10/16/2008 | Брат-1

Это не про Крым, а про Ростовскую область. Но принцип тот же.

http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=1596&level1=main&level2=articles

Перечисляются старые названия немецких колонистов, а далее:

Это были первоначальные, так сказать, исходные списки. На их основе составлялись другие, в которых предлагались варианты возможного административного подчинения и переименования. При этом нередко переименование колонии сводилось к переводу немецкого или латышского названия на русский язык, или калькированию: Блюменталь, Блюменфельд - Цветочная Поляна, Гофенталь - Долина Надежд, Мариенталь (названная, кстати сказать, в честь императрицы Марии Александровны - жены Александра II) - Мариинская Долина, Звайзгнит - Звездочка, Эйгенгейм - Бесподобная, Ольгинфельд - Ольгополь, Руэнталь - Спокойная [2, л. 192]. Латышскую колонию Тауруп не переименовывали.

Наиболее впечатляющей выглядела картина по Таганрогскому округу: здесь переименованию было подвергнуто 107 колоний. Новые названия были утверждены областным по крестьянским делам присутствием 26 ноября 1902 г.[2, л. 201-203]. При знакомстве с этим списком замечаем, что многие колонии уже имели русские названия и не переименовывались, но некоторые русские названия заменялись другими русскими же (Ново-Грабовский - Козловский, Якушинская - Чумаковский, Новая Надежда (бывшая Гринфекльд) - Надеждинский, Молчановский - Вишневский), некоторые немецкие наименования приобретали русскую огласовку (Кроль - Кролев. Принцфельд - Принцев, Вагнерфельд - Вагнеров), .имелись случаи калькирования (Вайнберг - Виноградный, Эбенфельд - Равнопольский, (= Ровнополье), Николай-фельд - Николай-поле). .Однако в основной массе немецкие названия заменялись русскими топонимами, не имевшими никакой связи с прежними (Шенбрунн - Ново-Александровка, Розенфельд - Николаевская, Гнаденфельд - Загрядская и т.д. - см. приложение 2).
Однако большая работа по переименованию немецких колоний оказалась малоэффективной: к началу 1 мировой войны многие колонии по-прежнему имели немецкие названия. В постановлении Таганрогского по крестьянским делам присутствия от 31 марта 1915 г.. в частности, говорилось: "…несмотря на определение областного по крестьянским делам присутствия… эти поселения продолжают официально носить названия немецкие, например, "Остгеймское" почтовое отделение, которое должно называться "Больше-Краснощековское"" [2, л. 213].

Неизвестно, как обстояли бы дела дальше, если бы не мировая война: само царское правительство, как мы помним, объявило борьбу с немецкими названиями - прежде всего Санкт-Петербург был переименован в Петроград. Не были забыты и наши колонии: их поселенцы объявлялись представителями враждебной России нации, и против них принимались определенные санкции: их лишали прав на владение землей и недвижимостью: "наделы и недвижимыя имущества подходящих под действие узаконений 2-го февраля и 13 декабря 1915 г. … обществ (колоний), независимо от устоявшейся у них формы землепользования (общинного, подворного или смешанного), подлежат отчуждению по добровольным соглашениям или продаже с публичного торга…" [3, л. 170]. Безусловным было и переименование этих колоний.

Теперь к переименованию колоний подошли более обстоятельно. Во-первых, сочли нелишним уточнить, как и почему колонии получили свои названия. По этому вопросу таганрогский окружной начальник сообщал в канцелярию войскового наказного атамана, что колонии и хутора "получили немецкие названия по инициативе основателей их немцев-колонистов, а некоторые - в память прежних своих колоний, находящихся в других губерниях, или же фамилий немцев-землевладельцев, проживавших в колониях и хуторах с начала возникновения таковых" [4, л. 15]. Во-вторых, сам наказной атаман утвердил своего рода правила, которыми надлежало руководствоваться при переименовании, а именно: русское название присваивать "посредством буквального перевода самих немецких названий или дав наименования по урочищам или по фамилиям прежних владельцев земли, если таковые фамилии были русскими, или, наконец, название поселения составлено из русского слова и немецкого, то образовать последнее, оставляя первое название; при этом иметь в виду, чтобы при переименовании не было поселений с одним названием в одной волости" [4, л. 5 об.]. (Похоже, этими правилами руководствовались и ранее.)

Перечисленным выше колониям Ростовского округа были присвоены новые названия, никак не связанные с предыдущими. Такие предложения содержались в рапорте старшины Ростовского округа Сутулова в областное правление от 15 февраля 1915 г., в котором говорилось: "При сем представляю список колоний вверенного мне округа с немецкими названиями с указанием против каждого русское название (орфография источника. - В.Л.), коим желательно назвать колонию" [4, л. 20] (см. ксерокопию). Руэнталь теперь должна была называться не Спокойная, а Рябиевка, Ольгинфельд - не Ольгополь, а Чепелевка, Мариенталь - не Мариинская Долина, а Жировка, Эйгенгейм - не Бесподбная, а Ново-Александровская, Блюменталь - не Цветочная Поляна, а хутор Веселый; Эйгенфельд предлагалось переименовать в Верхний хутор, а Генне - в Нижний хутор [4, л. 21]. Из двух латышских колоний одна - Звайзгнит - была переименована ранее в Звездочку (калька), а вторая - Тауруп - по-прежнему свое название сохранила. Оба топонима существуют поныне.

Несмотря на то что рекомендациями допускалось калькирование названий, на местах, как видим, к делу подходили творчески, выявляя более основательные мотивы к переименованию, чем просто перевод. Например, Мариенталь переименована в Жировку потому, что эта колония расположена на земле, купленной переселенцами у генерала Д.И.Жирова, колония Ольгинфельд по местоположению примыкала к дер. Машино, имевшей второе название - Чипливка, или Чепелевка (украинская и русская огласовка) [5], колонию Эйгенгейм (находится между Азовом и Кулешовкой) составили, как сказано выше, большей частью переселенцы из станицы Александровской из-под Ейска, и потому она переименована в Ново-Александровскую; топоним сохранился, лищь частично изменив орфографию, - теперь это село Новоалександровка Азовского района. У окрестных жителей популярно название Колонка, Немецкая Колонка (переход видового названия в имя собственное, что обусловлено отсутствием поблизости других колоний). Список переименованных колоний по Таганрогскому округу, составленный в ноябре 1914 г., дан ниже в приложении 3. В приложение 4 включены итоговые сведения о колониях того же округа по списку, составленному 31 марта 1915 г. Мы видим, что некоторые колонии по-прежнему сохранили немецкие названия. Этот список содержит важную информацию - о количестве дворов и числе жителей, о том, откуда пришли поселенцы; к какому сельскому обществу и какой волости они здесь причислены; указано также расстояние от колонии до волостного центра или до ближайшего сельского правления, что может служить некоторым ориентиром в дальнейшем при идентификации данных поселений.

Так проходила широкомасштабная кампания по переименованию поселений колонистов в Приазовье. Мы коснулись лишь нескольких топонимов, стремясь на их примере показать, как осуществлялась сама процедура административного "управления", если можно так выразиться, изменением названий населенных пунктов. Однако в изучении истории данного вида ойконимов привлекает внимание и чисто языковой аспект. В частности, иноязычные топонимы представляют несомненный интерес с точки зрения словообразовательных топонимических моделей и их взаимодействия с господствующим на данной территории языком, в данном случае с русским. З.В. Рубцова, коснувшись этого вопроса, отметила, что немцы-колонисты принесли с собой в Подонье характерные "сентиментальные" топонимы с типичными словообразовательными моделями (Гринталь, Мариенталь, Офенталь, Вассеррейх, Либенталь и проч.,). "Ни одно из немецких названий, - пишет она, - не было ни калькировано, ни адаптировано русским языком, и они воспринимаются как чистые беспризнаковые основы" [6], в отличие, скажем, от греческих или армянских топонимов, многие из которых частично приспособились к системе русского языка (Дмитриадовка, Лакедемоновка).

Думается, однако, для столь категоричных выводов нет достаточных оснований. Даже если учесть то немаловажное обстоятельство, что взаимодействие немецких топонимов с русским языком , в отличие, скажем, от греческих, на данной территории было весьма непродолжительным, мы все же видим четкую тенденцию к усвоению их системой русского языка. Прежде всего, это проявилось в калькировании названий (полном или частичном): Нейгофнунг - Новая Надежда, Фриденфельд - Мирская, Райхенфельд - Богатопольский, Вайнберг - Виноградный, Эбенфельд - Ровнополье, Гринфельд - Зеленополье; наблюдался и некий симбиоз немецких и русских слов: Клейн-Екатериновка, Ней-Греково, впоследствии превратившихся в чисто русские названия Мало-Екатериновка, Ново-Греково; отмечено и "обрусение" немецких названий: Принцфельд - Принцев, Вагнерфельд - Вагнеров, Бишлер - Бишлеровка, Рот - Ротовка, Ной-Людвигталь - Новый Людвигталь - Ново-Людвиговский, Кляйн-Верден - Малый Верден и т.п. [2, л. 201-202; 4, л. 16-17]. Нельзя не отметить и такой любопытный орфографический казус, как уподобление немецких слов русским по созвучию: название Гнаденфельд (Gnadenfeld) в некоторых списках колоний можно прочитать как Гладельфельд и Кладефельд или Нейгарт как Нейград (Нейград-Верден), а Блиферниц как Блифернец [2, л. 31-31об.]. Обращает на себя внимание, что немецкое Feld при калькировании заменяется отнюдь не адекватным русским словом "поле", а по сути греческим "поль" (по аналогии: Ольгинфельд - Ольгополь, Грюнфельд - Зеленополье) или его формой "польский": Зеленопольский, Эбенфельд - Ровнополье, Равнопольский (ср.: Ставрополь, Ставрополье, Ставропольский), т.е. здесь мы наблюдаем явление, которое можно назвать псевдокалькированием.