а я про книгу "Повелителів". Золотисте оздоблення обкладинки дуже швидко обпадає, при чому полишаючи на руках золотистий порошок. Якщо це не хитра постмодернистська задумка, то бажаю видавцю врахувати це при наступному тиражі.
І звісно кольлорові картінки кращі за чорно-білі, сподіваюся що в наступному тиражі чи в другому томі це буде враховано.
Ну так у них же матери - ордынские и ногайские принцессы. Там и на узбека, и на казаха похож будешь. Настоящие кипчаки. А с Ислям Гирая начиная уже черкешенки видать пошли.
Ашчыбашы пише:
> Ну так у них же матери - ордынские и ногайские принцессы.
А хіба в Чмнгізідів по батьківській лінії європеоїди? Іншім генам практично й не було звідки взятися, це ж просто монголоїдний тип обличчя.
(Звісно якщо не брати версію про Карай-гахама чи як там його )
"Культурное зазеркалье". Художник Юрий Никитин по следам телепередачи "Культурный фронт"
«Культурный фронт» вышел в эфир дважды. Темы для размышлений появились с первых залпов, но хотелось дождаться постпремьерных будней. Не знаю, достоин ли я звания генерала, но на передовой нахожусь не менее тридцати лет. Еще в первом эфире оптимизм господина Макарова по поводу культурной ситуации в стране так меня возбудил, что я решил на время покинуть окопы и предаться писательству, тем более что я тот самый художник Никитин, о котором Дорошенко упомянул в новостях в связи с книгой Гайворонского «Повелители двух материков».
Книга, как по мне, потрясающая. Да только кроме Дорошенко ее уже год как никто публично не замечает. Сам автор – истинный патриот и даже, скажу по секрету, националист в лучшем смысле этого слова. Но труд его адресован в первую очередь татарской аудитории, поэтому и опубликовал его Олекса намеренно в русскоязычном варианте. Может быть, поэтому книгу до сих пор и «не видят», из государственной, что ли, принципиальности.
У нас вообще со странной двусмысленностью функционируют все не только культурные, но и социальные институции. Пару лет назад в Бахчисарае вышел конфликт с торговцами, которые водрузили палатки с китайским ширпотребом на месте старинного татарского кладбища. Гайворонского тогда с его архивной поддержкой исторической справедливости тоже никто не заметил. Кроме разве казаков. Я в те дни не раз со своими друзьями из татар туда приходил и казаков тех видел много. Но только почему-то донских с российским триколором в руках. И ни одного запорожского! Где они тогда были, Бог весть, может, где на Хортице кулеш варили или дух боевой закаляли.
Кстати, священное место у торговцев отвоевали, не без помощи историка Гайворонского. Думаю, что сию радостную весть ни один телеканал не освещал. Хотя если где татары не к месту палатку разобьют, так ее сто раз по всем новостям покажут, и каждый день до тысячи раз всяких теток, которые считают, что пластическая хирургия и политика – это одно и то же. А Гайворонского с его Гераями – ни-ни! Пока субъективный журналист Дорошенко не донесет, в том смысле, что до масс.
Так вот, что представляет собой наш культурный фронт, где его передовая, с кем мы сражаемся и одерживаем ли победы? Думаю, что знаков вопроса в моих рассуждениях будет предостаточно. Поверьте, я искренне рад появлению на Первом национальном подобной передачи и пишу не ради злословия. Слава героям, посмевшим в годину нашего очередного местного мирового кризиса (не знаю, как вы, а я за 17 лет уже со счета сбился) поднять голос за Культуру!
Огрубев за долгие годы пребывания на линии боевых действий, я тем не менее смог оценить тонкость приглашения в премьерный эфир Вакарчука. Воистину, и человек достойный, и любой аудиторией узнаваемый. Но расстановка акцентов в передаче иногда бывает важнее любой важной информации. Вот меня оптимизмом ведущего по поводу трех миллионов читающих граждан и контузило. Ну, во-первых, бывшие научные сотрудники в растянутых свитерах, люди по преимуществу интеллигентные. У них свитера хоть и грубой вязки, но под ними натуры ранимые. И если бы не горький опыт жестокого периода «первичного накопления капитала», который у нас, кажется, затянулся навсегда, то этих в свитерах может быть на пару миллионов больше бы осталось. Не всем же героями быть. Многих нищета, пьянство, как результат осознания окружающей несправедливости, в гроб свели.
А мы все вроде как и борцы, но иногда кажется, что невидимого фронта. Общаясь с режиссерами, композиторами, музыкантами, я постоянно ловлю себя на ощущении запредельности нашего существования. Одна из многочисленных теорий о загробной жизни утверждает, что мертвые всегда присутствуют рядом с нами, но мы, ввиду грубой природы, этого не ощущаем. То же самое можно сказать о присутствии нас, людей искусства, в жизни современной Украины. Мы как бы живем и творим, но только в измерении, не пересекающемся с реальностью настолько, что никакому доктору Моуди не приснится. Мы как Алиса в зазеркалье. Стрелки в обратную сторону на часах крутятся, и мы туда же апеллируем, к какому-нибудь Стравинскому или Мунку. А вокруг жизнь буйствует – Поплавский с крапивой, Гордон с пирамидой, и все как мертвые, – одни от того что стыда не имут, а другие потому, что их в упор никто не видит.
Я за день до премьерного эфира как раз побывал в консерватории на концерте студентов и выпускников класса композиции профессора Юрия Ищенко. Концерт, как для впечатлительного меня, так даже преизрядный. Масса музыкальной информации. И разнообразие, и глубина, и исполнительское мастерство! Лететь бы после с крыльями за спиной, а я вышел и чувствую, что вместо крыльев депрессия на плечи давит. Я ведь с музыкантами общаюсь не только как слушатель и понимаю, что они в свои годы (от пятнадцати до тридцати, заметьте) вполне осознают собственную невостребованность в этой стране. Это мы да писатели хоть палкой на песке обойтись можем. А тем композиторам сколько всего нужно – и инструменты, и исполнители, и залы, а еще не помешала бы и публика, и информация в СМИ. Они знают, что этого наверняка можно не добиться, и все равно на композицию идут, как овцы на заклание. Потому что их Господь таким даром наградил, то есть, в нашем украинском варианте – наказал.
Кто-то может возразит мне, что за место под солнцем бороться надо. Но часто ли у нас солнце всходит? Да и локтями пихаясь, можно разучиться музыку сфер слышать. Мы хоть и бойцы, но исключительно нежные, ибо с тонкими материями вынуждены работать. Да еще по возможности о собственном существовании напоминать. Опять же, как в ситуации с выше названным концертом. Ну кто о нем объявит или напечатает афиши? На рекламу деньги нужны. Денег нет. То есть они, может, у кого и есть, у Катеринчука, например. Но их надо экономить, чтобы хватило к следующей агитационной страде украсить милым лицом все столбы в столице.
Столбовых красавцев у нас и без выборов хватает. Сейчас один из них заклинает нас, украинцев, самих себя поберечь. Посмотрев ему в лицо, сразу понимаешь, от кого. Мы и так давно убедились, что вопрос – тратить бабло на себя любимых или на искусство – перед нашей, извините за выражение, элитой не стоит. Тут к месту будет напомнить одну давнюю историю о благотворительности, как по нашим временам – забавную до жути. В Санкт-Петербурге в Русском музее есть небольшая картина художника Крылова «Зима». Настоящая зима! Под холодным солнцем крестьянки с санями и коромыслом, и кажется, что сейчас хруст снега под ногами услышишь. История создания картины еще более замечательна, чем ее живописные достоинства. Захотелось Никифору Крылову в 1827 году написать зимний вид с натуры. Он выбрал на брегах реки Тосны подходящее место. Теперь внимание! Один из купцов-меценатов строит на том самом месте теплую, отапливаемую мастерскую и дает художнику «стол и содержание на все время работы». Это, представьте, ради зимнего пейзажа размером 54 на 63 сантиметра! Крылов картину писал целый месяц, думаю, не без удовольствия. Комментарии, как говорится…
Источник умолчал о том, как картина в музей попала. Не удивлюсь, если музею ее подарил все тот же сумасшедший купец. Чем он вообще руководствовался – нам неведомо. Зато вполне понятно, чем могут руководствоваться наши потенциальные меценаты. Вот только аргументов убедительных для них нет. Если бы по крайней мере ангел с небес сошел и четко так предсказал: «Купишь сегодня художника Н., при твоих внуках за него бабла в миллионы раз больше дадут!». Но ввиду отсутствия столь надежных сведений лучше потратиться на Айвазовского, а сегодняшних купим, когда помрут. На этом месте – глубокое мерси господину Пинчуку от имени всех ныне живущих. Пишу без доли сарказма. Но господа, на всю нашу большую страну – неужели один? Чтобы у вас не создалось впечатления, что я принадлежу к лагерю тонких ценителей всего ужасного, честно признаюсь, что в этом году впервые встретил человека, не только реально благотворительствующего искусству, но и ничего не требующего взамен! Не по фамилии Пинчук и даже не мужчину. Пусть эта новость будет моей ложкой меда в нашей бочке дегтя. Возвращаясь к которой, нельзя не вспомнить о том, что искусство всегда существовало кем-либо поддерживаемое.
Безупречным заказчиком с тысячелетним стажем была Церковь. Была или осталась? Имея многолетний опыт сотрудничества с ней, смею утверждать, что сегодня священник любого прихода, украшая храм, мыслит только в категориях дешевизны и экономии, что вполне при нашей экономической стабильности объяснимо. Но, увы, никто не мыслит в категориях художественной красоты. Если некий Пупкин дешевле Врубеля – ему и карты в руки. Стройся Владимирский собор в наше время, Васнецов с Нестеровым отдыхали бы, ввиду своей профессиональной дороговизны. Лишь украинские греко-католики в Риме могут себе позволить на каждой публикуемой иконке, наверное, не без гордости указывать, что это работа их художника Ювеналия Мокрицкого. Наверное, потому, что они ощущают себя не только религиозной конфессией, но и частью культурного пространства Европы.
Мы вроде бы тоже Европа, и даже будто бы ее центр. Хотя предпочитаем благодетельствовать спорту – ведь он денежно выгоден. Думаю, этим многое объясняется. Хотя при постоянном декларировании нашей христианской религиозности громкие панегирики нашим гладиаторам не вполне уместны. Ведь подобные зрелищные развлечения с мордобоем Церковь с первых лет своего существования резко осуждала, как языческий порок. Что ж ныне? За язычество хорошо платят? И если бокс сегодня столь благословен, то может быть контрацепция и гомосексуализм не так чудовищны? Опять вопросы не только вероисповедания, но и культуры, культуры человеческих отношений. Потенциал для нее у нас есть. Вспомните Майдан – взаимопомощь, вежливость и общее благорасположение.
С искусством куда сложнее. Оно, конечно же, не для всех. Поголовной жаждой к нему приобщиться ни одно общество не страдает. Ну, не оставит нормальная крестьянка корову вечером недоенной ради филармонического концерта в столице. И слава Богу, земной ей поклон за то, что она вопреки всему кормилицей остается. Но уж если человек сознательно и навсегда оседает в городе, то с него другой спрос. Ему трудолюбие нужно приложить для приобщения к высокому и не очень. Он хоть от кутюр оденется и слова всякие вроде «элегантно» выучит, и элитой назовется, а без напряга все равно будет дурно пахнуть. Не телом, так поступками наверняка. Без культуры он, конечно, проживет и не будет о всякой ерунде волноваться, вроде «утечки мозгов». О ней пусть ученые скорбят. Но есть еще и утечка талантов, пусть не всегда мозговитых, зато безупречно танцующих балет и играющих музыку. Для них «утечка» только на пользу пойти может. И нам хуже не станет? Может быть, и причина найдется философски ошеломляющая – «така в них доля».
Философствовать мы умеем, да и плакать научились к месту и вовремя. Я понимаю, что на Первом национальном от политики президента – как от смерти – никуда не деться. И голодомору эфира хватало. Надо отдать должное господину Макарову, проявившему здравомыслие и не ставшему вторить официальным плакальщикам. Хотя приглашенный Проскурня оказался совершенно не интересным собеседником, опустошившим все эфирное время. Абсолютно уместной была интонация репортажа Ботановой, четко уловившей привкус оскомины, вызываемой в нас официозом. Я не попираю святынь. Для меня память о погибших в коммунистическом апокалипсисе священна навсегда. Их давно утешил Отец небесный, и смею предположить, не хуже отца нации. Ибо Ему возможно утереть каждую слезу, и степень Его милосердия нам недоступна.
Осознание прошлого почтенно выражать заботливой любовью к настоящему. Имеем ли мы смелость любить ныне живущих и ныне творящих? Найдем мужество признать культурным геноцидом невостребованность творчества молодых? Да, они молоды и у них есть надежда. А еще есть сокровища, утраченные навсегда. Режиссер Наталья Соболева в 2002 году сняла документальный фильм об актрисе Маргарите Криницыной. Уверен, что многие читатели сейчас узнают об этом впервые: кто ж под такую ерунду эфир даст? Слава Богу, благодаря Соболевой мы видим и слышим Криницыну, даже забывая, что ее уже нет в наших земных пределах. Но известно ли вам, что в конце 90-х режиссер была готова снять еще три картины о художниках Данииле Лидере, Федоре Нироде и композиторе Валентине Сильвестрове? Стучала во все двери, просила, добивалась, искала спонсоров. Нирода не стало через полтора месяца. Говорю о Нироде, ибо не без гордости могу сказать, что был с ним дружен. Он был натурой не только художественно одаренной – человеком замечательных качеств, но и представителем настоящей аристократии – граф Федор Федорович Нирод. Та аристократия, к которой он принадлежал, утрачена нашей цивилизацией навсегда. Поверьте очевидцу, что передать словами степень их человеческого достоинства, утонченности вкуса и всех качеств, которые можно познать через выражение лица и глаз, – нереально. Но есть кинематограф, способный все это запечатлеть, способный, но в нашей стране бесполезный.
Нас призывают оплакивать 30-е годы, а у меня ком к горлу за последние семнадцать и за уходящий 2008-й. Потому что омерзительная история повторяется. Соболева ныне готова к работе над фильмом об актрисе Раисе Недашковской, да вот спонсоров найти отчаялась. На ту документальную кинематографию, может быть, и денег нужно не больше, чем наши буржуа отстегивают за ночь сексуальных услуг в борделе, да только у нас кризис, типа, экономический – и ныне, и присно, и во веки веков. А кого сегодня не снимем – завтра в бронзе отольем. Никто не забыт, пусть и с опозданием.
Сам я с кинематографом столкнулся давно, был художником в фильме режиссера Виктора Греся в 1986 году. В 1988 году фильм на экраны вышел, а Гресь погрузился в работу над сценарием – чего бы вы думали? – «Тараса Бульбы»! Да, именно с тех самых пор. Потом он и продюсера нашел и – Бог весть, по каким каналам – вышел на Жерара Депардье. Именно Гресь до него добрался, но вам это странным покажется, ибо вы историю если и знаете – с другой стороны, с реальной, а я в ней участвовал в нашем творческом зазеркалье. Смею утверждать, что до контакта с Гресем наш любимый Жерар если что об Украине и слышал, то уж о Гоголе, а тем паче о Тарасе Бульбе и не подозревал. Гресь его не только этим знанием одарил, но и почти договорился о сотрудничестве и встрече, к которой мне надо было написать портрет Депардье в образе Бульбы, чтобы он не вздумал отказаться. Я-то портрет написал, да только Греся к Депардье никто не подпустил. Тут как раз революция прошла и наша элита, демократически окрыленная, сочла, что теперь и для Депардье с нами сфотографироваться не в падлу. И столько тут желающих нашлось, что не до Греся какого-то. Так и не встретились. Тем более что у Греся таких денег, как у «Киевстара», нет. Зато они у нашей главной «красавицы» нашлись. Она до того как в красавицы пойти, на скрипке играла, тоже женщина культурная…
Но о Гресе не то чтобы совсем забыли: человек заслуженный и немолодой, его инициативой благосклонно воспользовались и… объявили конкурс сценариев на «Бульбу»! Я понимаю, что в нашей стране авторское право – это из области уфологии, ну а просто порядочность? Я в те дни угодил на радио «Нарт» в прямой эфир и, конечно же, заявил на всю страну о подлой несправедливости. Даже посмел президента и министра культуры ворами назвать. Постарайтесь угадать, был ли я услышан? Если б наш гарант не успел свою куму в министры культуры засадить, мы бы сегодня, возможно, гордились украино-французским «Бульбой». Но Депардье, думаю, вовремя сообразил, что крымские виноградники для производства вина куда доступней, чем наше культурное пространство для кинематографа.
Вот почему не склонен я разделять оптимизма Макарова. Хотя в наши дни на Первом национальном говорить принципиально только о культуре, наверное, тоже своего рода мужество. Потому поклон ему из нашего художественного зазеркалья. Быть может, когда-нибудь в украинском телеэфире появится смелая Алиса, которая заставит наших «королей» и «королев» понять, что никакие они не короли и не королевы, а всего лишь колода карт.
Відповіді
2008.12.17 | Tatarchuk
Re: Цветные изображения иллюстраций ханов к книге
а я про книгу "Повелителів". Золотисте оздоблення обкладинки дуже швидко обпадає, при чому полишаючи на руках золотистий порошок. Якщо це не хитра постмодернистська задумка, то бажаю видавцю врахувати це при наступному тиражі.І звісно кольлорові картінки кращі за чорно-білі, сподіваюся що в наступному тиражі чи в другому томі це буде враховано.
2008.12.17 | Мемет
А Саадет Герай хан...
так на узбека похож был оказывается!!))2008.12.17 | Ашчыбашы
Ордынская кровь!
Ну так у них же матери - ордынские и ногайские принцессы. Там и на узбека, и на казаха похож будешь. Настоящие кипчаки. А с Ислям Гирая начиная уже черкешенки видать пошли.2008.12.17 | Tatarchuk
Re: Ордынская кровь!
Ашчыбашы пише:> Ну так у них же матери - ордынские и ногайские принцессы.
А хіба в Чмнгізідів по батьківській лінії європеоїди? Іншім генам практично й не було звідки взятися, це ж просто монголоїдний тип обличчя.
(Звісно якщо не брати версію про Карай-гахама чи як там його
2008.12.17 | Крымец
Re: Ордынская кровь!
В целом очень неплохо...Отдаленно напоминает древнерусскую живопись)))
2008.12.17 | Tatarchuk
"Культурное зазеркалье" (/)
http://vg.co.ua/news/1094.html"Культурное зазеркалье". Художник Юрий Никитин по следам телепередачи "Культурный фронт"
«Культурный фронт» вышел в эфир дважды. Темы для размышлений появились с первых залпов, но хотелось дождаться постпремьерных будней. Не знаю, достоин ли я звания генерала, но на передовой нахожусь не менее тридцати лет. Еще в первом эфире оптимизм господина Макарова по поводу культурной ситуации в стране так меня возбудил, что я решил на время покинуть окопы и предаться писательству, тем более что я тот самый художник Никитин, о котором Дорошенко упомянул в новостях в связи с книгой Гайворонского «Повелители двух материков».
Книга, как по мне, потрясающая. Да только кроме Дорошенко ее уже год как никто публично не замечает. Сам автор – истинный патриот и даже, скажу по секрету, националист в лучшем смысле этого слова. Но труд его адресован в первую очередь татарской аудитории, поэтому и опубликовал его Олекса намеренно в русскоязычном варианте. Может быть, поэтому книгу до сих пор и «не видят», из государственной, что ли, принципиальности.
У нас вообще со странной двусмысленностью функционируют все не только культурные, но и социальные институции. Пару лет назад в Бахчисарае вышел конфликт с торговцами, которые водрузили палатки с китайским ширпотребом на месте старинного татарского кладбища. Гайворонского тогда с его архивной поддержкой исторической справедливости тоже никто не заметил. Кроме разве казаков. Я в те дни не раз со своими друзьями из татар туда приходил и казаков тех видел много. Но только почему-то донских с российским триколором в руках. И ни одного запорожского! Где они тогда были, Бог весть, может, где на Хортице кулеш варили или дух боевой закаляли.
Кстати, священное место у торговцев отвоевали, не без помощи историка Гайворонского. Думаю, что сию радостную весть ни один телеканал не освещал. Хотя если где татары не к месту палатку разобьют, так ее сто раз по всем новостям покажут, и каждый день до тысячи раз всяких теток, которые считают, что пластическая хирургия и политика – это одно и то же. А Гайворонского с его Гераями – ни-ни! Пока субъективный журналист Дорошенко не донесет, в том смысле, что до масс.
Так вот, что представляет собой наш культурный фронт, где его передовая, с кем мы сражаемся и одерживаем ли победы? Думаю, что знаков вопроса в моих рассуждениях будет предостаточно. Поверьте, я искренне рад появлению на Первом национальном подобной передачи и пишу не ради злословия. Слава героям, посмевшим в годину нашего очередного местного мирового кризиса (не знаю, как вы, а я за 17 лет уже со счета сбился) поднять голос за Культуру!
Огрубев за долгие годы пребывания на линии боевых действий, я тем не менее смог оценить тонкость приглашения в премьерный эфир Вакарчука. Воистину, и человек достойный, и любой аудиторией узнаваемый. Но расстановка акцентов в передаче иногда бывает важнее любой важной информации. Вот меня оптимизмом ведущего по поводу трех миллионов читающих граждан и контузило. Ну, во-первых, бывшие научные сотрудники в растянутых свитерах, люди по преимуществу интеллигентные. У них свитера хоть и грубой вязки, но под ними натуры ранимые. И если бы не горький опыт жестокого периода «первичного накопления капитала», который у нас, кажется, затянулся навсегда, то этих в свитерах может быть на пару миллионов больше бы осталось. Не всем же героями быть. Многих нищета, пьянство, как результат осознания окружающей несправедливости, в гроб свели.
А мы все вроде как и борцы, но иногда кажется, что невидимого фронта. Общаясь с режиссерами, композиторами, музыкантами, я постоянно ловлю себя на ощущении запредельности нашего существования. Одна из многочисленных теорий о загробной жизни утверждает, что мертвые всегда присутствуют рядом с нами, но мы, ввиду грубой природы, этого не ощущаем. То же самое можно сказать о присутствии нас, людей искусства, в жизни современной Украины. Мы как бы живем и творим, но только в измерении, не пересекающемся с реальностью настолько, что никакому доктору Моуди не приснится. Мы как Алиса в зазеркалье. Стрелки в обратную сторону на часах крутятся, и мы туда же апеллируем, к какому-нибудь Стравинскому или Мунку. А вокруг жизнь буйствует – Поплавский с крапивой, Гордон с пирамидой, и все как мертвые, – одни от того что стыда не имут, а другие потому, что их в упор никто не видит.
Я за день до премьерного эфира как раз побывал в консерватории на концерте студентов и выпускников класса композиции профессора Юрия Ищенко. Концерт, как для впечатлительного меня, так даже преизрядный. Масса музыкальной информации. И разнообразие, и глубина, и исполнительское мастерство! Лететь бы после с крыльями за спиной, а я вышел и чувствую, что вместо крыльев депрессия на плечи давит. Я ведь с музыкантами общаюсь не только как слушатель и понимаю, что они в свои годы (от пятнадцати до тридцати, заметьте) вполне осознают собственную невостребованность в этой стране. Это мы да писатели хоть палкой на песке обойтись можем. А тем композиторам сколько всего нужно – и инструменты, и исполнители, и залы, а еще не помешала бы и публика, и информация в СМИ. Они знают, что этого наверняка можно не добиться, и все равно на композицию идут, как овцы на заклание. Потому что их Господь таким даром наградил, то есть, в нашем украинском варианте – наказал.
Кто-то может возразит мне, что за место под солнцем бороться надо. Но часто ли у нас солнце всходит? Да и локтями пихаясь, можно разучиться музыку сфер слышать. Мы хоть и бойцы, но исключительно нежные, ибо с тонкими материями вынуждены работать. Да еще по возможности о собственном существовании напоминать. Опять же, как в ситуации с выше названным концертом. Ну кто о нем объявит или напечатает афиши? На рекламу деньги нужны. Денег нет. То есть они, может, у кого и есть, у Катеринчука, например. Но их надо экономить, чтобы хватило к следующей агитационной страде украсить милым лицом все столбы в столице.
Столбовых красавцев у нас и без выборов хватает. Сейчас один из них заклинает нас, украинцев, самих себя поберечь. Посмотрев ему в лицо, сразу понимаешь, от кого. Мы и так давно убедились, что вопрос – тратить бабло на себя любимых или на искусство – перед нашей, извините за выражение, элитой не стоит. Тут к месту будет напомнить одну давнюю историю о благотворительности, как по нашим временам – забавную до жути. В Санкт-Петербурге в Русском музее есть небольшая картина художника Крылова «Зима». Настоящая зима! Под холодным солнцем крестьянки с санями и коромыслом, и кажется, что сейчас хруст снега под ногами услышишь. История создания картины еще более замечательна, чем ее живописные достоинства. Захотелось Никифору Крылову в 1827 году написать зимний вид с натуры. Он выбрал на брегах реки Тосны подходящее место. Теперь внимание! Один из купцов-меценатов строит на том самом месте теплую, отапливаемую мастерскую и дает художнику «стол и содержание на все время работы». Это, представьте, ради зимнего пейзажа размером 54 на 63 сантиметра! Крылов картину писал целый месяц, думаю, не без удовольствия. Комментарии, как говорится…
Источник умолчал о том, как картина в музей попала. Не удивлюсь, если музею ее подарил все тот же сумасшедший купец. Чем он вообще руководствовался – нам неведомо. Зато вполне понятно, чем могут руководствоваться наши потенциальные меценаты. Вот только аргументов убедительных для них нет. Если бы по крайней мере ангел с небес сошел и четко так предсказал: «Купишь сегодня художника Н., при твоих внуках за него бабла в миллионы раз больше дадут!». Но ввиду отсутствия столь надежных сведений лучше потратиться на Айвазовского, а сегодняшних купим, когда помрут. На этом месте – глубокое мерси господину Пинчуку от имени всех ныне живущих. Пишу без доли сарказма. Но господа, на всю нашу большую страну – неужели один? Чтобы у вас не создалось впечатления, что я принадлежу к лагерю тонких ценителей всего ужасного, честно признаюсь, что в этом году впервые встретил человека, не только реально благотворительствующего искусству, но и ничего не требующего взамен! Не по фамилии Пинчук и даже не мужчину. Пусть эта новость будет моей ложкой меда в нашей бочке дегтя. Возвращаясь к которой, нельзя не вспомнить о том, что искусство всегда существовало кем-либо поддерживаемое.
Безупречным заказчиком с тысячелетним стажем была Церковь. Была или осталась? Имея многолетний опыт сотрудничества с ней, смею утверждать, что сегодня священник любого прихода, украшая храм, мыслит только в категориях дешевизны и экономии, что вполне при нашей экономической стабильности объяснимо. Но, увы, никто не мыслит в категориях художественной красоты. Если некий Пупкин дешевле Врубеля – ему и карты в руки. Стройся Владимирский собор в наше время, Васнецов с Нестеровым отдыхали бы, ввиду своей профессиональной дороговизны. Лишь украинские греко-католики в Риме могут себе позволить на каждой публикуемой иконке, наверное, не без гордости указывать, что это работа их художника Ювеналия Мокрицкого. Наверное, потому, что они ощущают себя не только религиозной конфессией, но и частью культурного пространства Европы.
Мы вроде бы тоже Европа, и даже будто бы ее центр. Хотя предпочитаем благодетельствовать спорту – ведь он денежно выгоден. Думаю, этим многое объясняется. Хотя при постоянном декларировании нашей христианской религиозности громкие панегирики нашим гладиаторам не вполне уместны. Ведь подобные зрелищные развлечения с мордобоем Церковь с первых лет своего существования резко осуждала, как языческий порок. Что ж ныне? За язычество хорошо платят? И если бокс сегодня столь благословен, то может быть контрацепция и гомосексуализм не так чудовищны? Опять вопросы не только вероисповедания, но и культуры, культуры человеческих отношений. Потенциал для нее у нас есть. Вспомните Майдан – взаимопомощь, вежливость и общее благорасположение.
С искусством куда сложнее. Оно, конечно же, не для всех. Поголовной жаждой к нему приобщиться ни одно общество не страдает. Ну, не оставит нормальная крестьянка корову вечером недоенной ради филармонического концерта в столице. И слава Богу, земной ей поклон за то, что она вопреки всему кормилицей остается. Но уж если человек сознательно и навсегда оседает в городе, то с него другой спрос. Ему трудолюбие нужно приложить для приобщения к высокому и не очень. Он хоть от кутюр оденется и слова всякие вроде «элегантно» выучит, и элитой назовется, а без напряга все равно будет дурно пахнуть. Не телом, так поступками наверняка. Без культуры он, конечно, проживет и не будет о всякой ерунде волноваться, вроде «утечки мозгов». О ней пусть ученые скорбят. Но есть еще и утечка талантов, пусть не всегда мозговитых, зато безупречно танцующих балет и играющих музыку. Для них «утечка» только на пользу пойти может. И нам хуже не станет? Может быть, и причина найдется философски ошеломляющая – «така в них доля».
Философствовать мы умеем, да и плакать научились к месту и вовремя. Я понимаю, что на Первом национальном от политики президента – как от смерти – никуда не деться. И голодомору эфира хватало. Надо отдать должное господину Макарову, проявившему здравомыслие и не ставшему вторить официальным плакальщикам. Хотя приглашенный Проскурня оказался совершенно не интересным собеседником, опустошившим все эфирное время. Абсолютно уместной была интонация репортажа Ботановой, четко уловившей привкус оскомины, вызываемой в нас официозом. Я не попираю святынь. Для меня память о погибших в коммунистическом апокалипсисе священна навсегда. Их давно утешил Отец небесный, и смею предположить, не хуже отца нации. Ибо Ему возможно утереть каждую слезу, и степень Его милосердия нам недоступна.
Осознание прошлого почтенно выражать заботливой любовью к настоящему. Имеем ли мы смелость любить ныне живущих и ныне творящих? Найдем мужество признать культурным геноцидом невостребованность творчества молодых? Да, они молоды и у них есть надежда. А еще есть сокровища, утраченные навсегда. Режиссер Наталья Соболева в 2002 году сняла документальный фильм об актрисе Маргарите Криницыной. Уверен, что многие читатели сейчас узнают об этом впервые: кто ж под такую ерунду эфир даст? Слава Богу, благодаря Соболевой мы видим и слышим Криницыну, даже забывая, что ее уже нет в наших земных пределах. Но известно ли вам, что в конце 90-х режиссер была готова снять еще три картины о художниках Данииле Лидере, Федоре Нироде и композиторе Валентине Сильвестрове? Стучала во все двери, просила, добивалась, искала спонсоров. Нирода не стало через полтора месяца. Говорю о Нироде, ибо не без гордости могу сказать, что был с ним дружен. Он был натурой не только художественно одаренной – человеком замечательных качеств, но и представителем настоящей аристократии – граф Федор Федорович Нирод. Та аристократия, к которой он принадлежал, утрачена нашей цивилизацией навсегда. Поверьте очевидцу, что передать словами степень их человеческого достоинства, утонченности вкуса и всех качеств, которые можно познать через выражение лица и глаз, – нереально. Но есть кинематограф, способный все это запечатлеть, способный, но в нашей стране бесполезный.
Нас призывают оплакивать 30-е годы, а у меня ком к горлу за последние семнадцать и за уходящий 2008-й. Потому что омерзительная история повторяется. Соболева ныне готова к работе над фильмом об актрисе Раисе Недашковской, да вот спонсоров найти отчаялась. На ту документальную кинематографию, может быть, и денег нужно не больше, чем наши буржуа отстегивают за ночь сексуальных услуг в борделе, да только у нас кризис, типа, экономический – и ныне, и присно, и во веки веков. А кого сегодня не снимем – завтра в бронзе отольем. Никто не забыт, пусть и с опозданием.
Сам я с кинематографом столкнулся давно, был художником в фильме режиссера Виктора Греся в 1986 году. В 1988 году фильм на экраны вышел, а Гресь погрузился в работу над сценарием – чего бы вы думали? – «Тараса Бульбы»! Да, именно с тех самых пор. Потом он и продюсера нашел и – Бог весть, по каким каналам – вышел на Жерара Депардье. Именно Гресь до него добрался, но вам это странным покажется, ибо вы историю если и знаете – с другой стороны, с реальной, а я в ней участвовал в нашем творческом зазеркалье. Смею утверждать, что до контакта с Гресем наш любимый Жерар если что об Украине и слышал, то уж о Гоголе, а тем паче о Тарасе Бульбе и не подозревал. Гресь его не только этим знанием одарил, но и почти договорился о сотрудничестве и встрече, к которой мне надо было написать портрет Депардье в образе Бульбы, чтобы он не вздумал отказаться. Я-то портрет написал, да только Греся к Депардье никто не подпустил. Тут как раз революция прошла и наша элита, демократически окрыленная, сочла, что теперь и для Депардье с нами сфотографироваться не в падлу. И столько тут желающих нашлось, что не до Греся какого-то. Так и не встретились. Тем более что у Греся таких денег, как у «Киевстара», нет. Зато они у нашей главной «красавицы» нашлись. Она до того как в красавицы пойти, на скрипке играла, тоже женщина культурная…
Но о Гресе не то чтобы совсем забыли: человек заслуженный и немолодой, его инициативой благосклонно воспользовались и… объявили конкурс сценариев на «Бульбу»! Я понимаю, что в нашей стране авторское право – это из области уфологии, ну а просто порядочность? Я в те дни угодил на радио «Нарт» в прямой эфир и, конечно же, заявил на всю страну о подлой несправедливости. Даже посмел президента и министра культуры ворами назвать. Постарайтесь угадать, был ли я услышан? Если б наш гарант не успел свою куму в министры культуры засадить, мы бы сегодня, возможно, гордились украино-французским «Бульбой». Но Депардье, думаю, вовремя сообразил, что крымские виноградники для производства вина куда доступней, чем наше культурное пространство для кинематографа.
Вот почему не склонен я разделять оптимизма Макарова. Хотя в наши дни на Первом национальном говорить принципиально только о культуре, наверное, тоже своего рода мужество. Потому поклон ему из нашего художественного зазеркалья. Быть может, когда-нибудь в украинском телеэфире появится смелая Алиса, которая заставит наших «королей» и «королев» понять, что никакие они не короли и не королевы, а всего лишь колода карт.
Юрий Никитин, художник