03/31/2009 | Айдын Шемьи-заде

Али Боданинский – организатор и управляющий делами национальной революции.

Наш народ не требует для себя политической автономии, но и не позволит
установления в Крыму политической гегемонии какого-нибудь народа, не
имеющего ни культурных, ни исторических, ни этнографических прав на таковую.

Али Боданинский («Голос татар», 22 июля 1917 г.)


Окинем взглядом ситуацию в крымскотатарском социуме XIX века. С одной стороны небольшое число беев и мурз, прирученных царской Россией, аннексировавшей Крым. С другой стороны порабощенный и униженный народ – крестьяне и ремесленники, пережившие несколько исходов (иджрет), из которых особенно тяжелым был исход, последовавший после Крымской войны. И нарождающаяся интеллигенция, которая старалась удержать население от эмиграции.
Восстания и мятежи крымских татар начались сразу же после аннексии Крыма Россией в 1783 году. Из крупных вооруженных восстаний можно назвать вооруженное выступление населения против царских войск в Евпаторийском и Байдарском районах в 1855 году. Эти локальные восстания жестоко подавлялись, что в очередной раз приводило к эмиграции татар на земли Османской империи.
В середине XIX века татары, преодолевая разобщенность, начали переходить от мятежей к новому этапу общенациональной борьбы. Наиболее образованные и прогрессивно мыслящие учителя и младшие муллы понимали, что надо искать путей борьбы против эмиграции, которая выгодна Российской империи и ведет к вымиранию крымских татар. Необходима была мобилизация всего народа для коллективной защиты от гнёта царских законов, от русских помещиков, от служащих русскому царю мурзаков.
И главной задачей на этом пути было просвещение народных масс. Умение читать суры Корана и хадисы Пророка не вооружало население против творимых оккупантами беззаконий и обмана. Понятие просвещения стало означать в эту пору знание языка оккупантов, умение разбираться в ловушках, приготовленных коренному населению Крыма российскими законами.
Такую задачу поставил перед собой Абдурефи Эсадулла-огълы, принявший фамилию Баданинский (1810 – 1878 гг.) по названию родового имения Бадана.
«Абдурефи Эсадулла был первым просветителем среди крымских татар», пишет Д. Урсу («Очерки истории культуры крымскотатарского народа (1921 – 1941)». Симферополь, Крымучпедгиз, 1999 г.).
Просвещение выше образования, дающего знание. Просвещение не только дает сумму знаний, оно формирует тягу к знанию. Просветители имели цель рационализировать взгляды, нацеливать людей на изменения в общественных отношениях.
Стараниями просветителей середины XIX века крымские татары переставали верить своим мурзам, пошедшим в услужение царизму, стали ясно представлять себе истинные намерения санкт-петербуржских властей, научились объединять свои силы и не поддаваться провокациям.
Начиналась спонтанная мобилизация национальных сил среди трудящихся слоев населения. Слабая пока что крымскотатарская светская интеллигенция начинает возглавлять национально-освободительное движение, придавая ему политические установки.
Но просветительство предполагает постепенные, медленные реформы в обществе.
Лидером этноса, мобилизованного на борьбу за свои права на своей земле, не может быть просто просветитель, им должен быть политик, призывающий к действиям и ведущий за собой народ. И, как пишет историк В. Возгрин, Абдурефи Боданинскому, филологу и представителю "чистого" просвещения, пришли на смену его сыновья Али и Усеин, для которых политическая деятельность становилась образом жизни.
Конечно, звание политика в большей степени относится к Али, старшему сыну нашего первого просветителя Абдурефи-эфенди. Усеин больше известен как ученый и художник, хотя в критические моменты национальной революции тоже оказывался в первых рядах действующих революционеров.
Что касается Али (который был на 12 лет старше Усеина), то он уже в юности отличался своим политическим радикализмом и боевой дерзостью.
В 1884 году 19-тилетний Али Боданинский (такое написание приняла фамилия) закончил обучение в учительской семинарии в Симферополе. Хорошо знающий крымскотатарскую историю, свободно владеющий русским языком Али Боданинский стал одним из первых сотрудников Исмаила Гаспринского в «Терджимане».
В 1864-м году Исмаил Гаспринский учился у Абдурефи-оджа в Симферопольской гимназии. В середине 70-х годов, когда Исмаил-бей преподавал в Бахчисарае в Зынджырлы Медресе, он продолжал общаться со своим учителем Абдурефи-оджа. Как и все образованные люди Крыма, Исмаил Гаспринский глубоко чтил память первого национального просветителя, и вот теперь Али, молодой сын Абдурефи Боданинского, становится ценным сотрудником для начинающей приобретать всероссийскую известность газеты «Терджиман».
Через год по согласованию с Исмаил-беем и выполняя свое предназначение Али едет в Ор-Капу школьным учителем, откуда регулярно присылает в газету информацию о жизни этой крымской периферии.
В Оре имперские чиновники, встревоженные его националистической деятельностью, изгоняют его из школы, и Али Боданинский вновь возвращается в Бахчисарай, к «Терджиману.
Когда Али работал в Оре, он сблизился с небогатой семьей Медиевых. В 1990 году старший Медиев скончался. Али Боданинский (ему было 25 лет) взял его десятилетнего сына Абдурешида к себе в Симферополь, и определил его в учительскую семинарию. (Р. Фазыл, С. Нагаев. Къырымтатар эдебиятыны тарихы. Акъмесджит. 2001). Абдурешид Медиев закончил семинарию, учительствовал с 1900 года в Карасубазаре, и через несколько лет был избран городским головой этого старинного города. Дальнейшая деятельность Абдурешида Медиева и в Крыму, и в Государственной Думе в Санкт-Петербурге, надеюсь, достаточно хорошо известна читателям.

Турецкий историк Зюхал Юксель пишет, что Али Боданинский «вернувшийся в Бахчисарай вновь стал работать в «Терджимане». Он организовал в городе молодежный кружок «Янъылыкъ Араштырыджылары».
«Входившие в этот кружок Сулейман Байбуртлы, Бекир Муртазаев, Сеит Абдулла Озенбашлы, Мехметшах Акчурин, Амет Нуреддин, Яя Пычакчи и другие, - пишет Юксель, - признали Али Боданинского лидером, уважая за широту знаний и боевитость» (Zühal Yüksel. 1905-1917 Dönemi Kırım Türk Edebiyatı. Ankara 1992).
Эти же имена мы встречаем впоследствии среди ближайших соратников Исмаила Гаспринского. В. Возгрин пишет, что наиболее известными деятелями группы Гаспринского были С. Байбуртлы Б. Муртазаев, М. Акчурин, Я. Пичакчи, Али Боданинский.
Значит, наиболее деятельных участников общества «Янъылыкъ Араштырыджылары» («Приверженцы прогресса») Али Боданинский привел под знамя «Терджимана». Отсюда следует, что Али Боданинский подбирал кадры для Исмаила Гаспринского.

В те же годы Али Боданинский сблизился с ярчайшим общественно-политическим деятелем XIX века Асаном Нури, человеком, без которого история второй половины XIX века в Крыму пошла бы по иному пути, и о котором, к сожалению, сегодня мало кто знает.
Уроженец Ай-Василя, Асан Нури был одним из высокообразованных людей своего времени. Учился в Стамбуле, много лет провел в Европе, в России. Приехав в Турцию по приглашению движения «Новых Османов», Асан Нури принял вместе с Мидхад-пашой участие в составлении в 1876-м году первой турецкой конституции.
Когда в 1877 году против Мидхата-паши начались репрессии, Асан Нури вернулся на родину в Крым. Тогда же Асан Нури знакомится с Исмаилом Гаспринским и убеждает его начать издание газеты «Терджиман» (А. С. Айвазов, Енъи дунья, 28 марта 1924 г.).
Смелость и решительность Али Боданинского, сына к тому времени уже покойного Абдурефи-оджа, импонировали Асану Нури, который многому научил своего молодого соотечественника. Асан Нури стал идеологом группы «Янъылыкъ Араштырыджылары».
Известно, что в свое время с Гаспринским разошлись и Асан Нури, и Абдурешит Медиев, которые требовали открытой критики господствующего режима и перехода к активным действиям. Али Боданинский, бывший ближайшим сотрудником Гаспринского в течение тридцати лет, понимал, что для сохранения возможности выпускать «Терджиман» Исмаил-бей вынужден демонстрировать лояльность к имперской власти, и вместе с тем считал, что слишком далеко заходить в проявлении верноподданнических чувств неверно.
Но мудрый Исмаил Гаспринский сам определил тот исторический момент, когда пришла пора занять более жесткую позицию по отношению к властям. В начале ХХ века Исмаил Гаспринский понял, что его просветительская задача выполнена и необходимо выводить «Терджиман» на новый этап развития. Этот этап совпал с революционными событиями в России 1905 – 1907 годов. Гаспринский писал: «Первый долгий период мой и моего «Переводчика» закончен, и начинается второй, краткий, но, вероятно, более бурный период, когда старый педагог и популяризатор должен явиться политиком».
После смерти Исмаила Гаспринского Али Боданинский остался в качестве старейшего национального лидера. Авторитет Али Боданинского в национально-освободительном движении крымских татар в начале XX века был непререкаем. Заменивший Гаспринского на посту редактора газеты «Терджиман» Асан Сабри Айвазов был моложе Али Боданинского на 13 лет и тоже почитал Али-эфенди как своего учителя.
Период с 1905-го по 1917-й годы являл собой непрерывный нарастающий процесс борьбы, переходящей от гуманитарной к политической. Вокруг Али Боданинского, которому в 1905-м году уже исполнилось 40 лет, сгруппировались наиболее дерзкие его соратники. Самый старший из них Сеит-Джелиль Хаттат был моложе лидера на 9 лет. Но активность Али-эфенди не снижалась, и известная храбрость его не затухала, и занимался он не только просвещенческой деятельностью. В одном из жандармских доносов (ГААРК. Ф. П-150. Оп. 1. Д. 157. Л. 46) было сказано о нем: «В 1905 году в Симферополе на Феодосийском мосту во время октябрьских черносотенных манифестаций бросил в черносотенцев бомбу, которая взорвалась и ранила многих из них, после чего, вместе с соратником С. М. Меметовым скрылся в толпе».
В революцию 1905-го года в Крыму были выдвинуты проблемы, касающиеся наделения татар землей, завоевания политических прав, создания современных учебных заведений.
Что касается крымскотатарской революции 1917-го года, то она вышла за рамки требований революции девятьсот пятого. Речь уже не шла о реформе в области национального образования, в повестке дня уже не было выспрашивания политических прав у имперского режима (который их не собирался предоставлять), а ставился вопрос о масштабных демократических реформах.
Крымскотатарская революция 1917-го года была революцией национально-освободительной, поставившей и решавшей вопрос о власти.
Будет власть, будут и права…
Национально-освободительная революция - это революция, направленная на уничтожение иностранного господства и завоевание национальной независимости, ликвидацию национально-колониального гнёта и эксплуатации, реализацию нацией её права на самоопределение, на создание национального государства.

Али Боданинский в новых условиях политической активности, сложившихся в России в преддверии революции, искал среди молодого поколения крымских татар политического лидера, который должен был повести за собой народ на реальные действия. Такого человека он нашел в Номане Челебиджихане. С Али-оджа Номана познакомил Достмамбет Аджи в ту пору, когда Номан учился в Симферопольском рушдие. В годы обучения в Зынджырлы Медресе Номан чаще приезжал в Симферополь к Али-оджа, чем к своим родным в Кезлев. И впоследствии, когда Челебиджихан уехал в Истанбул, связь между ними не прерывалась. Али Боданинский следил за возмужанием и политическим ростом Челебиджихана.
Поэтому выбор Челебиджихана в марте 1917-го года муфтием, а затем и председателем Мусульманского Исполнительного Комитета, не был внезапным озарением. Этот выбор был результатом проведенных Али Боданинским наблюдений и анализа.
В феврале 1917-го года русские учреждения Крыма, пораженные и испуганные известием о роспуске Государственной Думы, о переходе в Петрограде войск на сторону восставших, находились в растерянности. Только 5-го марта губернские власти создали Симферопольский городской общественный комитет.
Также «с опозданием» отреагировали на победу в Петрограде революции и русские «демократы». Только 8-го марта был сформирован в Симферополе Совет рабочих депутатов. ( Революция в Крыму. №7. 1927).
Крымскотатарские революционеры с большей подготовленностью наблюдали за политической обстановкой. Как только стало известно о серьёзных волнениях в Петрограде, самый старший по годам и самый умудренный опытом политической борьбы революционер Али Боданинский занялся подготовкой базы, на которой можно было экстренно сформировать революционную организацию. Такой базой стало Крымское благотворительное общество в Симферополе, где у него были свои надежные люди. И уже вечером 27 февраля, то есть в день роспуска Государственной Думы, на общем собрании этого общества по инициативе Али Боданинского был создан Крымский Мусульманский Ревком. (Асан-Сабри Айвазов. История национального движения в Крыму. «Восточный свет», № 3. 2005 г., с.20). Такая оперативность объясняется тем, что наш народ уже на протяжении многих лет находился в состоянии мобилизации в нелегком противостоянии с иноземными захватчиками.
Мусульманский Ревком, руководимый Али Боданинским и привлеченными им людьми, организовал всенародные выборы по всему Крыму, и уж 25-го марта 1917-го года состоялся Всекрымский мусульманский съезд, на котором удалось собрать 1500 делегатов.
Поддержанный своими соратниками и прогрессивной крымскотатарской молодежью Али Боданинский сумел настоять на том, чтобы муфтием был заочно избран Номан Челебиджихан, а председателем вакуфной комиссии был тоже заочно избран Джафер Сейдамет.
Находившиеся в Одессе Челебиджихан и Сейдамет были уведомлены об избрании телеграммой, и по прибытии в Крым явились в здание Духовного суда на Кантарной улице, где было созвано заседание комиссии по созданию Крымского Мусульманского Исполнительного Комитета (Мусисполкома). Заседание открыл Сеит-Джелиль Хаттат. Был сформирован состав Мусисполкома, начавший работу под руководством председателя Номана Челебиджихана и статс-секретаря (управляющего делами) Али Боданинского.
Проект с Ревкомом и Мусульманским исполнительным Комитетом был задуман и осуществлен Али Боданинским.
Али Боданинский разъяснял, что задача Мусисполкома - "неуклонное стремление к организации демократических татарских масс, стремление к внедрению среди них сознательного и преданного отношения к идеям общероссийской и, в частности, крымскотатарской революции, стремление стать во всех проявлениях татарской жизни центром, не повелевающим, не распоряжающимся, а регулирующим и контролирующим".
Мусульманский Исполнительный Комитет, наследовавший Мусульманскому Ревкому, на протяжении почти всего революционного 1917-го года оставался главным организующим органом крымскотатарского общества. Предстояла нелегкая борьба не только с внешней по отношению к татарскому социуму противниками, но и с внутренней реакцией.

Второй Всекрымский съезд представителей мусульман состоялся 1-го октября (по старому стилю) 1917-го года в Симферополе. Было объявлено, что Крымский Мусульманский Исполнительный Комитет принял решение о созыве Курултая. Для подготовки выборов в Курултай и для проведения его заседаний была создана комиссия из 5 человек. В нее вошли Номан Челебиджихан, Джафер Сейдамет, Али Боданинский, Сеит-Джелиль Хаттат, Амет Озенбашлы.

25-го октября в Петрограде власть перешла в руки большевиков.
После получения известия об октябрьском перевороте и свержении Временного правительства, губернские власти Крыма были в растерянности (А. Елагин. Революция в Крыму. №3, 1922 г.). Руководители Мусисполкома, напротив, предприняли ряд активных мер – повторялась ситуация, имевшая место в феврале.
30-го октября Мусисполком созвал чрезвычайное расширенное совещание, на котором присутствовали представители 1-го мусульманского батальона и 5-го эскадрона конного полка. Исмаил Леманов огласил проект создания Крымского революционного штаба, в который кроме татарских и украинских представителей вошли также члены других демократических организаций. Проект был утвержден. От Мусисполкома в этот штаб вошли Али Боданинский, Ибраим Озенбашлы, Абди Тулеев. («Голос татар», 1 ноября 1917 г.). В поддержку штаба было выделено 100 бойцов из 4-го батальона татарского полка.
К тому времени Симферопольская городская дума предприняла попытки создать «Комитет спасения». Но Мусисполком потребовал не допускать в этот комитет явных антитатарских деятелей, вроде губернского комиссара Богданова, который 23-го июля был замешан в провокации с арестом Челебиджихана.
6-го ноября в Губернский комиссариат явились Али Боданинский и С.-Дж. Хаттат и потребовали передачи Крымскому революционному штабу делопроизводства и телеграфа (!). А. Боданинский заявил, что «штаб решил немедленно заменить губернский комиссариат новой коллегией временных комиссаров» («Южные ведомости», 8 ноября 1917 г.).
Губернский комиссариат вынужден был уступить, и под контролем Крымского революционного штаба был учрежден Губернский революционный комитет.
52-х летний Али Боданинский, самый пожилой из руководителей крымскотатарской революции, не ограничивался, как мы видим, идеологической деятельностью. В первые дни Февральской революции именно Али Боданинский создал Крымский Мусульманский Ревком, который провел выборы делегатов на Всекрымский Мусульманский съезд, где был учрежден Мусисполком. Теперь же, после Октябрьской революции, Али Боданинский проявляет инициативу по созданию уже всекрымского органа власти – Губернского Ревкома.
Однако уже через две недели, недовольные возникновением действенной демократической губернской власти без участия в ней черносотенцев-шовинистов, кадетско-эсеровские и офицерско-дворянские силы отказались от договоренностей и создали очередной кризис (В. Елагин. Революция в Крыму. № 3, 1923 г., с. 67).

20-го ноября эти силы организовали «съезд городов и земств», на котором присутствовали в основном имперские губернские чиновники. Был создан Совет народных представителей (СНП). В этот совет, состоящий из 48-ми членов, были приглашены только три (!) татарина (Южные Ведомости, 25 ноября 1917 г.).
СНП был бессильной и нерешительной, поспешно созданной для противостояния Мусисполкому организацией. Фактическим гегемоном положения являлся Крымский революционный штаб, которым руководил Мусульманский Исполком.
Такое положение сохранялось до той поры, когда руководители СНП решили сделать ход конем…
Но тут необходимо начать с просмотра некоторых предыдущих событий, изложенных в книге Джафера Сейдамета «Базы хатыралар».
Как члена Мусисполкома Джафера направили 10-го октября 1917-го года в Херсон для перевода в Крым крымскотатарских конных войск. Преодолев ряд трудностей, он сумел договориться о передислоцировании эскадронов в Симферополь (с. 224). Затем он поехал в Киев, где встретился с Грушевским, Шульгиным, Петлюрой (с. 225), с которыми прежде общался на киевском съезде Всероссийских федералистов. Там же узнал о большевистском перевороте в Петрограде. Наконец, в первой декаде ноября вернулся в Симферополь (с. 226). Здесь узнал о создании Мусисполкомом Крымского революционного штаба. В руководство штаба Джафер приглашен не был.
Джафер уезжает в свою деревню на Южный берег. В Симферополь он вернулся уже, по-видимому, к концу ноября. Во всяком случае, он пишет, что при встрече с Челебиджиханом он узнает о возникновении Совета народных представителей, что произошло, как мы знаем, 20-го ноября (с. 231).
17-го ноября крымскотатарские отряды прибыли в Симферополь. Активизировались работы по выборам в Курултай.
26-го ноября в Бахчисарае в „Бабу-Диван” („Высочайший салон”) при ханском дворце открылся Курултай. Джафер Сейдамет был избран в рабочий президиум наряду с другими соратниками.
Курултай объявил себя Национальным Парламентом 1-го созыва.
Председателем парламента был избран Асан Сабри Айвазов. В Президиум Национального татарского Парламента (Башкънлыкъ Диваны) вошли: Абляким Ильми, Джафер Аблаев, Али Боданинский, Сейтумер Таракчи.
Дж. Сейдамет в Президиум Парламента не вошел. По сути дела он оставался на должности председателя Вакуфной комиссии и рядовым членом Курултая.
Вечером 26-го ноября был организован банкет для участников и гостей Курултая. После банкета Джафер Сейдамет объявил, что решил немедленно отправиться в Туркестан. Ясно, что он был обижен. Джафер Аблаев и Эмирасан Адаманов (члены Курултая) закричали, что в этом случае и они отказываются от депутатства и от политической деятельности (с. 247).
Чем было обусловлено очевидное намерение руководство Мусисполкома слегка отодвинуть Джафера Сейдамета? Дело было, по всей вероятности, в том, что Джафер был сверх меры амбициозен, что хорошо для политика, но нетерпимо в кругу соратников-революционеров. Как было сказано о другом общероссийском политике чуть позднее, Джафер был человек, «чрезмерно хватающий самоуверенностью». Джафер в «Базы хатыралар» пишет о Челебиджихане с идущей из сердца любовью и с исходящей от головы ревностью. Как личность недюжинного ума и сильных чувств, Джафер Сейдамет высоко ценил человеческие качества Челебиджихана. И в то же время сознание собственной силы не давало ему спокойно относиться к тому, что первая роль принадлежит не ему. Этими его недостатками были обеспокоенны руководители революции Али Боданинский и Челебиджихан, а также такие национальные деятели, как Асан-Сабри Айвазов, Сеит-Джелиль Хаттат, Абляким Ильми. В их среде во времена Гаспринского такие претензии на «вождизм» были не приняты.
Но обида Джафера была преждевременной. Его энергия была нужна революции. В сформированном Челебиджиханом Крымской Национальной Директория ему была предоставлена серьезная должность Директора военных и внешних дел. Наверное, это было ошибочным решением, но оно указывало на то, что Джафер не был лишен доверия…
Тем не менее, эта пережитая обида предопределила, по всей вероятности, разрыв Сейдамета с руководством Курултая в дальнейшем.

Крымская Национальная Директория объявила себя Крымским Национальным Правительством, выпустила воззвание, в котором, обращаясь ко всем национальностям Крыма, призвала их на совместную работу.
Успешное развитие политической деятельности татар вселяло беспокойство в среде русской администрации и членов различных организаций, ностальгирующих по имперским порядкам. Особенное беспокойство вызывал тот факт, что Крымский революционный штаб подчинялся Национальному Правительству.
И тут, как уже было сказано, руководители СНП пошли на хитрость.
Мы можем прочесть в «Базы хатыралар» (с. 248), что 14-го декабря Джафера посетил Амет Озенбашлы и сообщил, что СНП поспешно («аджеле оларак») создал военный комитет.
Джафер Сейдамет через бывшего офицера царской армии Рустема Парпетова связался с полковником Макухиным. Этот полковник (историки называют его монархистом-черносотенцем) произвел на Джафера впечатление «талантливого, сильного, надежного, верного своему слову серьезного человека» (с. 249).
Джафер предложил срочно создать «для защиты от анархии» общую военную организацию. Представители «военного комитета» при СНП с радостью согласились, так как военную силу представляли татарские войска.
19-го декабря Крымский революционный штаб, в котором реальная власть до тех пор была в руках татар, волею директора военных дел Джафера Сейдамета был реорганизован, получил название Штаба крымских войск, и во главе его был поставлен монархист Макухин. Директором военных дел в СНП был избран Джафер Сейдамет.
Мы уже знаем, что в результате Штаб крымских войск был заполнен царскими офицерами, которые распоряжались в нем.
Как пишет Исмаил Фирдевс (Революция в Крыму. №1, 1922 г.), в начале января 1918-го года оказалось, что Курултай не имеет никакой власти, власть сосредоточилась в руках офицерских отрядов и штабов, которые собрались под вывеской СНП. Партийный комитет большевиков тогда же потребовал от Курултая удалить из татарских конных эскадронов всех русских офицеров, пишет Фирдевс. Но переговоры большевиков и Курултая (от Курултая участвовал Усеин Боданинский) не дали результатов, потому что вся власть уже была в руках черносотенного полковника Макухина (Ю. Гавен, Революция в Крыму. №1, 1922 г.).
Всеми силами Джафер стремился укрепить значимость СНП в политическом раскладе в Крыму. Но эта организация пользовалась авторитетом только в самых реакционных контрреволюционных кругах.
Али Боданинский обвинил Джафера в бонапартизме, в намерении стать военным диктатором, опираясь при этом на русское офицерство.
Эйат! – если бы Джафер смог бы стать для Крыма Наполеоном! Но это было невозможно осуществить, опираясь на белое офицерство, люто ненавидящее коренное население! Тем более это было за пределами вероятного, принимая во внимание рост мощных большевистских сил!
Но для Джафера, имеющего статус военного министра, теперь ни копейки не стоили предостережения мудрого Али-оджа. И с мнением своего старого друга и соратника Челебиджихана он уже не считался. Читая в «Базы хатыралар» строки, посвященные событиям декабря трудно избавиться от впечатления, что Джафер Сейдамет позиционировал уже себя не столько членом Национального правительства, сколько членом СНП.
Приведу еще рассказ Асана-Сабри Айвазова об очередном мужественном поступке Али Боданинского в пору, когда сила была уже не в его руках, как одного из руководителей Крымского революционного штаба, а у полковника Макухина (Джафер тешился самообманом, что сила в его руках).
«К концу декабря 1917 года меня вызвали в штаб крымских войск, - пишет Айвазов. - Начальник штаба полковник Макухин с револьвером в руках в присутствии Сейдаметова начал ругаться и угрожать мне: „Вы или из большевиков, или продались им. Кто Вам разрешил помещать в газете „Миллет” декларацию большевиков с подписями Ленина и Сталина?”
Я молчал, а молчание это злило Макухина. Глядя на Сейдаметова, он поднял руку и направил на меня револьвер. Благодаря случайно вошедшим в штаб Чапчакчи и Боданинскому, которые встали на мою защиту, меня выпустили. А Сейдаметов сказал: „Мы освобождаем тебя только потому, что ты старый педагог и литератор”».
Речь идет о Декларации, в которой было сказано: «Мусульмане России, татары Поволжья и Крыма… все те, мечети и молельни которых разрушались, верования и обычаи которых попирались царями… Устраивайте свою национальную жизнь свободно и беспрепятственно».
Конечно, монархисту Макухину и русским офицерам это не могло понравиться…

Еще один пример того, что 52-хлетний Али-эфенди не исчерпал энергию своей молодости. Известные крымские историки А.Г. Зарубин и В.Г. Зарубин в своей работе "Без победителей" приводят показания свидетелей о том, что «Боданинский и Бадраклы сняли в Бахчисарае орла с памятника в честь 300-летия Дома Романовых, объясняя, что "в восточной стороне не должно быть памяти о Европейском могуществе", уничтожили три каштановых дерева, посаженных в 1886 году Александром III, Марией Федоровной и наследником Николаем».
Действительно, почему это в освобожденном от царизма Крыму должны присутствовать такого рода знаки и памятные посадки?

Али Боданинский весь нелегкий 1917-й год был рядом с выдвинутым им на высшее место в революции Номаном Челебиджиханом. Также во время первого ареста Председателя Мусисполкома Челебиджихана в июле действия Али Боданинского были незамедлительны и активны.
"Арест муфтия есть покушение на честь народа, его достоинство... Весь татарский народ считает арест муфтия невероятным насилием над своим разумом, совестью", - писал Али Боданинский в газета "Голос татар".
Были об аресте муфтия извещены телеграммами революционные организации разных регионов России. Как секретарь Мусисполкома Боданинский требует созыва исполкомов всех общественных организаций Крыма и добивается отправки в Севастополь комиссии, в которую от Мусисполкома входят он сам, Сеит-Джелиль Хаттат и Ибраим Озенбашлы. Едет также Вели Ибраимов от Мусульманского городского Комитета рабочих.
На экстренном заседании 23-го июля бюро Губернского общественного комитета (оплота царских чиновников) А. Боданинский и его товарищи требуют немедленного освобождения муфтия. При этом член исполкома Городского общественного комитета И. Мурзаев говорит о невозможности требования освобождения муфтия Челебиджихана, «которое явится выражением недоверия к действиям контр-разведки». Кто этот Мурзаев?
Боданинский оглашает текст телеграммы на его имя от находящегося в Севастопольской тюрьме Челебиджихана: «Секретарю Мусисполкома Боданинскому. Сообщить всем комитетам, что муфтий просит соблюдать полный порядок и спокойствие».
Представитель Украинского исполкома Крыма Волковский требует изменения меры пресечения к Челебиджихану и к прапорщику Шабарову. В протоколе экстренного заседания отмечено, что «украинцы и мусульмане» выступают с едиными мнениями. (Из «Протокола экстренного заседания» от 23 июля 1917 г. – цитируется по книге Юнуса Кандыма «Куреш мейданыны от басмаз», Симферополь, 2002, с. 214).
Между тем к Симферопольской тюрьме подошла вооруженная мусульманская рота.
Как известно, через три дня Номан Челебиджихан был освобожден.

И в известной ситуации с Народным домом Али Боданинский взял на себя разрешение кризиса. В ночь на 4 января на заседании президиума СНП Джафер Сейдамет официально заявил, что распоряжение о «захвате» Народного дома (мы знаем, что было предотвращение захвата со стороны вооруженных рабочих) исходило лично от председателя Национального правительства Номана Челебиджихана, и что он, Джафер Сейдамет, никакого касания к этому акту не имеет («Прибой» от 5 января 1918 года). Все русские газеты опубликовали это заявление, и СНП выдвинул Национальному правительству ультиматум, требуя предать Челебиджихана суду. Явившийся на заседание президиума СНП днем 4-го января секретарь Национального правительства Али Боданинский заявил, что ответ на этот ультиматум будет дан после 8-го января, когда соберется экстренная сессия Курултая. И этим непреклонным заявлением дезавуировал попытки расправиться с Челебиджиханом.
Когда 14-го января 1918-го года севастопольские матросы арестовали Номана Челебиджихана, Али Боданинский и его соратники пытались спасти его через свои связи с крымскими большевиками. Один из руководителей крымских большевиков Ю. Гавен посетил Челебиджихана в камере севастопольской тюрьмы, долго с ним беседовал. Челебиджихан признал ошибку Национального правительства, не сумевшего отмежеваться от контрреволюционного офицерства, спровоцировавшего гражданскую войну в Крыму (Революция в Крыму, №3, 1924 г., с. 80). При этом, указывается в редакционном примечании, «Челебиев отрицал, что Сейдамет вел такую линию, которая не могла не кончиться войной».
Человек большой души Номан Челебиджихан выгораживал своего друга Джафера, который уже давно прятался в Турции…
Ю. Гавен вошел в контакт с начальником тюрьмы по вопросу перевода Челебиджихана в Симферополь. Но в ту же ночь 23-го февраля матросы ворвались в тюрьму, и, выведя из нее Челебиджихана и других заключенных, зверски их убили.
Али Боданинский и Челебиджихан всегда были рядом, вплоть до отставки Челебиджихана с поста председателя Правительства и выхода его из Курултая.

Али Боданинский вместе со своими младшими соратниками и после гибели Челебиджихана пытался сохранить с таким трудом созданные усилиями старшего поколения национальные революционные кадры.
Группа крымских татар организовала партию «мусульманских социалистов». Председателем этой партии стал Селим Меметов. В группу входили Али Боданинский, Абляким Ильми, Хуршут Крымтаев, Усеин Боданинский, Абдулла Лятиф-Заде, Вели Ибраимов, Якуб Кемаль. Как пишет Айвазов, наши революционеры под именем «мусульманских социалистов» работали легально в советских учреждениях Симферополя, защищали насколько могли интересы народа.
21-го апреля 1918 года большевики покинули Крым. Полуостров заняли германские войска. Татарские националисты уже в день занятия немцами Симферополя, образовали Временное Бюро татарского парламента во главе с Аблякимом Ильми, которое взяло на себя управление национальными делами до созыва Курултая.
18-го мая 1918-го года Крымскотатарский парламент (Курултай) объявил себя временным общекрымским Государственным парламентом. Али Боданинского мы видим руководителем парламентского секретариата. Парламент создал правительство во главе с вернувшимся из Турции Джафером Сейдаметом.
Однако немецкие оккупанты не признали созданное Национальным парламентом правительство. Вскоре Али Боданинский вместе с другими курултаевцами ушли из лишенного возможности работать Национального парламента.
После этого оккупационные власти арестовали Али Боданинского как организатора политических протестов. Ему предъявили требование не вести революционную деятельность. Освободившись, Али Боданинский ушел в нелегальную работу.
Только через год, когда 1-го мая 1919-го года весь Крым опять был занят большевиками, Али Боданинский и его товарищи выходят из подполья.
6-го мая официально провозглашается Крымская Советская Социалистическая Республика в составе России. Создается Мусульманское бюро, издаются на крымскотатарском языке газеты «Ени Дюнья» («Новый мир») и «Догру ел» («Прямой путь»). Крымскотатарский язык признается государственным наряду с русским. Была легализована Милли Фирка, заявившая о признании советской власти.
В правительство Крымской Советской Социалистической республики вошли в качестве временного председателя Д. Ульянов (брат Ленина), Ю. Гавен (латыш Дауман) – нарком внутренних дел, С. Меметов – нарком иностранных дел, И. Арабский – нарком юстиции, С. Идрисов – нарком земледелия, И. Фирдевс - нарком по делам национальностей. Управляющим делами правительства стал А. Боданинский.

24-го июня 1919-го года большевики покинули Крым, вернулась Добровольческая армия Деникина. Генерал искал опору в тех, кто стоял в дореволюционное время у власти.
К реваншу стремились и те, о которых Амет Озенбашлы писал, что они «из боязни лишиться дарованных им новыми властелинами привилегий» предают свой народ («Къырым фаджиасы», Симферополь, 1997 г., с. 59). Было воссоздано Духовное правление, во главе его был поставлен Селямет Мурза Кипчакский, получивший статус Таврического муфтия, вакуфную комиссию возглавил Муса Мурза Таганский, и так далее – как было до февраля семнадцатого года в царской России. Под аплодисменты реакционеров власти высказали намерение сместить с директорской должности Бахчисарайского музея Усеина Боданинского и назначить вместо него некоего статского советника Плаксина
Но большинство имамов и кадиев в крымских уездах отказались сотрудничать со ставленниками русского генерала! Это было свидетельством жизнеспособности идей революционного 1917 года, идей Курултая, идей А. Боданинского и Н. Челебиджихана.
Осенью 1919-го года деникинской контрразведкой были арестованы Сеит-Джелиль Хаттат, Абляким Ильми, Усеин Боданинский, Халиль Чапчакчи, Мустафа Бадраклы, Сейдамет Кезлевли и другие.
Али Боданинского в Крыму не было, он вместе с некоторыми другими товарищами ушел с большевиками, но контрразведкой была арестована его жена Анифе Боданинская, член Курултая, дом опечатан (впоследствии разграблен).

Тем временем, в конце сентября Польша заключила перемирие с Советской Россией, и 12-го октября в Риге был подписан мир. Южный фронт под командованием М. В. Фрунзе был укреплен за счет войск Западного и других фронтов. В результате предпринятого усилившимся Южным фронтом наступления 11-го ноября 1920-го года войска Врангеля покинули Крым.
Вместе с армией в Крым для создания органов гражданской власти направлялась возглавляемая Ю. Гавеном группа в составе Али Боданинского, Достмамбета Аджи, Вели Ибраимова, Кереметчи. Группа временно базировалась в арьергарде войск в Мелитополе.

В Москве вопрос о создании Крымской республики был поставлен еще до изгнания Врангеля из Крыма. Ю.П. Гавен вспоминал о своей апрельской встрече в Кремле с В.И. Лениным: "Он просил меня сообщить о национальном составе крымского населения, о национально-освободительном движении крымских татар, их стремлениях, о характернейших чертах революционной борьбы в Крыму в 1917-1918 годах... Я выдвинул на первый план национальный вопрос, рассказал, какие ошибки были допущены Крымской большевистской организацией (почти полное игнорирование национального вопроса), и какие тяжелые последствия вызвали эти ошибки» (Красный Крым. 1924. 23 апреля).
На заседании, проходившем в Мелитополе, Ю. Гавен сообщил, что после его доклада на совещании Совнаркома о кадровом положении в Крыму, председатель Совнаркома В. И. Ленин рекомендовал выдвинуть на высокий пост Али Боданинского, как образованного человека с большим жизненным и революционным опытом.
Заседание в Мелитополе закончилось поздно ночью. Али Боданинский и Достмамбет Аджи раньше других ушли в свою комнату на отдых. Утром оба были найдены в своих постелях с прострелянными головами.
Вели Ибраимов в тот же день срочно выехал в Москву в распоряжение И. Сталина. Вскоре он оказался на Кавказе на руководящей должности в Особом отделе ВЧК.

14-го ноября формируется новый Крымский революционный комитет, который берет на себя всю власть в Крыму «до избрания рабочими и крестьянами Крыма Советов». В Крымский революционный комитет входили председатель Бела Кун, зам. председателя Гавен, члены Меметов, Идрисов, Фирдевс, Лидэ, Давыдов.
Первым председателем КрымЦИКа был избран латыш Ю.П.Гавен (Дауман), активный участник Гражданской войны на полуострове. В правительство Крымской АССР (Совет народных комиссаров) вошли три крымских татарина: Х. Чапчакчи – Наркомздрав, И. Мухиддинов – Наркомпрос, Р. Ногаев – Наркомюст.
Из 50 членов КрымЦИКа 18 были татарами. Среди них и лидеры Милли Фирка Бекир Чобан-заде, Амет Озенбашлы, Халил Чапчакчи, а также Усеин Боданинский – директор Бахчисарайского дворца-музея. Сеит-Джелиль Хаттат был избран кандидатом в члены КрымЦИК.
Все эти люди (кроме Амета Озенбашлы) были расстреляны, и их имена упоминались в советское время только с ругательными эпитетами.
Али Боданинскому «повезло» уйти из жизни до кровавых сталинских репрессий. Его имя хотя и не поносилось, но практически не упоминалось. В Симферопольском музее было краткое упоминание о нем как управляющим делами Крымской Советской Социалистической республики. Конечно, о его деятельности в 1917-м году упоминаний не было.

Лишенные на протяжении многих десятилетий доступа к историческим документам эпохи, мы только сейчас начинаем узнавать имена людей, которые организовали и вели борьбу за реальную власть нашего народа.
Мы еще не все запомнили имена Къырым Хавадже, Абдурефи Боданинского, Асана Нури. Мы знаем – Аллагъа шюкюр! – имена Исмаила Гаспринского, Номана Челебиджихана, Усеина Боданинского – упоминаю здесь людей старшего поколения.
Но имя Али Боданинского нам хотя и известно, но стоит оно чуть поодаль
Судите сами – справедливо ли это?

Али Боданинский выступает как лидер либеральной молодежи 80-х годов XIX века.
Он ближайший доверенный сотрудник Гаспринского, привлекавший для работы с ним молодых сотрудников.
Он опекун и наставник своего младшего брата Усеина.
Али Боданинский человек, который вывел на общественно-политическую арену Абдурешита Медиева.
Али Боданинский организатор и руководитель Мусульманского Ревкома 27-го февраля 1917-го года.
Он инициатор созыва 25 марта 1917 года I Всекрымского Мусульманского съезда.
Именно Али Боданинский организовал выборы на пост муфтия, а затем и на пост председателя Мусисполкома Номана Челебиджихана.
Он взял на себя ведение и планирование всей деятельности Мусисполкома.
Занимает должность управляющего делами Мусисполкома, председателем которого был Номан Челебиджихан.
Один из пяти членов комиссии по подготовке Курултая.
Один из руководителей Крымского революционного штаба, созданного Мусисполкомом 30-го октября 1917-го года.
Руководитель секретариата Президиума Курултая.
Один из пяти членов Президиума Национального Парламента.
Руководитель Управления делами Национального Парламента.
Член группы, которая после прихода в начале 1918-го года большевиков под именем «мусульманских социалистов» защищали интересы крымскотатарского населения
Управляющий делами в правительство Крымской Советской Социалистической республики 1919-го года.

Али Боданинский организовывал национальные структуры и управлял их делами, начиная с Ревкома, Мусисполкома, Курултая. Но при этом он был и на острие критических ситуаций.
Сегодня мы в возрождающемся Крыму должны знать, что планировщиком, архитектором, идеологом и управляющим делами революции 1917-го года был Али Боданинский, сын первого просветителя крымских татар.