02/14/2007 | "Российская газета" 14 февраля 2007 г.

"Российская газета" 14 февраля 2007 г.

Юрий Медведев

Новый закон изменит отношения РАН и институтов


Принятые поправки в Закон "О науке и государственной научно-технической политике" вызвали в научном сообществе далеко не тот эффект, на который рассчитывали разработчики документа. Вопросов оказалось больше, чем ответов.


Как изменили статус академий наук поправки в Закон "О науке и государственной научно-технической политике"? На каком основании три ведущих института выведены из Российской академии медицинских наук? Почему до сих пор не начат второй этап проекта по повышению зарплат научным сотрудникам РАН? Об этом корреспондент "РГ" беседует с заместителем министра образования и науки РФ Дмитрием Ливановым.

Российская газета | В СМИ появились сообщения, что правительство уже определилось с кандидатурой будущего президента РАН. На этот пост якобы прочат ректора МГУ, академика Виктора Садовничего. А главой Наблюдательного совета академии, который будет координировать всю финансовую и хозяйственную деятельность РАН, может стать директор Курчатовского института, член-корреспондент РАН Михаил Ковальчук. Что вы можете сказать по этому поводу?

Дмитрий Ливанов | Только одно. Министерство образования и науки не намерено комментировать слухи. Мы считаем, что любые кадровые вопросы будет уместно обсуждать лишь после принятия нового устава РАН, который закрепит приемлемые для правительства принципы управления и финансирования фундаментальных исследований.

РГ | Многие академики, мягко говоря, в панике, утверждая, что их просто-напросто переиграли. При обсуждении поправок в закон о науке бурные споры шли вокруг утверждения властью президента РАН и устава академий. Но подводный камень был совсем не там. Сейчас выяснилось, что академий в прежнем виде больше не существует. Разъясните ситуацию.

Ливанов | Закон изменил само понятие - академия наук. Раньше в ее состав входили все институты, а также организации научного обслуживания и социальной сферы. Теперь они все выведены из академий и стали их подведомственными организациями.

Таким образом, понятие "академия" радикально сократилось в объеме, превратившись фактически в управляющую надстройку, куда входят президиумы центрального и региональных отделений, которые управляют своими подведомственными организациями.

Зачем это сделано? Устранены коллизии с гражданским кодексом, по которому одно юридическое лицо не может входить в состав другого, вкладываться как матрешки. Теперь мы по сути перешли к схеме федеральных агентств, управляющих своими организациями.

РГ | Так, может, это формальное изменение, и ученые зря беспокоятся?

Ливанов | Изменение довольно принципиальное. Сегодня достаточно распоряжения правительства, чтобы передать какую-нибудь организацию из одной академии в другую или из академии в федеральные органы. И наоборот.

И уже создан прецедент. Недавно принято решение, что три организации, входившие в Российскую академию медицинских наук - Институт хирургии им. Вишневского, Научный центр акушерства, гинекологии и перинатологии, Эндокринологический научный центр - передаются в Федеральное агентство по высокотехнологичной медицинской помощи.

РГ | Выходит, не зря ученые говорят, что это начало разрушения академий?

Ливанов | Фундаментальные исследования были и остаются приоритетом государства в научной сфере. Все изменения, которые сегодня происходят, направлены на реализацию программы по модернизации академического сектора науки, под которой, кстати, стоит подпись президента РАН Юрия Осипова. А там записано, что подведомственность организаций будет определяться функциями, которые они выполняют. Скажем, если институт ведет исследования регионального уровня, он будет передан в регион. Если какие-то научные организации нужны федеральной власти для выполнения ее функций, например минздравсоцразвития для специального лечения, они будут переведены туда.

Возможно присоединение ряда институтов к сильным университетам.

Но не исключено и встречное движение: если институт, например, из атомной отрасли ведет в основном фундаментальные исследования, он может быть передан в РАН. При утверждении правительством перечня подведомственных академиям наук организаций каждая пройдет детальный анализ, и исходя из ее функций будет определено их будущее. Кстати, пока такого перечня нет и бывшие академические организации формально никакого отношения к академиям не имеют.

РГ | Недавно в интервью нашей газете вице-президент РАН академик Козлов подтвердил, что возможна передача академических институтов на региональный уровень. Но это делается с ведома самой РАН, а в случае с медицинскими центрами академики категорически возражают. Получается, что торжествует силовой подход к науке?

Ливанов | Когда принимаются такие решения, надо исходить из интересов государства и конкретных научных коллективов, а не чиновников, которые сидят в министерстве или в академии. Ученые и руководители институтов сами должны решить, где институту будет лучше, где есть перспективы развития. Кстати, вы знаете, что все три коллектива РАМН, о которых идет речь, были за переход в федеральное агентство? Их мнение оказалось решающим.

РГ | А если научный коллектив не захочет уходить из-под "родного" крыла, скажем, из федерального на региональный уровень? Переведут?

Ливанов | Через колено ломать не следует. Теперь о втором принципиальном изменении, которое внесено в закон. Речь о новом принципе финансирования фундаментальных исследований. Раньше правительство выделяло академиям наук деньги по смете и никто не смотрел, а на какие собственно цели они расходуется, и главное - не оценивал, какие результаты достигнуты.

РГ | В общем, жили почти по Арцимовичу. Знаменитый академик когда-то говорил, что наука - это удовлетворение собственного любопытства за государственный счет.

Ливанов | Так вот закон предполагает, что подход изменится. Естественно, никто не будет требовать, чтобы ученые, ведущие фундаментальные исследования, выдавали "на гора" конкретные результаты. Кстати, такие доводы нередко приводят те, кто категорически не приемлет новые положения закона. А он при оценке фундаментальных исследований во главу угла ставит их качество.

Что это означает? Работы должны вестись на современном оборудовании, а результаты - публиковаться в престижных журналах. Кроме того, необходимо, чтобы в исследованиях обязательно участвовала определенная доля молодых ученых. Если эти условия будут выполнены, включится механизм финансирования.

РГ | Для ученых главный вопрос - а судьи кто? Кто оценит представленные разными государственными академиями программы?

Ливанов | Все они будут объединены в единую программу фундаментальных исследований России, которая теперь принимается правительством сроком на пять лет и станет единым документом для всех академий. В этом документе уже будут перераспределены финансовые потоки в зависимости от тех критериев, которые я назвал. Лидеры получат средств больше, благодаря чему смогут повышать зарплаты, закупать оборудование, набирать сотрудников, словом, развиваться. Аутсайдеры же окажутся в проигрыше. А оценивать качество исследований будут сами ученые.

РГ | Постоянные споры идут по вопросу, какова эффективность РАН. Ученые утверждают, что их западные коллеги удивляются, как при нынешнем финансировании наша наука вообще выживает и даже добивается хороших результатов. Скажем, средства, выделяемые у нас на одного исследователя, примерно такие же, как и в странах Африки, и во много раз меньше, чем в ведущих странах мира. Ваше мнение?

Ливанов | Никто не может оспорить место России как мировой научной державы. Но в то же время давайте честно признаем: отечественная наука за последние 15 лет значительно сдала позиции. Мы сползаем вниз по сравнению не только с традиционно ведущими странами, но нас уже начинает опережать Китай, наступает на пятки Индия. Это связано не только с сокращением финансирования, но и с сохранением архаичной советской системы управления наукой, неспособной адекватно реагировать на новые вызовы.

Минобрнауки считает, что требование РАН освободить членов академии от аттестации нарушает равенство прав граждан

Поправки в законы как раз и должны придать академиям новый, современный вид, очистить от балласта, сосредоточить финансирование на исследованиях мирового уровня. Важно уйти от принципа, когда деньги размазывались практически равномерно между всеми направлениями и институтами, независимо от качества их работы.

Что касается сопоставлений финансирования науки в России и в развитых странах, то сравним, например, РАН с немецким Обществом Макса Планка. Оценки показывают, что расходы бюджета на одну публикацию составляют в сопоставимых ценах для РАН около 106 тыс. долл., а для немецких коллег - 150 тыс. долл. Не такая существенная разница! А если учесть, что число цитирований одной российской статьи в несколько раз меньше, чем немецкой, то "расходы бюджета на одно цитирование" в РАН получатся гораздо выше, чем в Обществе Макса Планка. А ведь в нем всего около 4500 научных сотрудников, в то время как в РАН - 50 000! Отсюда понятно, почему на российского научного сотрудника приходится такая малая сумма. Кстати, в Китайской академии наук за время реформ численность исследователей была сокращена почти в три раза.

Особо отмечу, что сокращение числа сотрудников РАН никогда не рассматривалось как главная цель реформ. Она в другом - повысить эффективность академического сектора науки и престиж российской фундаментальной науки.

РГ | После долгих споров между вашим министерством и РАН наконец подписан документ о том, как оценивать работу ученого и выплачивать ему стимулирующие надбавки. Одним из главных критериев являются публикации в престижных журналах и цитируемость статей. Хотя многие ученые считают, что это необъективные показатели и только коллеги могут по-настоящему оценить, кто есть кто. Не согласны?

Ливанов | Кто бы спорил. Конечно, судить о работах своего коллеги должны сами ученые. Хорошо, если это делают в том числе и международные эксперты. Но что является главным результатом работы ученого? Конечно, публикация в престижном журнале, где статьи проходят жесточайшую международную экспертизу. Я сам был несколько лет рецензентом в одном из ведущих в мире журналов "Физикал ревью". Мне на отзыв из редакции присылали статьи американцев, европейцев, китайцев, японцев. И мои рукописи точно так же рассматривали ученые из других стран.

Чем больше у вас статей и ссылок на них, тем выше научный рейтинг. В то же время никто не собирается предложенную сейчас систему оценок возводить в абсолют, она далеко не идеальна. Поэтому набранная каждым ученым сумма баллов - это не окончательный вердикт, а лишь рекомендация для ученых советов. Последнее слово за ними.

РГ | Сейчас в академиях разрабатываются уставы. Ходят упорные слухи, что и в министерстве есть свой, причем очень радикальный вариант, который и может быть принят как основной. Это так?

Ливанов | Нет, министерство этим не занимается, никаких сюрпризов не готовит. Каким быть уставу - решать самим ученым. Тем более не может быть унифицированного варианта для всех академий, ведь они очень разные. Другое дело, что у нас есть общие принципиальные требования к уставам, которые мы будем отстаивать при рассмотрении этих документов. Речь идет о более демократичном управлении академиями, об общественно-государственном контроле и над деятельностью самих академий и над выделяемыми им средствами, о переходе к конкурсным принципам финансирования, об обновлении кадров. Это ключевые моменты, и они должны быть отражены в уставах.

РГ | И тем не менее ведутся разговоры, что будет создан Наблюдательный совет, состоящий в основном из представителей власти, который будет управлять академией, а она по сути превратится в бесправный клуб ученых...

Ливанов | Поскольку правительство будет утверждать уставы академий, необходимо, чтобы к проектам их уставов все министерства выработали единую позицию. Сегодня есть общее понимание, что должно быть отражено в уставах, о чем я уже упомянул. Что касается Наблюдательного совета, то он будет контролировать использование государственных средств и имущества и состоять в основном из представителей собственника, то есть государства. Кстати, аналогичная структура есть в том же Обществе Макса Планка, и она также наделена правом вето при принятии важнейших решений. Подчеркну, что Наблюдательный совет никак не будет вмешиваться в вопросы оперативного управления.

РГ | Закончился первый этап пилотного проекта по повышению зарплаты. Как вы оцениваете результаты?

Ливанов | На самом деле первый этап еще не завершился, нужно принять документы по аттестации научных сотрудников, квалификационные характеристики должностей, а также положение о конкурсах на замещение должностей. Когда эти документы будут согласованы с РАН, начнется второй этап, и тогда оклады будут существенно повышены.

Пока основное разногласие с академией состоит в том, должны ли академики и члены-корреспонденты РАН проходить аттестацию. Руководство РАН считает, что их надо освободить от аттестации либо использовать какую-то специальную процедуру. И минобрнауки, и минздравсоцразвития, которое тоже участвует в подготовке документов, полагают, что такой подход нарушает равенство прав граждан в части замещения должностей, финансируемых из бюджета. Это право, на наш взгляд, не должно зависеть от статуса, а только от результатов работы человека за последние 3 года. Надеюсь, что разумный компромисс будет найден.


комментарий

Александр Некипелов,
ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТ РАН, АКАДЕМИК:

- Мы соглашались на подобное изменение в терминологии о статусе академии, исходя из следующих аргументов. Когда РАН имела статус учреждения, к ней выдвигалась претензия, что в состав одного юридического лица входят другие лица. Поэтому мы не возражали против варианта, который сейчас записан в законе. Президиум РАН наделен правом, например, создавать, ликвидировать, реорганизовывать организации, распоряжаться имуществом. Это было и раньше, но сейчас с правовой точки зрения звучит более естественно.

Никаких выводов, что можно произвольно забирать у РАН и куда-то передавать ее организации, мы не делаем и делать не собираемся. Что касается прецедента с передачей трех организаций РАМН в федеральное агентство, то он нас беспокоит. Это противоречит закону о науке, который гласит, что организации государственных академий создаются, передаются и ликвидируются самими академиями. Иными словами, без согласия академий никто не может ничего передать.


Досье "РГ"

Кроме России государственные академии наук существуют только в трех странах: Китае, Польше и КНДР. В остальных странах академии наук являются общественными организациями, но финансируются в основном из бюджета государства, в частности, в США, Германии, Франции, Великобритании, Испании и других ведущих странах мира.

http://www.rg.ru/2007/02/14/livanov.html