История из красного прошлого Крыма
02/06/2008 | Бё!
Феномен репутации
Сидели мы в редакции нашего еженедельника с известным кинодраматургом Евгением Оноприенко, пили чай и беседовали «за жизнь». Как-то, не сговариваясь, все заговорили о репутации: мол, первые лет двадцать—тридцать работаешь на имя, а потом уже оно работает на тебя. Так, как правило, и в журналистике, и в кино. «Хотя бывают исключения», — хитро улыбнулся собеседник, и мы уже поняли, что услышим еще одну интересную историю.
«Такое бывает очень редко, когда один какой-то случай может сформировать устойчивую положительную репутацию. Но бывает. Однажды на съемках в Одессе я познакомился с неким Иволгиным — адвокатом, который был консультантом одного из фильмов. Репутация этого человека еще с военной поры была столь высока, что о ней знали не только специалисты, но и многие люди, не имеющие никакого отношения к юриспруденции. Мы друг другу понравились, и он в минуты откровения неожиданно поведал мне, как внезапно стал известным адвокатом. Тогда, в тридцатые годы, все шло конвейером — по сути, без суда и следствия. Ночью взяли, сразу «тройка» — приговор: враг народа. Но иногда для отвода глаз устраивали и показательные процессы. Вот на один такой и вызвали Иволгина и назначили адвокатом у некоей Зверезомб-Зубаревской.
— Я дело глянул и сник, — вспоминал Иволгин. — Что там защищать? Ясное дело — вышка! Обвинялась она в сожительстве с белыми офицерами в Крыму: и сама призналась, и свидетели были, даже газетка белогвардейская приложена была с сообщением о каком-то пикнике, где была и она. И вывод следователей — пособничество белым бандам. Явная вышка! Встретился я с нею. Ну что тут придумать? Как бы самого не замели тут же, в зале. Ну, суд идет, я стараюсь. Пусть бы ей лагеря, ссылка — только не вышка! Да что я могу сделать? Прокурор гневом пышет, возмущенные трудящиеся клеймят и требуют. И тут дают ей последнее слово.
— Все это правда, — говорит она. — Жила с белыми офицерами. А потом красные пришли, я и с их командирами жила. А чего ж? Я еще и с французскими офицерами жила. А после красных — опять белые, я с ними... А потом их красные прогнали — так я опять с красными. А потом...
— Сто-оп! - завопил судья. — Стоп, перерыв!..
А потом уже мне рассказали: он в комнате так и заметался, за голову схватился.
— Что же мы делаем? — чуть не плачет. — Да она же самая обыкновенная б... рядовая. Их тысячи. Что же мы тут политический процесс лепим? Нас же засмеют!
Словом, дали ей года три за аморалку, хотя и давили на судью здорово. Но главное — все уверены были, что это я присоветовал ей такую тактику избрать и способ защиты. А я сам слушал ее, развесив уши. Но никто и нигде мне не верил потом. Все понимающе кивали головами. Так и родилась моя юридическая слава...
— Похожая история, когда все тот же случай коренным образом изменил ситуацию, произошла в свое время и с награждением на кинофестивале в Баку фильма Василия Шукшина «Калина красная». Но об этом расскажу в следующий раз, — пообещал нам рассказчик и вскоре слово свое сдержал.
http://www.golos.com.ua/rus/article/1202215226.html
Сидели мы в редакции нашего еженедельника с известным кинодраматургом Евгением Оноприенко, пили чай и беседовали «за жизнь». Как-то, не сговариваясь, все заговорили о репутации: мол, первые лет двадцать—тридцать работаешь на имя, а потом уже оно работает на тебя. Так, как правило, и в журналистике, и в кино. «Хотя бывают исключения», — хитро улыбнулся собеседник, и мы уже поняли, что услышим еще одну интересную историю.
«Такое бывает очень редко, когда один какой-то случай может сформировать устойчивую положительную репутацию. Но бывает. Однажды на съемках в Одессе я познакомился с неким Иволгиным — адвокатом, который был консультантом одного из фильмов. Репутация этого человека еще с военной поры была столь высока, что о ней знали не только специалисты, но и многие люди, не имеющие никакого отношения к юриспруденции. Мы друг другу понравились, и он в минуты откровения неожиданно поведал мне, как внезапно стал известным адвокатом. Тогда, в тридцатые годы, все шло конвейером — по сути, без суда и следствия. Ночью взяли, сразу «тройка» — приговор: враг народа. Но иногда для отвода глаз устраивали и показательные процессы. Вот на один такой и вызвали Иволгина и назначили адвокатом у некоей Зверезомб-Зубаревской.
— Я дело глянул и сник, — вспоминал Иволгин. — Что там защищать? Ясное дело — вышка! Обвинялась она в сожительстве с белыми офицерами в Крыму: и сама призналась, и свидетели были, даже газетка белогвардейская приложена была с сообщением о каком-то пикнике, где была и она. И вывод следователей — пособничество белым бандам. Явная вышка! Встретился я с нею. Ну что тут придумать? Как бы самого не замели тут же, в зале. Ну, суд идет, я стараюсь. Пусть бы ей лагеря, ссылка — только не вышка! Да что я могу сделать? Прокурор гневом пышет, возмущенные трудящиеся клеймят и требуют. И тут дают ей последнее слово.
— Все это правда, — говорит она. — Жила с белыми офицерами. А потом красные пришли, я и с их командирами жила. А чего ж? Я еще и с французскими офицерами жила. А после красных — опять белые, я с ними... А потом их красные прогнали — так я опять с красными. А потом...
— Сто-оп! - завопил судья. — Стоп, перерыв!..
А потом уже мне рассказали: он в комнате так и заметался, за голову схватился.
— Что же мы делаем? — чуть не плачет. — Да она же самая обыкновенная б... рядовая. Их тысячи. Что же мы тут политический процесс лепим? Нас же засмеют!
Словом, дали ей года три за аморалку, хотя и давили на судью здорово. Но главное — все уверены были, что это я присоветовал ей такую тактику избрать и способ защиты. А я сам слушал ее, развесив уши. Но никто и нигде мне не верил потом. Все понимающе кивали головами. Так и родилась моя юридическая слава...
— Похожая история, когда все тот же случай коренным образом изменил ситуацию, произошла в свое время и с награждением на кинофестивале в Баку фильма Василия Шукшина «Калина красная». Но об этом расскажу в следующий раз, — пообещал нам рассказчик и вскоре слово свое сдержал.
http://www.golos.com.ua/rus/article/1202215226.html