Альберту
10/07/2007 | Зигмунд Ф
Альберту:
Уважаемый Альберт очень хотелось бы мне воспользоваться вашим советом,
но для нас «Майдан» есть немножко больше, чем просто информационный портал.
Поверьте, не все материалы, которые мы посылали, вывешивали на «Майдане». Приходится исхитряться, и, уж конечно, мы посылали свои материалы на другие сайты.
Многим не хочется портить отношения с властями, «керующими» сегодня в Крыму.
Что такое «Голос Крыма»? Эльдар Адилович…
За «Свiтлицю» тоже помолчим.
А «Майдан» -- для всех крымчан «Майдан».
И на форуме мы не только отмечаемся, наша совесть не дает нам спокойно смотреть и мириться с теми безобразиями, которые творят Доничи.
Не скрою, не все выдерживают -- слабые уходят.
Несколько месяцев назад Министерство здравоохранения Крыма начинало свой каждый рабочий день с чтения «Майдана». Помните волну телерепортажей и передач с участием всей министерской камарильи?
Cегодня мы хотим, чтобы врачи и те, кто собирается ими стать, не видели в своей работе коммерческую сторону, а знали, что врач -- не рвач.
При встрече с одним врачем я рассказал ему историю, расскажу её и вам.
В 60-е годы в Симферопольской железнодорожной больнице (находилась она там, где сегодня Представительство Президента) работал главврач (фамилию его называть не буду, боюсь ошибиться, прошло много лет).
Это был высокий, худощавый еврей строгого вида, но с очень добрыми глазами.
Моя мама лежала в этой больнице, и мы с отцом приходили её навещать.
В это же время там лежал мальчик из Евпатории, лет десяти – двенадцати, с ожогами.
Ожоги были страшные, все тело ребенка было забинтовано.
Его выносили во двор больницы, и мы, приходя к маме, часто видели его.
Рядом с мальчиком всегда сидела женщина, видимо, его мама и мужчина, который постоянно курил.
Мама наша должна была выписываться, мы приехали за ней, но она к нам не вышла.
Медсестра сказала отцу, что мама на операции. Отец, естественно, испугался: «Что случилось?»
Все было нормально, а тут -- операция.
Через какое-то время к нам вышел главврач, стал успокаивать отца и повел нас в палату.
Мама, увидев нас, заулыбалась и сказала, что дала свою кожу для пересадки ребенку.
Отец стал бурчать: «Что, тебе больше всех надо?»
В это время в палату на костылях вошел отец мальчика и стал благодарить мою маму.
Передвигался он с трудом, врач сказал нам, что снял с него почти всю кожу для сына.
Когда мы уходили, главврач вышел с нами во двор, он говорил много хороших слов о нашей маме.
Через неделю маму выписали.
Мы несколько раз ходили навещать мальчика, он пошел на поправку, и его увезли в Евпаторию.
Не помню точно, но, видимо, прошло несколько лет, я уже учился в школе, в начальных классах, умер этот главврач.
На похоронах было очень много людей.
За всю свою жизнь я ни разу не видел столько одновременно плачущих людей, плакала и моя мама, и я плакал, потому что плакала она.
Сегодня мне больше лет, чем моей маме было тогда, но память о враче, который спасал жизни и возвращал здоровье людям, для меня есть эталон, к которому, мне кажется, должны стремиться и нынешние врачи.
Когда плачет старик или ребенок -- нет цены их слезам!
Донич бьет по самому слабому.
Для нормального человека нет ничего дороже его детей и состарившихся родителей, давших ему жизнь.
Скажите, кто из вас даже на секунду задумается: купить лекарства родным или себе кусок хлеба?
Уважаемый Альберт очень хотелось бы мне воспользоваться вашим советом,
но для нас «Майдан» есть немножко больше, чем просто информационный портал.
Поверьте, не все материалы, которые мы посылали, вывешивали на «Майдане». Приходится исхитряться, и, уж конечно, мы посылали свои материалы на другие сайты.
Многим не хочется портить отношения с властями, «керующими» сегодня в Крыму.
Что такое «Голос Крыма»? Эльдар Адилович…
За «Свiтлицю» тоже помолчим.
А «Майдан» -- для всех крымчан «Майдан».
И на форуме мы не только отмечаемся, наша совесть не дает нам спокойно смотреть и мириться с теми безобразиями, которые творят Доничи.
Не скрою, не все выдерживают -- слабые уходят.
Несколько месяцев назад Министерство здравоохранения Крыма начинало свой каждый рабочий день с чтения «Майдана». Помните волну телерепортажей и передач с участием всей министерской камарильи?
Cегодня мы хотим, чтобы врачи и те, кто собирается ими стать, не видели в своей работе коммерческую сторону, а знали, что врач -- не рвач.
При встрече с одним врачем я рассказал ему историю, расскажу её и вам.
В 60-е годы в Симферопольской железнодорожной больнице (находилась она там, где сегодня Представительство Президента) работал главврач (фамилию его называть не буду, боюсь ошибиться, прошло много лет).
Это был высокий, худощавый еврей строгого вида, но с очень добрыми глазами.
Моя мама лежала в этой больнице, и мы с отцом приходили её навещать.
В это же время там лежал мальчик из Евпатории, лет десяти – двенадцати, с ожогами.
Ожоги были страшные, все тело ребенка было забинтовано.
Его выносили во двор больницы, и мы, приходя к маме, часто видели его.
Рядом с мальчиком всегда сидела женщина, видимо, его мама и мужчина, который постоянно курил.
Мама наша должна была выписываться, мы приехали за ней, но она к нам не вышла.
Медсестра сказала отцу, что мама на операции. Отец, естественно, испугался: «Что случилось?»
Все было нормально, а тут -- операция.
Через какое-то время к нам вышел главврач, стал успокаивать отца и повел нас в палату.
Мама, увидев нас, заулыбалась и сказала, что дала свою кожу для пересадки ребенку.
Отец стал бурчать: «Что, тебе больше всех надо?»
В это время в палату на костылях вошел отец мальчика и стал благодарить мою маму.
Передвигался он с трудом, врач сказал нам, что снял с него почти всю кожу для сына.
Когда мы уходили, главврач вышел с нами во двор, он говорил много хороших слов о нашей маме.
Через неделю маму выписали.
Мы несколько раз ходили навещать мальчика, он пошел на поправку, и его увезли в Евпаторию.
Не помню точно, но, видимо, прошло несколько лет, я уже учился в школе, в начальных классах, умер этот главврач.
На похоронах было очень много людей.
За всю свою жизнь я ни разу не видел столько одновременно плачущих людей, плакала и моя мама, и я плакал, потому что плакала она.
Сегодня мне больше лет, чем моей маме было тогда, но память о враче, который спасал жизни и возвращал здоровье людям, для меня есть эталон, к которому, мне кажется, должны стремиться и нынешние врачи.
Когда плачет старик или ребенок -- нет цены их слезам!
Донич бьет по самому слабому.
Для нормального человека нет ничего дороже его детей и состарившихся родителей, давших ему жизнь.
Скажите, кто из вас даже на секунду задумается: купить лекарства родным или себе кусок хлеба?
Відповіді
2007.10.07 | Альберт
Re: Альберту
Зигмунд Ф пише:> Альберту:
>
> Уважаемый Альберт очень хотелось бы мне воспользоваться вашим советом,
> но для нас «Майдан» есть немножко больше, чем просто информационный портал.
> Поверьте, не все материалы, которые мы посылали, вывешивали на «Майдане». Приходится исхитряться, и, уж конечно, мы посылали свои материалы на другие сайты.
> Многим не хочется портить отношения с властями, «керующими» сегодня в Крыму.
> Что такое «Голос Крыма»? Эльдар Адилович…
> За «Свiтлицю» тоже помолчим.
> А «Майдан» -- для всех крымчан «Майдан».
И все-таки, согласитесь, интернет, к сожалению, пока не может дать (для украинского общества) того резонанса, которого можно достичь с помошью читаемой газеты.
> И на форуме мы не только отмечаемся, наша совесть не дает нам спокойно смотреть и мириться с теми безобразиями, которые творят Доничи.
> Не скрою, не все выдерживают -- слабые уходят.
> Несколько месяцев назад Министерство здравоохранения Крыма начинало свой каждый рабочий день с чтения «Майдана». Помните волну телерепортажей и передач с участием всей министерской камарильи?
> Cегодня мы хотим, чтобы врачи и те, кто собирается ими стать, не видели в своей работе коммерческую сторону, а знали, что врач -- не рвач.
> При встрече с одним врачем я рассказал ему историю, расскажу её и вам.
> В 60-е годы в Симферопольской железнодорожной больнице (находилась она там, где сегодня Представительство Президента) работал главврач (фамилию его называть не буду, боюсь ошибиться, прошло много лет).
> Это был высокий, худощавый еврей строгого вида, но с очень добрыми глазами.
> Моя мама лежала в этой больнице, и мы с отцом приходили её навещать.
> В это же время там лежал мальчик из Евпатории, лет десяти – двенадцати, с ожогами.
> Ожоги были страшные, все тело ребенка было забинтовано.
> Его выносили во двор больницы, и мы, приходя к маме, часто видели его.
> Рядом с мальчиком всегда сидела женщина, видимо, его мама и мужчина, который постоянно курил.
> Мама наша должна была выписываться, мы приехали за ней, но она к нам не вышла.
> Медсестра сказала отцу, что мама на операции. Отец, естественно, испугался: «Что случилось?»
> Все было нормально, а тут -- операция.
> Через какое-то время к нам вышел главврач, стал успокаивать отца и повел нас в палату.
> Мама, увидев нас, заулыбалась и сказала, что дала свою кожу для пересадки ребенку.
> Отец стал бурчать: «Что, тебе больше всех надо?»
> В это время в палату на костылях вошел отец мальчика и стал благодарить мою маму.
> Передвигался он с трудом, врач сказал нам, что снял с него почти всю кожу для сына.
> Когда мы уходили, главврач вышел с нами во двор, он говорил много хороших слов о нашей маме.
> Через неделю маму выписали.
> Мы несколько раз ходили навещать мальчика, он пошел на поправку, и его увезли в Евпаторию.
> Не помню точно, но, видимо, прошло несколько лет, я уже учился в школе, в начальных классах, умер этот главврач.
> На похоронах было очень много людей.
> За всю свою жизнь я ни разу не видел столько одновременно плачущих людей, плакала и моя мама, и я плакал, потому что плакала она.
> Сегодня мне больше лет, чем моей маме было тогда, но память о враче, который спасал жизни и возвращал здоровье людям, для меня есть эталон, к которому, мне кажется, должны стремиться и нынешние врачи.
>
> Когда плачет старик или ребенок -- нет цены их слезам!
> Донич бьет по самому слабому.
> Для нормального человека нет ничего дороже его детей и состарившихся родителей, давших ему жизнь.
> Скажите, кто из вас даже на секунду задумается: купить лекарства родным или себе кусок хлеба?