою политику на полуострове. По их замыслам, призыв к сотрудничеству с немцами со стороны такого человека не оставил бы равнодушным ни одного крымского татарина. Националисты в принципе хотели того же, но совершенно для противоположных целей: с помощью такого авторитетного лидера, каким являлся Озенбашлы, они надеялись получить от немцев больше политических свобод. Однако, как свидетельствуют многочисленные источники, этот опальный политический деятель был принципиальным противником сотрудничества с оккупантами в той форме, в какой это ему предлагалось. Поэтому он особенно и не спешил в Крым. Члены же комитета и немцы настаивали.
Чтобы как-то успокоить их, а заодно и проверить степень готовности немцев идти на уступки крымским татарам, он в ноябре 1942 года написал меморандум, в котором изложил программу сотрудничества между Германией и крымскими татарами, основные положения которой заключались в следующем:
∙ признание крымских татар коренным народом Крыма и народом-союзником Германии;
∙ признание прав крымских татар, заработанных пролитой ими кровью;
∙ свободное возвращение на родину всех крымских татар, находящихся в изгнании, или оказавшихся за пределами Крыма по другой причине;
∙ возвращение всем крымским татарам их земельных владений, которые они утратили в годы коллективизации;
∙ возвращение религиозным организациям их земельных владений - вакуфов;
∙ создание пользующегося доверием народа религиозного и национального центра.
В январе-феврале 1943 года этот меморандум был передан во все основные немецкие инстанции, которые занимались "восточной политикой". Более того, Озенбашлы настаивал, чтобы с ним был ознакомлен весь татарский народ. Однако выполнение подобных требований не входило в планы нацистского руководства, поэтому начальник полиции безопасности и СД счёл "более благоразумным" не давать ход этому документу на территории Крыма. В Германии же он также не возымел никакого действия, как крымскотатарская эмиграция ни старалась популяризовать его.
Тем не менее в августе 1943 года Озенбашлы всё-таки был вынужден приехать в Крым. Однако и здесь он не оставлял планов направить крымскотатарский народ по некоему "третьему пути". Находясь в Бахчисарае по случаю празднования Курбан-байрама, он получил приглашение от местного мусульманского комитета выступить с речью перед собравшимся народом. И члены этого комитета, и присутствовавшие на собрании немцы думали, что он будет призывать татар к полному сотрудничеству с Германией. Однако на деле получилось не так. Хоть и в завуалированной форме, Озенбашлы, опираясь на исторические примеры, призвал крымских татар думать прежде всего о своих национальных правах. От позиции же, которую занимали крайние коллаборационисты, он в целом предостерёг народ.
Известно, что после собрания Озенбашлы домой уже не вернулся: опасаясь репрессий со стороны СД, он тайно выехал в Одессу, которая находилась в зоне румынской оккупации. Зимой 1943 года он выехал в Румынию, где и был впоследствии арестован советскими органами.
Озенбашлы чуть больше года контактировал с крымскими коллаборационистами, ещё меньше он пробыл на самом полуострове: всего около трёх месяцев. Тем не менее его влияние на ситуацию в Крыму (и до, и после приезда) было колоссальным.
http://www.aq-media.info/node/574
Відповіді
2007.06.13 | Ночной дозор
и про Кырымала подробно
К чести лидеров татарской эмиграции следует признать, что они не были замешаны в связях с нацистами ни до, ни после прихода к власти последних. Не сотрудничали они и с немецкой военной разведкой - абвером, что тогда являлось общим "грехом" для многих эмигрантских политических деятелей. Более того, такой видный крымскотатарский националист, как упоминавшийся Джафер Сейдамет, был настроен даже явно антинацистски. А с началом второй мировой войны его мнение только укрепилось.Немецкий историк Патрик фон цур Мюлен писал, что "симпатии Сейдамета были явно на стороне польского эмигрантского правительства в Лондоне, с которым он поддерживал тесные связи". Нападение Германии на Советский Союз вызвало у проживавшего в Турции Сейдамета двойственное чувство. С одной стороны, он продолжал оставаться на своей антинацистской позиции. С другой же стороны, вся политическая активность, которой стала заниматься крымскотатарская эмиграция, проходила явно с его молчаливого одобрения.
А она началась довольно рано. Так, уже в октябре 1941 года несколько крымскотатарских эмигрантов написали меморандум во внешнеполитический отдел нацистской партии, руководителем которого являлся всё тот же Альфред Розенберг. В этом меморандуме они, со ссылками на татарско-германское сотрудничество 1918 года, изложили своё видение будущего Крымского полуострова. Естественно, что в их планах он должен был быть союзным третьему рейху татарским государством.
В ноябре 1941 года настроенный пронемецки турецкий генерал Хюсню Эмир Эркилет обратился с письмом к послу Германии в Турции Францу фон Папену, в котором просил дать въездную визу двум крымскотатарским политическим деятелям - проживавшим соответственно в Турции и Румынии Эдиге Кырымалу (бывшему члену "Прометея") и Мустеджибу Улькюсалю. В своём письме он так характеризовал их: "Это весьма надёжные люди. Прошу послать их обоих в Крым и использовать там в общих германо-турецких интересах. Они не владеют немецким языком, но хорошо говорят по-русски".
В декабре 1941 года оба крымскотатарских политика прибыли в Берлин, где попытались вступить в переговоры с германскими властями. В ходе этих встреч они выразили пожелания по поводу судьбы Крыма (такие же, как и в указанном меморандуме) и попросили допустить их в лагеря военнопленных на территории южной Украины и Крыма, где содержались крымские татары. Разговоры о независимости Крыма немцы приняли к сведению.
В просьбе же посетить лагеря они отказали, сославшись на карантин. Позднее, с разрешения Розенберга, им удалось побывать в Польше, Литве и Белоруссии, где мусульманское население также было весьма значительным. Ещё одним результатом поездки в Берлин стало то, что этим эмигрантам, пусть и неофициально, удалось заложить основы для будущего представительства крымских татар в Германии.
Весь следующий год прошёл в решении организационных вопросов и укреплении позиций крымскотатарского представительства. За это время в нём произошли значительные изменения. Улькюсаль покинул своего компаньона и вернулся в Румынию.
Поэтому Кырымалу срочно пришлось искать себе нового заместителя. Весной 1942 года им стал ещё один эмигрант - Абдулла Сойсал. Кроме того, берлинское представительство выросло количественно: теперь в его составе было уже 12 человек. Стали более ясными и ближайшие политические цели, которые эта группа ставила перед собой. Так, первоочередными из них были признаны следующие:
облегчение участи крымскотатарских военнопленных и "восточных рабочих", вывезенных в Германию;
перемещение в Крым мусульманского населения из Литвы, Белоруссии и Румынии с целью увеличить процент татарского населения на полуострове;
попытаться наладить связь с татарской общественностью на территории Крыма.
Зная эти цели берлинского представительства, немцы более года запрещали его членам посещать полуостров.
В ноябре 1942 года Кырымал и его команда получили наконец разрешение приехать в Крым. Целью их визита была встреча с представителями местной крымскотатарской общественности. Поэтому уже 16 декабря после согласования этого вопроса с начальником полиции безопасности и СД берлинская делегация провела совместное заседание с членами симферопольского мусульманского комитета. Кырымал и его коллега Абдул-Халим Балич информировали актив комитета о работе своего представительства и сообщили о полученном разрешении на переселение в Крым 25 тысяч татар. Причём 600 из них, главным образом сельскохозяйственные и технические специалисты, были уже наняты и готовы к переезду. Руководство комитета высказало своё полное одобрение деятельности берлинского штаба, признало его руководящую роль и избрало в свой состав обоих докладчиков. Следует признать, что это заседание было огромным тактическим успехом Кырымала и его команды. Теперь они могли с полным правом сказать немцам, что представляют не только эмигрантов, но и весь крымскотатарский народ: большой "плюс", которым не могло похвастаться ни одно из национальных представительств. Эта поездка и её результаты привели к тому, что теперь Министерство по делам оккупированных восточных областей de jure подтвердило то, что фактически уже существовало.
Штаб Кырымала был признан единственным представителем интересов крымскотатарского народа и стал теперь официально именоваться Крымскотатарский национальный центр.
Это произошло в январе 1943 года. А уже в ноябре того же года при министерстве Розенберга был создан специальный крымскотатарский отдел (Krimtataren Leitstelle), который и должен был давать указания Кырымалу и его людям.
По трагической случайности первым совместным шагом руководителя отдела доктора Конельсена и Кырымала стала их попытка избрать крымского муфтия. Принять сан муфтия Озенбашлы уговаривал именно Кырымал. Для этого он специально летал в Бухарест, но так и не смог ничего сделать, чтобы заставить старого националиста стать на пронемецкую позицию.
Ещё одним направлением работы Кырымала в этот период стали попытки спасти крымско-татарский актив. Наступал 1944 год, и все понимали, что рано или поздно Красная армия освободит полуостров. Чтобы как-то приободрить местных коллаборационистов, Кырымал сообщил им, что после ухода вермахта из Крыма все татары будут эвакуированы со всем их имуществом. Это своё заявление он согласовал только с Конельсеном, совершенно "забыв" поставить в известность другую заинтересованную сторону - штаб командующего войсками вермахта в Крыму.
Реакция на эту оплошность последовала незамедлительно. Генерал-полковник Эрвин Йенеке обратился к своему непосредственному начальнику - командующему группой армий "А", и попросил его довести до сведения подчинённых Розенберга следующую информацию: исключительно по всем вопросам эвакуации из Крыма необходимо обращаться только в военные инстанции. Запрашивать об этом следует, сохраняя по возможности строгую секретность и не делать из этой чисто военной акции политического мероприятия.
Помимо общей неприязни руководства вермахта к политической активности крымских татар эту позицию Йенеке также можно объяснить ещё и тем, что в этот период он как раз вынашивал планы по созданию местного крымского правительства, речь о котором шла выше. Кырымал своим обращением заранее перечёркивал весь эффект от этого мероприятия. В конце концов ему всё-таки удалось договориться об эвакуации 60 активистов, 20 из которых сразу пополнили ряды крымскотатарского отдела министерства Розенберга. Ещё около 2 тыс. (в основном бойцы добровольческих формирований) были вывезены морем после начала боёв за полуостров.
План Йенеке по созданию местного правительства, хоть и не осуществившийся, означал по сути предел для всех фантазий о каких-либо отдельных крымскотатарских политических формах. А могло ли быть в тех условиях иначе? Следует признать, что нет. И вина здесь не только членов комитета, которые не пользовались должным авторитетом среди своих соплеменников. Многие высшие немецкие чиновники в Берлине на словах были за предоставление татарам определённых политических льгот и привилегий. Однако на деле их представители на местах поступали с точностью до наоборот.
К примеру, в июне 1943 года Розенберг посетил Украину и Крым. В ходе поездки он помимо всего прочего ознакомился с внедрением своих директив по решению национального вопроса на этих территориях. И надо сказать, что результаты его крайне разочаровали. Остановившись в штабе группе армий "А", он прочёл его руководящему составу длинную лекцию, в которой попытался внедрить в сознание офицеров своё видение путей решения национального вопроса на "восточных территориях". Однако в ходе лекции Розенберг понял, что его слова и объяснения не имеют успеха. А уже после выступления генерал-фельдмаршал Эвальд фон Клейст сказал рейхсляйтеру, что выиграть войну можно только, если использовать наиболее действенные политические методы. И политику Розенберга по заигрыванию с нерусскими народами и национальными меньшинствами СССР он к таким методам не относит.
К осени 1944 года Кырымал остался единственным более или менее авторитетным крымскотатарским деятелем, признанным Германией. Но фактически он уже никого не представлял: Крым снова находился под советской властью, а численность крымскотатарских добровольцев в германских вооружённых силах и "восточных рабочих" на территории рейха измерялась несколькими тысячами. Тем не менее, как этот деятель писал в своей книге "Национальная борьба крымских тюрок", "ключевым пунктом его позиции в этот период была полная независимость Крыма". Ещё одним моментом, который команда Кырымала не раз обсуждала в прессе, была идея "тюркского единства".
То есть крымские татары не только должны были получить свободу и независимость, но ещё и ощутить себя частью "единого тюркского мира". Поэтому в противоположность немецкой прессе, которая продолжала называть крымских татар крымскими татарами, Кырымал и его сотрудники стали употреблять термин "крымские тюрки". С этими идеями они неоднократно выступали на страницах новой крымскотатарской газеты "Kirim" ("Крым"), первый номер которой вышел в Берлине 25 ноября 1944 года. В принципе эти пантюркистские идеи были далеко не новы.
И надо сказать, что эти свои позиции они отстаивали даже в ущерб созданию единой антисоветской организации. Как известно, 14 ноября 1944 года в Праге было провозглашено создание Комитета освобождения народов России (КОНР).
По замыслу его председателя, бывшего генерал-лейтенанта Красной армии Андрея Власова, этот орган должен был представлять собой широкий фронт, объединивший в своих рядах различные слои советского общества и все национальности СССР.
Фактически КОНР задумывался как "российское правительство в изгнании". Процесс создания многонационального антисталинского фронта неожиданно зашёл в тупик.
17 марта 1945 года уже на пороге краха Германии Розенберг сделал от имени правительства рейха официальное заявление, в котором Крымскотатарский национальный центр признавался "единственным представителем (политическим и дипломатическим) крымскотатарского народа". Его председателем по-прежнему оставался Кырымал, а вот состав центра полностью обновлялся: все его 12 членов должны были представлять все общественные слои своего народа. Обновлённый центр начал свою официальную деятельность в апреле 1945 года. Первым его шагом было заявление о том, что главной политической целью этой организации является борьба за национальное и политическое освобождение крымских татар. Но, как признаёт даже сам Кырымал, в условиях военного поражения Германии "перспективы этой борьбы были весьма сомнительны".
А само признание оказалось обычной фикцией. Таков в целом был итог политического сотрудничества крымскотатарских националистов с руководством третьего рейха.
http://www.aq-media.info/node/574