11/28/2006 | В.Кузнецов, А.Габович

Уровень развития науки в стране служит мерилом ее авторитета на международной арене, определяет благосостояние граждан. Поэтому читатель может без труда оценить нынешний уровень украинской науки, заглянув в свой кошелек. Такое положение дел не может не беспокоить главу государства, и в октябре прошлого года по распоряжению Президента Украины создана группа по разработке Концепции развития научной сферы. В нее вошли именитые академики, ректоры университетов и директора научно-исследовательских институтов, представители деловых кругов. Проработав шесть месяцев вместо положенных трех, группа предложила проект концепции, который до сентября с.г. можно было найти на сайте Национальной Академии наук. Опровергая содержащееся в концепции утверждение об «отсутствии или неэффективной деятельности большинства общественных научных обществ и союзов, их незначительном влиянии на демократизацию научной жизни», всеукраинская ассоциация «За европейские ценности в науке» разработала свои предложения к концепции. Они были разосланы сопредседателям группы, руководителям партийных фракций Верховной Рады, в Комитет по вопросам науки и образования, ведущие украинские газеты, некоторые известные благотворительные фонды. На данный момент этими предложениями заинтересовалась лишь «Всеукраинская техническая газета».Наша беседа — с Владимиром Ивановичем Кузнецовым, заместителем председателя ассоциации, доктором философских наук, автором 300 научных публикаций в области философии, истории и методологии науки, правовой философии, и Александром Марковичем Габовичем, доктором физико-математических наук, автором свыше 250 научных публикаций в области физики сверхпроводимости и физики поверхности, ответственным секретарем ассоциации.

Господа, несколько слов о всеукраинской ассоциации «За европейские ценности в науке»: состав, концепция, задачи.
— Это весьма немногочисленная общественная организация украинских ученых, принимающих участие в международных конференциях и регулярно печатающихся за рубежом. Ее члены, преимущественно математики, физики, химики, объединились вокруг идеи реформирования украинской науки на основе опыта, принципов и ценностей организации науки в странах — лидерах научно-технического прогресса. Они считают, что с точки зрения задач, стоящих перед украинской наукой (как важнейшей интеллектуальной подсистемой отечественного народнохозяйственного и духовно-культурного комплекса и неотъемлемой частью мировой науки), мероприятия, предлагаемые Концепцией развития научной сферы Украины, не приведут к принципиальному повышению международного статуса нашей науки, а лишь законсервируют ее на нынешнем провинциальном уровне.

На удивление, проект концепции не вызвал широкого резонанса в научных и околонаучных кругах. О нем даже не было упомянуто на октябрьском совместном заседании президиума НАН Украины и Комитета по вопросам науки и образования Верховной Рады с участием членов межфракционного депутатского объединения «За науку Украины». Как вы объясните пассивность научного сообщества при обсуждении основных положений концепции?
— Очевидно, творчески работающие украинские ученые утратили надежду на позитивные изменения. Ведь пятнадцатилетние реформаторские потуги несменяемого высшего руководства Национальной Академии наук и меняющегося почти каждый год правительства результата не дали. Многие ученые по-прежнему работают по совковому принципу, то есть имитируют научную деятельность, делая вид, что выполняют ценные указания деятелей, комфортно разместившихся на многочисленных управленческих уровнях. Это признается и в концепции: «значительное количество научных работников только числятся в штатах научных учреждений, а фактически выполняют другую работу». Под другой работой имеется в виду очень хорошо оплачиваемый труд в западных фондах и представительствах, консалтинг в политических партиях, работа помощниками депутатов разных уровней... Конечно, радует, что людям с достаточно высоким уровнем интеллекта все еще есть место в Украине, где можно приложить свои знания, умения и способности. Ведь ряды ученых сильно поредели. Наиболее активные и относительно молодые переехали на Запад, где вносят немалый вклад в интеллектуальный багаж человечества. Кое-кто ушел из науки, занявшись бизнесом. Немногие из оставшихся — материально обеспеченные счастливчики (в подавляющем большинстве директора, ректоры и чиновники, избранные в академики и члены-корреспонденты пяти государственных академий). Они регулярно отчитываются о неизвестных мировой науке достижениях вселенского уровня, как своих, так и руководимых ими коллективов. Те из них, которые имеют признанные мировым сообществом достижения, явно не делают погоды и преимущественно заняты борьбой за сохранение и благосостояние своих научных школ, пытаясь удержать и худо-бедно поддержать научную молодежь. Ведь средний возраст докторов в НАНУ — порядка 60 лет, а кандидатов наук — около 50.

Сколько сейчас ученых в Украине?
– В 1991 году в сфере науки (научные исследования и разработки) и высшего образования работали 450000 человек, в 2002-м — 178000*. В дальнейшем, говоря о науке как институции, мы будем иметь в виду преимущественно НАНУ, в которой мы оба работаем вот уже 35 лет. Согласно малоизвестным, но интересным статистическим данным, в 2005 году в Национальной Академии наук Украины, в ее 173 научных учреждениях, насчитывалось 43836 человек, из них научных работников — 16424, в том числе докторов наук — 2437 и кандидатов наук — 7851**.

По идее, в украинской науке теперь остались только патриоты и энтузиасты, и произошедший за 15 лет своеобразный естественный отбор должен был способствовать концентрации научных идей и разработок.
– В принципе, единственной обязанностью ученых, работающих в государственных академиях, является получение и практическое применение новых знаний в области их научной деятельности. За это им и платят деньги. Кстати, общий объем финансирования НАНУ в 2005 году составил 1210306,6 тыс. грн. По сравнению с зарубежными учеными, которые зачастую совмещают научную деятельность с преподаванием либо с участием в научно-технических разработках, они находятся в более благоприятных условиях для творческой работы. Однако эффективность отечественных научных исследований остается низкой. Как утверждает авторитетный журнал NATURE ( Q. Schiermeier. Ukraine scientists grow impatient for change // Nature, 2006, 440, №7081: 132—133. - лінк Майдан-ІНФОРМУ), 44 тысячи работающих в НАНУ научных работников и обслуживающего персонала создают качественной научной продукции в три раза меньше, чем 10,5 тысячи сотрудников Манчестерского университета, который занимает приличное, но все же пятьдесят третье место среди пятисот университетов мира.

Обидно за страну. Почему так происходит?
– Причин много. Одна из них — непрозрачные методы распределения средств. Другая — отсутствие четких, проверяемых, публичных критериев оценки результатов научной деятельности. Третья — труднодоступность источников свежей научной информации. Четвертая — отсутствие состязательности. Пятая — оформление результатов в виде отчетов, обычно не выходящих за пределы институтов, в которых они подготовлены. И тому подобное. Большинство научных сотрудников и руководителей смирились с существующим положением и в определенной степени даже заинтересованы в его сохранении.

Правильно ли я поняла, что функция НАНУ должна заключаться не в руководстве научным творчеством, а в создании для него благоприятных условий, в частности, путем отстаивания интересов науки в государстве?
– Да. Кроме того, НАНУ как организация должна создавать условия для творческой деятельности своих членов и контролировать ее результативность согласно существующим в мировой науке критериям. Если честно, то сегодня отсутствует адекватная и объективная информация о том, что такое НАНУ, какое место реально занимают украинские ученые в мировом научном пространстве, насколько отвечают потребностям Украины их разработки. Наши предложения основаны на собственном опыте, опыте коллег и понимании того, как организована и оценивается наука у нас и на Западе.

Надо понимать, различия кардинальные?
— Именно. У нас чрезмерно централизованная система административного управления, хотя научных задач руководство давно уже не ставит даже перед собой. Нам нужно не изобретать велосипед, а просто изучить и творчески применить опыт стран, уже совершивших такой переход. На наш взгляд, наиболее успешно это осуществила польская наука. Поэтому на первом этапе мы предлагаем воспользоваться опытом Польши (которую мы, между прочим, в начале девяностых опережали в научном отношении, а сейчас наоборот), а затем перейти к следующему этапу, например, с учетом опыта французской научной организации CNRS, где эффективно работает система научных институтов, независимых от университетов, хотя и активно взаимодействующих с ними. Наши предложения касаются в основном так называемого переходного периода реформирования отечественной науки. Окончательная организационная структура может быть определена лишь в конце переходного периода (через 4—6 лет) на основе принципа обратной связи. Для начала нужно разграничить НАНУ: с одной стороны, как систему научных институтов, которая поддерживается государством, и с другой — как институцию академиков и членов-корреспондентов. Последняя, по нашему мнению, должна представлять собой общественную организацию заслуженных ученых, пользующихся реальным научным авторитетом в тех областях науки, в которых они работают. Кстати, членство в западных академиях стран — лидеров научного прогресса является платным, как это ни удивительно для наших отечественных академиков и членов-корреспондентов, привыкших к пожизненным академическим стипендиям. Также мы считаем абсолютно неоправданным, в том числе с финансовой точки зрения, существование научно-исследовательских и научно-технических учреждений фактически одинакового профиля, но при разных академиях и министерствах. Поэтому было бы целесообразно все государственные академии в Украине объединить в одну, за исключением, возможно, Академии искусств. В реформированной НАНУ следует сохранить лишь те институты или их части, которые могут проводить и проводят фундаментальные научные исследования на современном уровне, имеют материальную базу и специалистов высокой квалификации.

Как определить вклад в науку конкретного ученого или научной организации, есть какие-то критерии? Мне всегда казалось, что наука — творческий процесс, практически не регулируемый, не измеряемый в цифрах, что открытие нельзя организовать, потому что его совершают отдельные талантливые исследователи, иногда объединяясь в группы. Это идеалистическое представление?
– Конечно, научное творчество — интимный, индивидуальный процесс. Настоящие научные коллективы функционируют как единое целое, как своего рода творческая надличностная индивидуальность. К тому же открытие не возникает на пустом месте, оно базируется на сумме знаний, полученных другими учеными. Что касается определения вклада каждого в эту сумму, то в мировой практике известны соответствующие механизмы. Законы, по которым совершаются научные открытия, пока еще не сформулированы. Но условия, при которых в стране делаются открытия мирового уровня, давно известны. Это отбор талантливых личностей, уважение к ним, обеспечение их минимально необходимыми ресурсами и, естественно, оценка их по плодам, а не по широковещательным обещаниям и частому мельтешению в средствах массовой информации. По поводу всякого рода рейтингов хорошо сказал создатель SCI (Science Citation Index) доктор Юджин Гарфилд: количественные показатели — это только инструмент для оценки, а решающим всегда должно оставаться мнение экспертов. Если речь идет о фундаментальных исследованиях, то объективная оценка результатов научной деятельности может быть дана только международным сообществом ученых, работающих в той же области, ибо часто бывает, что количество отечественных специалистов в каком-либо узком научном направлении очень невелико. Механизм оценки труда ученого уже отработан в развитых странах. Именно с этого нужно начать реформирование – с решения проблемы количества и качества персонала НАНУ. Необходимо принять в новой редакции законы и ведомственные подзаконные акты, которые касаются функционирования научно-технической сферы в Украине, и в них обозначить однозначные критерии оценки результатов научной деятельности.

То есть ассоциация предлагает взять за основу принятые в мировой науке критерии? Какие именно?
– Важнейшим, но не единственным, является количество публикаций в рейтинговых журналах и количество ссылок на эти работы. Чем выше рейтинг издания, в котором вышла публикация, тем выше оцениваются научным сообществом полученные результаты. У нас же весьма часто эти результаты оформляются в виде нигде не публикуемых отчетов. Во всем мире главным интегральным критерием оценки деятельности научного работника служит количество статей, опубликованных в журналах из каталога Института научной информации***, то есть в журналах с высоким импакт-фактором (фактором влияния). Этот список включает только общепризнанные и авторитетные международные и национальные журналы. Качество работы оценивается соответственно импакт-фактору журнала, в котором она увидела свет. При оценке качества научной деятельности ученого необходимо также учитывать монографии, изданные в ведущих научных издательствах мира (например, «Springer-Verlag», «Academic Press», «Oxford University Press», «Elsevier», «World Scientific», «MIT Press», «Наука»), и количество цитирований его работ другими авторами.

Эйнштейн бы точно аттестацию не прошел.
— Вообще, в квазинаучных кругах часто ссылаются на то, что формализованный рейтинг результатов научных трудов не позволит оценить открытия эйнштейновского уровня. Главное, мол, содержание. Так вот, Эйнштейн по формализованным критериям и сейчас является лидером. А где же наши доморощенные «эйнштейники», о существовании которых знают их жены и любовницы, но не мировое научное сообщество? Эйнштейн жил во время «поштучного» воспроизводства ученых. Тогда все знали, кто есть кто. Организация науки сильно изменилась с той поры, профессия ученого стала массовой, увеличилось количество новых научных направлений, число научных изданий выросло на несколько порядков. Сегодня нет нобелевских лауреатов, не имеющих солидных и цитируемых публикаций в серьезных журналах.

Есть ли в Украине и России открытия эйнштейновского уровня за последние 30—40 лет?
— К сожалению, нет. Но не надо вешать биг-борды, сообщающие, что в Украине нет нобелевских лауреатов, надо стимулировать публикации в солидных изданиях.

А если ученый публиковал свои работы в отечественных журналах? Неужели у них вовсе нет статуса?
— В Украине в 2005 году НАНУ издавала 81 журнал, из них на английский переводили 17. Однако только 8 наших журналов включены в список ISI, да и то с не очень впечатляющими импакт-факторами. Поэтому при аттестации научных сотрудников, отделов и институтов, для учета публикаций в украинских изданиях можно каждому из них присвоить это значение на уровне 50% от наиболее низкого импакт-фактора среди международных журналов соответствующей специальности. Международные журналы, кстати, не всегда узко специализированные, они являются своеобразным форумом общения и обнародования научных достижений. Реалии таковы, что отсутствие в них работ отечественных исследователей означает их несуществование для мировой науки.

Жестоко!
– Возможно! Но таковы суровые законы конкуренции. Как в правовом государстве необнародованный закон не является законом, так и в современной науке научный результат, не опубликованный в международных журналах, не является результатом. Таковы издержки процессов интернационализации и глобализации, коснувшиеся и науки тоже. Таковы правила игры в современную науку, по которым, если мы стремимся в Европу, приходится играть и украинским исследователям, независимо от того, хотят они этого или нет, признают или не признают это отечественные руководители науки и образования и Госкомитет по статистике.

Значит, в нашей стране не ведется статистика украинских публикаций в международных рейтинговых журналах?
– Удивительно, но это так. В годовых отчетах НАНУ среди множества статистических показателей эти данные за последние годы отсутствуют. С 1999 года их не собирает и Госкомитет по статистике. Зато со всей тщательностью их подсчитывают, анализируют и используют наши геополитические союзники и соперники. Одни — для того, чтобы доказать свое интеллектуальное превосходство, другие — для определения резервов утечки «мозгов» из нашей страны в их страны, третьи — для давления на переговорах…

Я пыталась в рунете найти свежие данные (этого года) по обобщенной исследовательской активности стран, но нашла только англоязычный сайт www.in-cites.com, где можно прочитать ежегодный рейтинг публикаций и ссылок с дифференциацией по отдельным наукам. В десятку стабильно входят США, Франция, Германия, Великобритания, Канада, Китай, Италия, Нидерланды. Россия — изредка. Украина даже не упоминается.
– Перефразируя известное выражение, скажем, что если этого нет, значит, это кому-то нужно. Кстати, есть данные за 1996—2000 годы. Тогда Украина находилась на тридцать первом месте.

Известно и такое выражение: есть ложь, есть наглая ложь и есть статистика. Можно ли доверять всякого рода рейтингам, которые не всегда объективны? Вам не кажется, что количество статей в международных журналах и количество ссылок на них – достаточно формальный показатель уровня научных исследований? Ведь существуют и другие показатели, например, количество научных работников на десять тысяч человек населения страны, процент национального дохода, выделяемый на науку, объем финансирования на «одну научную голову», количество докторов, экономическая эффективность внедренных научных исследований и разработок, количество патентов и изобретений...
— Вы затронули исключительно важную тему. Наш акцент на названные два показателя связан с тем, что именно им не придается серьезного значения в отечественном научном сообществе, им всегда пренебрегают руководящие инстанции. Яркий пример — государственная аттестация научных учреждений НАНУ. В рейтинговой анкете содержатся 65 показателей, среди которых на четвертом с конца месте — «количество публикаций в иностранных изданиях». Причем этот показатель не различает публикации в действительно рейтинговых международных изданиях и в так называемых «мурзилках», которых хватает не только в ближнем, но и в дальнем зарубежье. И как же в таком случае определить международный научный рейтинг научных коллективов? Ничем не подтвержденными традиционными фразами о соответствии их разработок уровню мировых исследований? Как, например, оценивается уровень развития спорта в стране? Количеством высших достижений — призовых мест в индивидуальном и коллективном зачетах. Но явно не числом околоспортивных функционеров, госчиновников и их челяди, выезжающих для «участия» в Олимпийских играх. Так вот, в академической науке, науке высших научных достижений, нет иного обобщенного механизма объективной оценки полученных научных результатов, кроме участия в «соревнованиях» по публикациям в рейтинговых научных журналах. Каждая публикация в них — это локальная победа либо индивидуального исследователя, либо научного коллектива. Из таких побед и складывается место национальной науки на олимпийских научных играх и ее авторитет в мировом научном сообществе. Причем это место и авторитет нужно подтверждать постоянно, а не раз в четыре года.

К великому сожалению, нашей уникальной, согласно некоторым высказываниям, нации (будто существуют какие-то серые, стандартные нации) пока что нечего предъявить в обозримом будущем мировому сообществу, кроме некоторых небольших, но реальных достижений в научной сфере. Существует миф о важности прикладных исследований, проводимых некоторыми гигантскими институтами НАНУ. Популярными показателями здесь являются патенты, изобретения, внедрения и разработки, которыми вот уже десятки лет так кичится высшее руководство НАНУ. Но пусть читатель осмотрится вокруг себя и попытается ответить на некоторые каверзные вопросы. Он работает на украинских компьютерах? Он пользуется украинской бытовой техникой, украинскими мобильными телефонами? Конечно, не только наша наука и ее представители несут ответственность за это. Но и они тоже! Да и вообще, пора уже понять и большинству научных работников, и руководителям науки и образования, что показатель, который не может быть измерен, не является показателем вообще. Даже самый содержательный. Подчеркнем: сравнивать полученные интегральные данные можно только в границах одной и той же науки. Вся другая научно-педагогическая и научно-организационная деятельность должна быть лишь вспомогательным критерием оценки работы научно-исследовательского учреждения и конкретного научного работника. Только такой подход установит who is who среди сонма докторов и кандидатов наук в нашей стране.

Чтобы провести такую большую работу — ведь ученых в стране десятки тысяч, потребуется время, деньги и, главное, компетентные кадры.
— Конечно. Нужно создать специальную аттестационную комиссию (САК) при Кабинете министров. В нее должны войти представители госаппарата и активно работающие научные работники, которые не занимают административных должностей. И, конечно, технический персонал, задачей которого будет сбор и обработка объективной информации из баз данных о каждом ученом и научном коллективе. Разработанные САК критерии, регламент работы, ее персональный состав и результаты должны быть публичными и доступными в Интернете. Завершить аттестацию нужно за 1—2 года. Затем на основе полученной базы данных разработать модель структурно-организационной и кадровой оптимизации институтов НАНУ. В ходе аттестации определится количество мест для научных работников, на которое может претендовать каждое научно-исследовательское учреждение, а также количество учреждений, которые можно безболезненно для отечественной науки закрыть, переведя их лучших работников в родственные учреждения НАНУ. При этом помещения, принадлежащие НАНУ, следует оставить сохранившимся институтам для расширения финансируемых исследований и размещения современного оборудования.

А что делать научным сотрудникам, которые не пройдут аттестацию?
— Им, конечно, нужно дать определенные социальные гарантии, испытательный срок (1—3 года, в зависимости от должности) с целью адаптации к новым условиям. За это время они смогут опубликовать свои научные работы в журналах из списка ISI или найти новую работу (на этот период их зарплата должна быть заморожена), или выйти досрочно на пенсию с соответствующей финансовой компенсацией. В дальнейшем аттестация должна проводиться каждые 3—4 года и определять базовое финансирование НИИ и структурных единиц институтов на следующий период. В частности, это будет означать, что каждый НИИ сможет иметь свой рейтинг после очередной аттестации.

А как быть с прикладной наукой?
— Фундаментальные и прикладные исследования нужно разделить организационно, хотя это и нелегкая задача. Дело в том, что ряд фундаментальных исследований может иметь непосредственный выход в практику. Однако все институты НАНУ и других государственных академий с доминированием прикладных исследований должны быть переданы в соответствующие министерства или стать самостоятельными хозрасчетными НИИ, работающими по заказам промышленности или военного ведомства.

Система финансирования, естественно, тоже должна претерпеть изменения?
— Это уже следующий этап. Следуя стратегии социальной инженерии (Р.Паунд, К.Поппер), следует продвигаться вперед постепенно, мелкими шагами, отслеживая положительные и отрицательные последствия предпринятых ранее шагов. Поэтому сейчас возможны лишь общие соображения. Как известно, организационные и финансовые основы развития фундаментальной науки в Украине обеспечиваются Кабинетом министров (базовое финансирование) и ГФФИ (Государственным фондом фундаментальных исследований — грантовое финансирование). Мы предлагаем реорганизовать ГФФИ в независимый государственный орган. Все НИИ и их структурные единицы должны быть в максимально равных условиях, обязательно с учетом результатов работы за предыдущий период.

Но они ведь могут иметь другие источники финансирования? Например, получать средства по международным грантам, выполнять исследования сугубо прикладного характера совместно с отраслевыми НИИ или небольшой государственный заказ.
— Конечно, это даже должно приветствоваться. Вообще, при ГФФИ нужно как можно быстрее создать отдельный фонд (с прозрачными правилами формирования его состава на конкурсной основе) для поощрения участия украинских научных работников в мировом научном процессе. Во время переходного периода реформирования фонд будет финансово стимулировать украинских научных работников за публикации в ведущих мировых научных журналах с высочайшими импакт-факторами. В нем будут предусмотрены отдельные гранты для участия украинских ученых в престижных международных научных конференциях. Нужно увеличить количество грантов для молодых ученых и объем их финансирования. Для стимулирования разработки украинской научной терминологии и создания англо-украинских терминологических словарей, а также написания ведущими научными работниками Украины научно-популярных книг и учебных пособий для школьников и студентов нужны отдельные целевые гранты. В том числе и для приобретения уникального научного оборудования, цена которого составляет сотни тысяч евро и больше. Объем финансирования через гранты ГФФИ должен быть соизмерим с базовым финансированием, составлять не менее трети и иметь стойкую тенденцию к росту.

Зарплата научных работников в ваших предложениях тоже в цифрах обозначена?
— Мы считаем, что средняя зарплата (при уровне потребительских цен 2006 года), если получать ее из двух источников — базовое жалованье плюс грантовая поддержка, должна составлять 3500—7000 гривень (в зависимости от квалификации, стажа, должности и наличия или отсутствия грантов). Кстати, в странах Запада зарплата профессора сравнима с зарплатой членов законодательных органов. У нас народные депутаты получают номинальную зарплату, в десять раз превышающую профессорскую.

То есть должна быть обоснованная существенная дифференциация в должностных окладах в зависимости от должности и квалификации?
— Естественно. Во всех научно-исследовательских учреждениях будут сформированы группы лидеров в каждом из научных направлений. Все важнейшие вопросы жизнедеятельности института должен решать совет лидеров направлений. В частности, избирать директора института и его заместителей (после завершения переходного периода выборы директора должны проводиться тайным голосованием всех научных работников института).

Кто может претендовать на звание лидера?
— Каждый претендент должен пройти международную экспертизу. То есть его работы, опубликованные за последние 10 лет, представители САК направляют трем-четырем ведущим иностранным специалистам, которые работают в том же направлении, с просьбой прислать научно обоснованные отклики. В итоге будет получен объективный перечень научных работников, которых можно назвать ведущими украинскими учеными (по крайней мере, на современном этапе развития науки). Им можно доверить формирование структурных единиц: отделов, лабораторий. Вообще, надо ввести четкие и прозрачные правила для желающих занять какую-либо руководящую и научную должность в НИИ. Как в странах Евросоюза — открытый конкурс. Создать веб-страницу в Интернете, на которой публиковать объявления о вакансиях, вплоть до директора.

Какими качествами должен обладать директор научного института? Учитывая, что вы предлагаете строго ограничить время пребывания на посту директора максимум двумя сроками по 4 года, — не мало ли?
— Он должен любить не себя в науке, а науку в себе. И главное, обеспечивать выход на приличный мировой уровень возглавляемого им института, его отделов и сотрудников. Для хорошего менеджера 8 лет вполне достаточно. Кстати, в странах с развитой наукой продуктивно работающие ученые избегают занимать руководящие посты, это не оставляет возможности заниматься наукой. Есть страны, в которых избрание руководителей исследовательских подразделений проходит фактически по жребию и только на один срок. Позанимавшись административной работой всего несколько лет, ученый сохраняет шанс вернуться к любимой самостоятельной научной деятельности. Картина, хотя и поучительная, но для Украины сюрреалистическая.

А как относительно возрастных ограничений?
— Мы предлагаем установить возрастной ценз в 65 лет для работы на любых руководящих и административных должностях. Это поможет сохранить баланс между активностью молодежи и опытностью ветеранов, ведь ученых молодого и среднего возраста все меньше. Нужны стимулы для молодых исследователей. Мы предлагаем установить сотню ежегодных государственных стипендий для одаренных молодых ученых, каждая из которых должна составлять не меньше половины должностного оклада директора НИИ и предоставляться по результатам открытого конкурса. Кандидатуры на стипендии также следует отбирать на основе международной экспертизы. Чтобы заинтересовать молодое поколение научной работой, ведущие ученые институтов НАНУ должны иметь возможность читать спецкурсы, отражающие современное состояние науки, для студентов старших курсов университетов. Еще один немаловажный момент: просто необходимо ежегодно на конкурсной основе выделять служебные квартиры для наиболее талантливых молодых научных работников (до 35 лет). При этом надо предусмотреть условия, при которых квартира может быть передана в частную собственность (например, если научный работник работает в Украине свыше 20 лет).

Следует ли модифицировать критерии аттестации для молодых научных работников?
— Да, для тех, кто работает меньше пяти лет. В дальнейшем необходимо ввести временные рамки для защиты кандидатской диссертации и модифицированной докторской диссертации — хабилитации (habilitation), а также обозначить предельный срок в 5—6 лет для обучения в аспирантуре и подготовки к защите диссертации. Было бы весьма полезно создать персональные веб-страницы для каждого научного сотрудника, включая руководителей, содержащие краткое изложение его научных достижений и информацию за последний год.

Не являются ли предложения ассоциации чрезмерно радикальными? Не приведет ли их реализация к уничтожению того положительного, что еще сохранилось в украинской науке? Не лучше ли идти эволюционным путем, не делая чрезмерно резких движений?
— Хотим подчеркнуть, что мы, в отличие от некоторых горячих голов, не предлагаем ликвидировать НАНУ как взаимосвязанную цельную систему независимых научных учреждений, не предлагаем присоединить ее институты к университетам (точка зрения почетного президента Киево-Могилянской академии В.Брюховецкого) или приватизировать ее имущество (с идеей приватизации, по крайней мере трети имущества НАНУ, выступают академики К.Сытник и Ю.Пахомов). Мы решительно возражаем против присоединения научных институтов к университетам, что приведет к окончательному и бесповоротному уничтожению еще существующих в Украине островков настоящей науки. Печально, что уровень научных исследований в наших университетах значительно уступает академическому. Ни один из них не входит в список пятисот лучших университетов мира. Мы вообще не предлагаем внезапное и немотивированное изменение правил игры в науку. Реализация наших предложений, наоборот, позволит отдельным ученым и исследовательским коллективам, которые обеспечивают имеющийся прирост научного знания и его внедрение, полнее раскрыть свои возможности, отделить действительно занимающихся продуктивной научной деятельностью от тех, кто лишь прибыльно для себя ее имитирует. Обвинение в радикальности и непродуманности наших предложений не подтверждается никакими рациональными аргументами ни из истории и методологии науки, ни из опыта ее организации в передовых странах. Оппоненты в пароксизме стандартного отечественного хамства даже осмеливаются сравнивать нас с геростратами, поджигающими процветающий храм науки, с швондерами и шариковыми, злостными нарушителями священных прав человека. Критики в академических мантиях таким образом неявно претендуют на роль профессора Преображенского, в то время как большинство из них на самом деле профессора с двумя «ф». Они боятся потерять свое привилегированное положение, лишиться необоснованной статусной ренты, получаемой с их высоких должностей. Для конструктивной критики мы открыты.

То есть вы не рассматриваете свои предложения как истину в последней инстанции?
— Это только первое приближение, которое должно быть развито, а возможно, и модифицировано на основе всестороннего научного анализа состояния дел в отечественной науке. Под научным анализом мы понимаем объединенные исследования всего сложнейшего организма украинской науки. Это может сделать команда, составленная из экономистов, юристов, историков науки, науковедов, социологов, специалистов по менеджменту, по психологии научного творчества, а также различных потребителей главного научного продукта — нового научного знания.

Какова судьба ваших предложений к концепции?
— До сих пор (на 6.11.06. — Авт.) мы не получили никаких ответов от руководящих инстанций и средств массовой информации, куда мы направили наши предложения.

С предложениями ассоциации «За европейские ценности в науке» можно ознакомиться на сайте http://www.ukrnauka.org.ua . В целом, создавая ассоциацию, мы рассчитывали на активную поддержку и участие как со стороны коллег по научному цеху, так и со стороны власти. С искренним прискорбием сообщаем, что наши надежды не оправдались.

Интервью вела Светлана Медофф. Текст интервью взят с сайта Всеукраинской технической газеты