04/02/2008 | Айдын Шемьи-заде

Я получил от одного заинтересованного читателя моих статей о событиях 1917-го и последующих годов вопрос, как мы должны оценивать личность Джафера Сейдамета в свете его конфликта с Номаном Челебиджиханом.
Когда читаешь тексты Дж. Сейдамета, посвященные Челебиджихану не остается сомнений в том, что он искренне любил и ценил своего великого друга. И самого Дж. Сейдамета мы, потомки, по праву относим к нашим великим революционерам и националистам. Да, были совершены им судьбоносные ошибки. И главная из них та, что он отверг предлагаемый Челебиджиханом союз с нарастающей исторической силой – с большевиками. Но предательства с его стороны не было! Джафер Сейдамет так видел путь развития национальной революции.
Значительность личности Джафера Сейдамета оценило старшее поколение крымскотатарских революционеров, когда по инициативе Али Боданинского на первый по значимости пост главы Таврического Духовного правления мусульман, то есть муфтия, был предложен Номан Челебиджихан, а на второй важнейший пост, то есть на должность председателя вакуфной комиссии, был предложен Джафер Сейдамет.

Но человек слаб. В какой-то момент Джаферу Сейдамету захотелось взять продолжение национальной революции на себя. Пост военного министра в Национальном правительстве и одновременно такой же пост во враждебном татарам СНП показался ему надежным плацдармом. Я не считаю. что он повел двойную игру, он откровенно решил возглавить процесс, опираясь при этом на царских офицеров (?!). Это, конечно, непонятно - ведь это было враждебное воинство!
Дж. Сейдамет полностью отдался своей деятельности в рамках СНП, в самых доверенных ему лицах фигурировал в это время черносотенный полковник Макухин, ярый монархист.
Али Боданинский, который по сути дела был «начальником штаба» крымскотатарской революции (по его инициативе был уже 27-го февраля создан Мусульманский Ревком, созван Первый Всекрымский Мусульманский съезд, подготовлен план создания Мусульманского Исполкома, он занимал последовательно должности главы Ревкома, управляющего делами в Мусисполкоме, затем в Курултае), этот самый старший по годам и по опыту революционной работы национальный деятель, в декабрьские дни назвал проводимую Дж. Сейдаметом политику по усилению собственной власти «бонапартизмом». Дж. Сейдамет упоминает об этом в своих воспоминаниях и в оправдание своих действий приводит тот факт, что за «активную деятельность по укреплению вооруженных сил» его и Макухина согласился принять находящийся в своем крымском поместье генерал Врангель.
Обидно было мне читать в воспоминаниях Врангеля издевательские отзывы о той встрече…
Замечу здесь, что в создании странного альянса между национальным революционером Джафером Сейдаметом и офицерами царской армии загадочную роль сыграл некто Рустем Парпетов, бывший царский офицер. Именно Парпетов свел Сейдамета с откровенным монархистом Макохиным, встречу Сейдамета с Врангелем тоже организовал этот Парпетов (об этом пишет в «Базы хатыралар» Дж. Сейдамет).
Если кто имеет информацию о Рустеме Парпетове, то интересно было бы ознакомиться с ней здесь на форуме.

Повторяю, что было бы большой несправедливостью считать противодействие Джафера Сейдамета требованиям председателя Национального правительства Номана Челебиджихана предательством. Я сейчас не могу припомнить подходящие исторические аналогии, но историки могут подсказать ситуации, в которых между лидерами было соперничество без предательства.
Да, в эти трудные годы были в среде крымскотатарских деятелей разногласия, были метания, ошибки, была мешающая общему делу борьба амбиций. Но не было предательства, не было подмены общенациональных интересов личными!

Далее при германской оккупации Джафер пытался обратиться с верноподданническим посланием к германскому канцлеру Вильгельму, но получил отлуп.
Сегодня некоторые авторы с целью опорочить наше национальное движение приписывают Джаферу Сейдамету «прогерманские настроения», «пресмыкательство перед кайзеровскими оккупантами». Но моя интерпретация фактов, касающихся действий Джафера Сейдамета другая. Для меня понятна причина льстивых высказываний Дж. Сейдамета во время немецкой оккупации в 1918 году - надо было спасать революционные завоевания 17-го года, и только на это были ориентированы Сейдамет и его ближайшие сторонники, обращаясь за призрачной помощью к явно недолговечному оккупационному режиму.
Наш малый народ оказался между интересами великих империалистических держав. В труднейшей критической ситуации Джафер Сейдамет и приближенные к нему политики пытались удержаться на плаву.
Правда, надо признать, что была и другая группа курултаевцев, которая считала, что нелегитимность и непрочность оккупационных властей не дает основания для подобных выступлений, приводящих к потере достоинства.
Так или иначе, это была трагедия маленького народа, оказавшегося между жерновами мировой истории. Мудрость Челебиджихана спасла бы нас от многих напастей и унижений - при белых Курултай сразу бы ушел в подполье (как это и случилось позднее с теми, кто пытался соответствовать кайзеровцам, Антанте, Деникину, Врангелю).
Уроки истории не проходят даром. В германскую оккупацию в сороковых годах Джафер Сейдамет и Амет Озенбашлы (последний был на оккупированной территории) не участвовали в попытках сотрудничества с немцами, это делали не имеющие опыта начала 20-х годов лидеры диаспоры.