Вялотекущий сепаратизм под крышей Партии Регионов
07/09/2007 | Артур Миллер
Крымская власть: вялотекущий сепаратизм под крышей Партии Регионов
Как и вообще в украинской политике, идеологические моменты играют в крымской политике скорее деструктивную, нежели конструктивную функции. Обычный набор призрачных угроз и символическая борьба с ними становится для крымских политиков пророссийского толка основой деятельности – по крайней мере публичной.
Став «защитником славян» или пообещав решить с россиянами проблемы с бензином, такой политик встраивается в различные оклогосударственные бизнес-схемы и зависит только от своих партийных боссов. В условиях информационного шума, создаваемого подконтрольными СМИ, такие политики в глазах своего электората находятся на своем месте.
Действующий крымский парламент на три четверти состоит из пророссийских сил, и в большинство на основе ПР входят ПСПУ, КПУ, и местная партия «Союз». С участием этих партий сформировано крымское правительство.
Здесь следует остановится на такой важной характеристике крымской власти, как ее задекларированная в названии «автономность» и хотя бы в общих чертах описать ее проявления в политической реальности.
Принятие в конце 90-х годов Конституция Крыма и внесение соответствующих поправок в Конституцию Украины было продуктом компромисса крымского политикума, возглавляемого в те годы коммунистом Грачем, и властью Кучмы, - что и отразилось на характере принятого документа. Горячие головы в Крыму считают эту Конституцию «пораженческой», в то время как иные киевские эксперты видят в ней закрепление центростремительных сил в стране. На сегодняшний день Президент не может назначить премьер-министра Автономии с той легкостью, с какой он назначает губернаторов областей, и даже с его подачи назначенную кандидатуру крымские парламентарии могут без труда снять по результатам первых 100 дней работы – что мы могли видеть в 2005 году с «революционным» пропрезидентским крымским премьером Матвиенко. Сейчас центр крымской власти сконцентрирован у спикера крымского парламента Гриценко, а премьер-министр Плакида является зависимой от него и несамостоятельной фигурой.
ПР, которая контролирует крымский парламент и правительство, менее всего озабочена расширением полномочий крымской власти как таковой, что вполне естественно - в конечном счете это грозит потерей той управляемости крымскими чиновниками, которую она имеет сейчас, - и потому существующие факты «самостоятельности» крымской власти всегда или идут в русле конфронтационной политики ПР, или обусловлены решением какой либо конкретной бизнес-задачи. Примером солидарности крымского парламента с антипрезидентскими силами является апрельское Заявление ВР АРК против Указа президента о роспуске парламента страны. В то же время превышение полномочий крымской власти и ее конкуренция с Киевом имеет целью или право выделять под "гольф-клубы" особо ценную землю, или попытки сокращения территорий заповедников. Или же право объявлять себя «территорией без НАТО» и желание сотрудничать с Москвой вопреки требованиям МИДа и СБУ.
Благодаря тому, что фактическая власть в крымском парламенте и правительстве принадлежит представителям ПР или зависимым от них фигурам, угрозы сепаратизма или призывы к отсоединению к России в ней выражены крайне слабо. "Русская община Крыма", прошедшая в крымский парламент про спискам ПР, играет там роль не более чем радикальных обличителей Президента Ющенко и Меджлиса крымских татар, и не редкость обмолвки Цекова или Радивилова что в крымской власти с ними «не считаются».
Москва и москвичи: ловкая игра и заманчивые предложения
Между тем, основной характеристикой крымской власти как таковой является отнюдь не политическая, а коррупционная ее функция. Крымский парламент и правительство во многом не более чем маклер на рынке крымской земли. Успешность российского влияния на Крым основана на понимании этого факта.
Россияне выглядят в глазах крымских чиновников и агентов по недвижимости как хорошие и богатые покупатели.
Так, ялтинский голова Брайко заявил, что на ближайшем аукционе земли, который он планирует провести, россияне будут основными участниками. Эксперты по крымской недвижимости говорят, что более половины среднего бизнеса в курортной сфере на ЮБК принадлежит россиянам. В зависимости от цены вопроса, россияне обращаются за поддержкой и лоббированием своего бизнеса в государственные структуры, начиная от горсоветов и заканчивая крымским Совмином, но часто сами становятся объектами вымогательств со стороны чиновников - наравне с украинцами.
Между тем, некоторые эксперты считают, что методы действия россиян в Крыму напоминают стратегию американских корпорация в латинской Америке, когда посредством той или иной коррупционной сделки с местными правителями американцам удавалось навязать слабым республикам крупные заказы, после чего влиять на политику этих стран через скомпрометированных политиков и контроль над полученным там имуществом.
Конечно же, основной целью Москвы в ее крымской политики является защита своих военных и оборонительных позиций на Черном море и конкуренция с НАТО, и потому педалирование антинатовских настроений и борьба со всеми сторонниками евроатлантической интеграции становится основным инструментом борьбы. Поддержка крымского «сепаратизма» и пророссийских сил являются теми методами, которыми решается основная задача. Глупо думать, что в Москве считают отсоединение Крыма реальной перспективой. Вероятно, вражда с крымскими татарами расценивается россиянами как консолидирующий момент для «русских Крыма» и стимулом для консервации размываемых пророссийских настроений, поэтому противостояние крымчан с крымскотатарской общиной поощряется и даже провоцируется.
Вероятно, «крымский фактор» является одной пусть не козырной, но весомой картой правительства РФ в ходе диалога с руководством Украины, а угрозы или примеры влияния на ситуацию в Крыму становятся дополнительным аргументом в этих отношениях.
В свою очередь российские СМИ, контролируемые Кремлем, в отношении Крыма призваны демонстрировать общенациональную заботу о русских за пределами России, примерно так же, как то происходило до недавнего времени по отношению к русской диаспоре в Прибалтике. Озабоченность проблемами соотечественников во враждебном окружении, вероятно, считается российским правительством полезным ходом мысли своих сограждан, а публичная поддержка этих соотечественников – дополнительным месседжем для избирателей.
Если же говорить о мотивации российских игроков - таких как Лужков или Лебедев, то они преследуют, вероятно, несколько взаимосвязанных целей. Кроме выгод от сотрудничества с крымским правительством вполне конкретного характера – таких, как покупка крымской земли по заниженным ценам – российские политики могут указывать своим партнерам и клиентам в Москве на силу своего влияния на Крым, чем увеличивать свой политический капитал в российской политической «табели о рангах». Действуя зачастую на свой страх и риск, в целом же российские политики выдерживают основную направленность российской политики в Крыму, которая в общем сводится к торможению интеграции крымского сообщества с украинское и формированию крымского европейского социума.
В заключение следует сказать о тех тревогах, которые выражают крымские эксперты относительно влияния РФ на Крым. «Кто может гарантировать, что по мере развития в России экспансионистских настроений в Кремле не захотят по полной использовать «крымскую карту» и не прибегнут к провокации межнационального конфликта?» – спрашивают они. Дело в том, что в таких острых противостояниях, как то было в Бахчисарае летом 2006, заключительным аккордом мог бы стать публичный призыв Радивилова к морякам недалекого Черноморского флота «защитить соотечественников», и по факту - к вмешательству российских военных и дальнейшей демонстрации «умиротворения» - с российскими солдатами и "миротоворческим корпусом" в Крыму. То есть примерно так же, как и происходило в Абхазии в сходной ситуации.
http://mediacrimea.com.ua/index.php?newsid=1148
Как и вообще в украинской политике, идеологические моменты играют в крымской политике скорее деструктивную, нежели конструктивную функции. Обычный набор призрачных угроз и символическая борьба с ними становится для крымских политиков пророссийского толка основой деятельности – по крайней мере публичной.
Став «защитником славян» или пообещав решить с россиянами проблемы с бензином, такой политик встраивается в различные оклогосударственные бизнес-схемы и зависит только от своих партийных боссов. В условиях информационного шума, создаваемого подконтрольными СМИ, такие политики в глазах своего электората находятся на своем месте.
Действующий крымский парламент на три четверти состоит из пророссийских сил, и в большинство на основе ПР входят ПСПУ, КПУ, и местная партия «Союз». С участием этих партий сформировано крымское правительство.
Здесь следует остановится на такой важной характеристике крымской власти, как ее задекларированная в названии «автономность» и хотя бы в общих чертах описать ее проявления в политической реальности.
Принятие в конце 90-х годов Конституция Крыма и внесение соответствующих поправок в Конституцию Украины было продуктом компромисса крымского политикума, возглавляемого в те годы коммунистом Грачем, и властью Кучмы, - что и отразилось на характере принятого документа. Горячие головы в Крыму считают эту Конституцию «пораженческой», в то время как иные киевские эксперты видят в ней закрепление центростремительных сил в стране. На сегодняшний день Президент не может назначить премьер-министра Автономии с той легкостью, с какой он назначает губернаторов областей, и даже с его подачи назначенную кандидатуру крымские парламентарии могут без труда снять по результатам первых 100 дней работы – что мы могли видеть в 2005 году с «революционным» пропрезидентским крымским премьером Матвиенко. Сейчас центр крымской власти сконцентрирован у спикера крымского парламента Гриценко, а премьер-министр Плакида является зависимой от него и несамостоятельной фигурой.
ПР, которая контролирует крымский парламент и правительство, менее всего озабочена расширением полномочий крымской власти как таковой, что вполне естественно - в конечном счете это грозит потерей той управляемости крымскими чиновниками, которую она имеет сейчас, - и потому существующие факты «самостоятельности» крымской власти всегда или идут в русле конфронтационной политики ПР, или обусловлены решением какой либо конкретной бизнес-задачи. Примером солидарности крымского парламента с антипрезидентскими силами является апрельское Заявление ВР АРК против Указа президента о роспуске парламента страны. В то же время превышение полномочий крымской власти и ее конкуренция с Киевом имеет целью или право выделять под "гольф-клубы" особо ценную землю, или попытки сокращения территорий заповедников. Или же право объявлять себя «территорией без НАТО» и желание сотрудничать с Москвой вопреки требованиям МИДа и СБУ.
Благодаря тому, что фактическая власть в крымском парламенте и правительстве принадлежит представителям ПР или зависимым от них фигурам, угрозы сепаратизма или призывы к отсоединению к России в ней выражены крайне слабо. "Русская община Крыма", прошедшая в крымский парламент про спискам ПР, играет там роль не более чем радикальных обличителей Президента Ющенко и Меджлиса крымских татар, и не редкость обмолвки Цекова или Радивилова что в крымской власти с ними «не считаются».
Москва и москвичи: ловкая игра и заманчивые предложения
Между тем, основной характеристикой крымской власти как таковой является отнюдь не политическая, а коррупционная ее функция. Крымский парламент и правительство во многом не более чем маклер на рынке крымской земли. Успешность российского влияния на Крым основана на понимании этого факта.
Россияне выглядят в глазах крымских чиновников и агентов по недвижимости как хорошие и богатые покупатели.
Так, ялтинский голова Брайко заявил, что на ближайшем аукционе земли, который он планирует провести, россияне будут основными участниками. Эксперты по крымской недвижимости говорят, что более половины среднего бизнеса в курортной сфере на ЮБК принадлежит россиянам. В зависимости от цены вопроса, россияне обращаются за поддержкой и лоббированием своего бизнеса в государственные структуры, начиная от горсоветов и заканчивая крымским Совмином, но часто сами становятся объектами вымогательств со стороны чиновников - наравне с украинцами.
Между тем, некоторые эксперты считают, что методы действия россиян в Крыму напоминают стратегию американских корпорация в латинской Америке, когда посредством той или иной коррупционной сделки с местными правителями американцам удавалось навязать слабым республикам крупные заказы, после чего влиять на политику этих стран через скомпрометированных политиков и контроль над полученным там имуществом.
Конечно же, основной целью Москвы в ее крымской политики является защита своих военных и оборонительных позиций на Черном море и конкуренция с НАТО, и потому педалирование антинатовских настроений и борьба со всеми сторонниками евроатлантической интеграции становится основным инструментом борьбы. Поддержка крымского «сепаратизма» и пророссийских сил являются теми методами, которыми решается основная задача. Глупо думать, что в Москве считают отсоединение Крыма реальной перспективой. Вероятно, вражда с крымскими татарами расценивается россиянами как консолидирующий момент для «русских Крыма» и стимулом для консервации размываемых пророссийских настроений, поэтому противостояние крымчан с крымскотатарской общиной поощряется и даже провоцируется.
Вероятно, «крымский фактор» является одной пусть не козырной, но весомой картой правительства РФ в ходе диалога с руководством Украины, а угрозы или примеры влияния на ситуацию в Крыму становятся дополнительным аргументом в этих отношениях.
В свою очередь российские СМИ, контролируемые Кремлем, в отношении Крыма призваны демонстрировать общенациональную заботу о русских за пределами России, примерно так же, как то происходило до недавнего времени по отношению к русской диаспоре в Прибалтике. Озабоченность проблемами соотечественников во враждебном окружении, вероятно, считается российским правительством полезным ходом мысли своих сограждан, а публичная поддержка этих соотечественников – дополнительным месседжем для избирателей.
Если же говорить о мотивации российских игроков - таких как Лужков или Лебедев, то они преследуют, вероятно, несколько взаимосвязанных целей. Кроме выгод от сотрудничества с крымским правительством вполне конкретного характера – таких, как покупка крымской земли по заниженным ценам – российские политики могут указывать своим партнерам и клиентам в Москве на силу своего влияния на Крым, чем увеличивать свой политический капитал в российской политической «табели о рангах». Действуя зачастую на свой страх и риск, в целом же российские политики выдерживают основную направленность российской политики в Крыму, которая в общем сводится к торможению интеграции крымского сообщества с украинское и формированию крымского европейского социума.
В заключение следует сказать о тех тревогах, которые выражают крымские эксперты относительно влияния РФ на Крым. «Кто может гарантировать, что по мере развития в России экспансионистских настроений в Кремле не захотят по полной использовать «крымскую карту» и не прибегнут к провокации межнационального конфликта?» – спрашивают они. Дело в том, что в таких острых противостояниях, как то было в Бахчисарае летом 2006, заключительным аккордом мог бы стать публичный призыв Радивилова к морякам недалекого Черноморского флота «защитить соотечественников», и по факту - к вмешательству российских военных и дальнейшей демонстрации «умиротворения» - с российскими солдатами и "миротоворческим корпусом" в Крыму. То есть примерно так же, как и происходило в Абхазии в сходной ситуации.
http://mediacrimea.com.ua/index.php?newsid=1148