Угрозы крымского "земельного вопроса"
08/21/2007 | Андрей Кириллов
Андрей КИРИЛЛОВ, Независимый центр политических исследователей и журналистов
Процесс возвращения крымских татар из Средней Азии и дальнейший ход их обустройства в Крыму, вероятно, может стать предметом интересного политологического исследования, большая часть которого должна будет посвящена ошибкам государства на местном и центральном уровнях, и последствиям этих ошибок. Возможно, главной особенностью этих взаимоотношений (посткоммунистическое государство и крымские татары) является неготовность авторитарных и коррумпированных чиновников взаимодействовать со сплоченным и пассионарным народом-диссидентом; вышло так, что проверенные методы системного подавления еще вчера советского народа (какими были крымчане 90-х годов) не действуют по отношению к крымским татарам. Как бы там ни было, большая часть противоречий в крымском обществе в плоскости «крымские татары – остальные крымчане – власть» были заложены в первые годы возвращения депортированного народа, и вплоть до сегодняшнего дня они лишь развиваются и трансформируются. Не вызывает сомнения, что большая часть так называемой «крымскотатарской проблемы» (понятия, кстати говоря, перегруженного разнообразными мифами) является прямым следствием государственной политики по отношению к крымскими татарам прошлых годов. Между тем, и сегодня со стороны государства нет попыток пересмотра слабой, а часто напрямую вредной «крымскотатарской программы», и потому мы еще не раз будем свидетелями обострения непростых межнациональных отношений в Крыму.
Конечно же, и сейчас и в обозримой перспективе ключевым вопросом для крымских татар является земельный. Это более чем оправданно – во-первых, по возвращению из Средней Азии крымским татарам не было компенсировано в полном объеме отобранное у них имущество, а во-вторых, именно земля, недвижимость является для Крыма и крымских граждан главнейшим ресурсом, базой их дальнейшего благосостояния. Таким образом, «земельная проблема» для крымских татар объединяет в себе и оскорбленное чувство достоинства, символ нежелания государства и граждан принести извинения за карательную практику коммунистов, а с другой – предрекает им проигрыш и в будущем, в котором они будут отодвинуты от полагающихся им как крымчанам туристических денег. Компетентная власть могла бы развязать эти узлы или, по крайней мере, сгладить их остроту, но украинское государство сейчас слишком слабо и раздираемо противоречиями; в свою очередь, местная власть в ее современном виде, пожалуй, сама по себе представляет угрозу для крымских граждан.
В свете таких обстоятельств и следует рассматривать проблему «крымских этнических захватов земли» - явления для Украины уникального. После того, как крымские татары поняли, что власть не намерена справедливо наделять их землей, они стали брать ее явочным порядком – и это стало для крымских чиновников неожиданностью.
Следует понимать, что захватывалась земля не у граждан и не частная, а в той или иной степени государственная: сначала местная власть не давала крымским татарам землю из чувства неприязни к ним, из-за страха иметь в своем районе неизвестное и потому пугающее социальное явление; потом власть поняла, что распределение земли является источником огромных коррупционных доходов – и тем более игнорировала бы интересы крымских татар, если бы они ей это позволили. Захватывая землю, крымские татары заставили власть считаться с ними как с реальной силой, что и было единственно верным. Тем не менее, принятые или, вернее, навязанные крымским татарам методы борьбы за землю чреваты серьезными проблемами для Крыма и Украины как таковой.
Для более полного представления этой проблемы на данном этапе отметим несколько сопутствующих ей факторов:
- хаос в имущественных и приватизационных процессах в Крыму.
На данный момент местная крымская власть, равно как и центральная, имеющая здесь свои имущественные интересы (санатории, земли), находится в состоянии перманентной войны за нераспределенные ресурсы или за перераспределение их. Перегретый рынок недвижимости и завышенный спрос (в том числе частными лицами и корпорациями из России) придают этим войнам дополнительную остроту. Правоохранительная система не в состоянии справиться с лавиной нарушений и злоупотреблений, будучи сама или встроена в процесс борьбы, или зависима от борющихся, часто весьма влиятельных сторон. Именно поэтому выше говорилось об угрозе крымским гражданам со стороны местной власти.
- включение в процесс захватов земли нетатарского населения, практика получения земли без элементарных разрешительных документов.
Вероятно, перенимание всеми остальными крымчанами «стиля крымских татар» является формой гражданского протеста против злоупотреблений чиновников, методом борьбы крымского среднего класса против слоя коррумпированных чиновников и отстаивание ими своих интересов.
- спекуляция некоторыми лидерами крымских татар на проблемах
своего народа, понимание ими «права» как только «своего права» в ущерб интересам окружающих, отождествление чиновников с «русскими» и «славянами».
Очевидно, что намеренно лживое использование святых для каждого народа понятий наносит этому народу огромный вред.
Кроме того, практика самозахватов земли волей-неволей сформирует или уже сформировала в среде крымских татар группы, деятельность которых связана не отставанием прав народа, а борьбой за земельные/финансовые ресурсы. В таком случае крымские татары вовлекаются в хаотичную и острую борьбу за землю, которую ведет сейчас власть. Становясь не «инициативной группой крымских татар», а специфическими этническими структурами, такие группы будут руководствоваться только простейшими целями – «вырыванием своего куска», причем только для себя лично, а не для народа.
Если такие группы будут активно провоцировать рядовых крымских татар или подкупать их, приведя противозаконные акции в систему, если они будут стремиться к расширению своего влияния внутри крымских татар и вовне их, претендуя на все большие ресурсы, то Крым окажется в шаге от массовых конфликтов, имеющих вид «межнациональных столкновений». Конечно же, их противники и конкуренты из местной власти и других рейдерских группировок будут активно использовать «славянский», «русский», «православный» патриотизм, привлекать или подкупать милицию, суды, прокуратуру для игры на своей стороне, нанимать боевиков и погромщиков. Так, под видом «межнациональной вражды» будет развиваться конфликт тех или иных бизнес-групп, притом степень кровопролитности таких столкновений будет зависеть только от степени жадности и цинизма их фактических руководителей.
Дополнительно следует иметь ввиду ту опасность, которую представляет внеправовая борьба за землю для крымской природы. Ценность некоего заповедника никогда не будет приниматься во внимание человеком, добывающим себе несколько миллионов долларов.
Кроме того, следует понимать, что не только и не столько крымские жители, будь то рядовые граждане или чиновники, претендуют на крымскую землю – самое ценное в Крыму захватывают не крымчане и часто не украинцы. От того угрозы крымской природе и крымскому историческому наследию возрастают.
Опасность представляет столкновение крымскотатарских этнических и властных, корпоративных интересов в борьбе за крымскую землю. В качестве примера можно привести недавние события в Судаке, когда местная крымскотатарская бизнес-группа пикетировала местный горсовет, по сути, шантажируя его, для решения сугубо своих вопросов – при этом мы слышали лозунги о защите прав всех крымских татар. После этого были снесены крымскотатарские самозахваты ( в том числе жилой дом), что можно посчитать «местью» власти, но пострадали от этой мести как раз простые люди; кроме того, ситуация от таких действий власти только накалилась. Важно то, что в ходе недавних событий в Судаке проявилась слабость Меджлиса, института, ранее имевшего возможность регулировать остроту конфликтов местных общин крымских татар с властью: по сути, представители Меджлиса не могли влиять на спровоцировавшую конфликт бизнес-группу.
Разросшийся и усложненный имущественно-идеологический конфликт мы могли наблюдать и в Бахчисарае в прошлом году.
Не стоит забывать и о разнообразном и мощном влиянии России на ситуацию в Крыму, а так же то, что, по мнению многих наблюдателей, межэтнический конфликт на полуострове не исключен как желательное развитие событий для российской власти.
Не вызывает сомнения, что межнациональные столкновения подготавливаются совсем не рядовыми представителями этих этнических групп – чувство национального достоинства и боль «за своих» используется безнравственными дельцами для получения вполне конкретных дивидендов. При такой игре разрушения и жертвы могут быть огромны. К счастью, именно повседневное общение крымчан, налаживание личных связей вне зависимости от национальности разрушают многочисленные мифы и постепенно формируют атмосферу доверия. Но часто это уже не может изменить ход вещей при конфликте, зашедшем слишком далеко.
Процесс возвращения крымских татар из Средней Азии и дальнейший ход их обустройства в Крыму, вероятно, может стать предметом интересного политологического исследования, большая часть которого должна будет посвящена ошибкам государства на местном и центральном уровнях, и последствиям этих ошибок. Возможно, главной особенностью этих взаимоотношений (посткоммунистическое государство и крымские татары) является неготовность авторитарных и коррумпированных чиновников взаимодействовать со сплоченным и пассионарным народом-диссидентом; вышло так, что проверенные методы системного подавления еще вчера советского народа (какими были крымчане 90-х годов) не действуют по отношению к крымским татарам. Как бы там ни было, большая часть противоречий в крымском обществе в плоскости «крымские татары – остальные крымчане – власть» были заложены в первые годы возвращения депортированного народа, и вплоть до сегодняшнего дня они лишь развиваются и трансформируются. Не вызывает сомнения, что большая часть так называемой «крымскотатарской проблемы» (понятия, кстати говоря, перегруженного разнообразными мифами) является прямым следствием государственной политики по отношению к крымскими татарам прошлых годов. Между тем, и сегодня со стороны государства нет попыток пересмотра слабой, а часто напрямую вредной «крымскотатарской программы», и потому мы еще не раз будем свидетелями обострения непростых межнациональных отношений в Крыму.
Конечно же, и сейчас и в обозримой перспективе ключевым вопросом для крымских татар является земельный. Это более чем оправданно – во-первых, по возвращению из Средней Азии крымским татарам не было компенсировано в полном объеме отобранное у них имущество, а во-вторых, именно земля, недвижимость является для Крыма и крымских граждан главнейшим ресурсом, базой их дальнейшего благосостояния. Таким образом, «земельная проблема» для крымских татар объединяет в себе и оскорбленное чувство достоинства, символ нежелания государства и граждан принести извинения за карательную практику коммунистов, а с другой – предрекает им проигрыш и в будущем, в котором они будут отодвинуты от полагающихся им как крымчанам туристических денег. Компетентная власть могла бы развязать эти узлы или, по крайней мере, сгладить их остроту, но украинское государство сейчас слишком слабо и раздираемо противоречиями; в свою очередь, местная власть в ее современном виде, пожалуй, сама по себе представляет угрозу для крымских граждан.
В свете таких обстоятельств и следует рассматривать проблему «крымских этнических захватов земли» - явления для Украины уникального. После того, как крымские татары поняли, что власть не намерена справедливо наделять их землей, они стали брать ее явочным порядком – и это стало для крымских чиновников неожиданностью.
Следует понимать, что захватывалась земля не у граждан и не частная, а в той или иной степени государственная: сначала местная власть не давала крымским татарам землю из чувства неприязни к ним, из-за страха иметь в своем районе неизвестное и потому пугающее социальное явление; потом власть поняла, что распределение земли является источником огромных коррупционных доходов – и тем более игнорировала бы интересы крымских татар, если бы они ей это позволили. Захватывая землю, крымские татары заставили власть считаться с ними как с реальной силой, что и было единственно верным. Тем не менее, принятые или, вернее, навязанные крымским татарам методы борьбы за землю чреваты серьезными проблемами для Крыма и Украины как таковой.
Для более полного представления этой проблемы на данном этапе отметим несколько сопутствующих ей факторов:
- хаос в имущественных и приватизационных процессах в Крыму.
На данный момент местная крымская власть, равно как и центральная, имеющая здесь свои имущественные интересы (санатории, земли), находится в состоянии перманентной войны за нераспределенные ресурсы или за перераспределение их. Перегретый рынок недвижимости и завышенный спрос (в том числе частными лицами и корпорациями из России) придают этим войнам дополнительную остроту. Правоохранительная система не в состоянии справиться с лавиной нарушений и злоупотреблений, будучи сама или встроена в процесс борьбы, или зависима от борющихся, часто весьма влиятельных сторон. Именно поэтому выше говорилось об угрозе крымским гражданам со стороны местной власти.
- включение в процесс захватов земли нетатарского населения, практика получения земли без элементарных разрешительных документов.
Вероятно, перенимание всеми остальными крымчанами «стиля крымских татар» является формой гражданского протеста против злоупотреблений чиновников, методом борьбы крымского среднего класса против слоя коррумпированных чиновников и отстаивание ими своих интересов.
- спекуляция некоторыми лидерами крымских татар на проблемах
своего народа, понимание ими «права» как только «своего права» в ущерб интересам окружающих, отождествление чиновников с «русскими» и «славянами».
Очевидно, что намеренно лживое использование святых для каждого народа понятий наносит этому народу огромный вред.
Кроме того, практика самозахватов земли волей-неволей сформирует или уже сформировала в среде крымских татар группы, деятельность которых связана не отставанием прав народа, а борьбой за земельные/финансовые ресурсы. В таком случае крымские татары вовлекаются в хаотичную и острую борьбу за землю, которую ведет сейчас власть. Становясь не «инициативной группой крымских татар», а специфическими этническими структурами, такие группы будут руководствоваться только простейшими целями – «вырыванием своего куска», причем только для себя лично, а не для народа.
Если такие группы будут активно провоцировать рядовых крымских татар или подкупать их, приведя противозаконные акции в систему, если они будут стремиться к расширению своего влияния внутри крымских татар и вовне их, претендуя на все большие ресурсы, то Крым окажется в шаге от массовых конфликтов, имеющих вид «межнациональных столкновений». Конечно же, их противники и конкуренты из местной власти и других рейдерских группировок будут активно использовать «славянский», «русский», «православный» патриотизм, привлекать или подкупать милицию, суды, прокуратуру для игры на своей стороне, нанимать боевиков и погромщиков. Так, под видом «межнациональной вражды» будет развиваться конфликт тех или иных бизнес-групп, притом степень кровопролитности таких столкновений будет зависеть только от степени жадности и цинизма их фактических руководителей.
Дополнительно следует иметь ввиду ту опасность, которую представляет внеправовая борьба за землю для крымской природы. Ценность некоего заповедника никогда не будет приниматься во внимание человеком, добывающим себе несколько миллионов долларов.
Кроме того, следует понимать, что не только и не столько крымские жители, будь то рядовые граждане или чиновники, претендуют на крымскую землю – самое ценное в Крыму захватывают не крымчане и часто не украинцы. От того угрозы крымской природе и крымскому историческому наследию возрастают.
Опасность представляет столкновение крымскотатарских этнических и властных, корпоративных интересов в борьбе за крымскую землю. В качестве примера можно привести недавние события в Судаке, когда местная крымскотатарская бизнес-группа пикетировала местный горсовет, по сути, шантажируя его, для решения сугубо своих вопросов – при этом мы слышали лозунги о защите прав всех крымских татар. После этого были снесены крымскотатарские самозахваты ( в том числе жилой дом), что можно посчитать «местью» власти, но пострадали от этой мести как раз простые люди; кроме того, ситуация от таких действий власти только накалилась. Важно то, что в ходе недавних событий в Судаке проявилась слабость Меджлиса, института, ранее имевшего возможность регулировать остроту конфликтов местных общин крымских татар с властью: по сути, представители Меджлиса не могли влиять на спровоцировавшую конфликт бизнес-группу.
Разросшийся и усложненный имущественно-идеологический конфликт мы могли наблюдать и в Бахчисарае в прошлом году.
Не стоит забывать и о разнообразном и мощном влиянии России на ситуацию в Крыму, а так же то, что, по мнению многих наблюдателей, межэтнический конфликт на полуострове не исключен как желательное развитие событий для российской власти.
Не вызывает сомнения, что межнациональные столкновения подготавливаются совсем не рядовыми представителями этих этнических групп – чувство национального достоинства и боль «за своих» используется безнравственными дельцами для получения вполне конкретных дивидендов. При такой игре разрушения и жертвы могут быть огромны. К счастью, именно повседневное общение крымчан, налаживание личных связей вне зависимости от национальности разрушают многочисленные мифы и постепенно формируют атмосферу доверия. Но часто это уже не может изменить ход вещей при конфликте, зашедшем слишком далеко.