03/12/2011 | segodnya.ua

— Дмитрий Владимирович! Предыдущее наше интервью мы брали у Вас год назад – в разгар акций протеста с требованием Вашей отставки. Если сравнивать с тем временем – насколько увереннее нынче вы себя чувствуете на своем посту?

— По сравнению с прошлым годом, конечно, ситуация нормализовалась. За 365 дней я узнал много нового для себя в профессиональном смысле. Фактически все претензии оппонентов не имеют ничего общего с моей профессиональной деятельностью, и являются либо манипуляцией общественным мнением, либо обычными фальсификациями. Например, любимая тема национал-патриотов – дескать, министерство закрывало школы по языковому признаку. Вы помните эту истерику на одном из популярных ток-шоу – эти крокодиловы слезы, чуть ли не порванные в припадке гнева вышиванки по поводу того, что в Красном Луче Луганской области закрывают единственную украинскую школу и там негде учиться будет детям на украинском языке? Комиссия МОН поехала в город Красный Луч и оказалось, что там работает 30 средних школ. Из них только 4, к сожалению для Красного Луча, осуществляют обучение на русском языке, все остальные – на украинском. И говорить о том, что в Красном Луче ущемляется право на обучение на украинском языке – это не просто ложь, это ложь геббельсовского масштаба. Говорить надо о другой, действительно вопиющей проблеме. Социологические исследования, перепись населения показывают, что свыше 85% жителей Красного Луча считают родным русский. То есть в этом городе государство не смогло обеспечить образовательные потребности своих граждан учиться и учить своих детей на родном языке.

— Но если говорить о закрытии школ на местах, то такая тенденция действительно существует?

— Приведу вот какой пример. Даже на лентах корректных информационных агентств не так давно появился заголовок: «Табачник доложил, что он закрыл 115 школ». Прежде всего, я не закрыл ни единой школы, ни одной – исключительное право открывать или закрывать учебные заведения принадлежит органам местной власти. Министерство только усилило контроль за этим, и поэтому школ стало закрываться меньше, чем раньше. Давайте говорить языком цифр - за два года деятельности правительства Юлии Тимошенко общее количество общеобразовательных школ по данным Госкомстата уменьшилось на 640 единиц! Причем после того, как в декабре 2008 года парламент принял мораторий на закрытие сельских школ, исчезло 400 школ. Конечно, эти вопросы нужно ставить местным органам власти. Но есть и ответственность правительства. Так, за 2008-2009 годы была полностью уничтожена программа «Школьный автобус» - ни один автобус не был куплен за счет госбюджета. Значит, когда закрывали школы, детям в сельской местности не предлагали никакой альтернативы – либо ходи километры в школу пешком, либо оставайся дома без образования. И если в прошлом году 115 школ было закрыто, то было куплено 170 школьных автобусов. Мы анализировали и проверяли решения местной власти о закрытии и объединении каждой сельской школы, чтобы любой ребенок в сельской местности сохранял самое главное – доступ к качественному образованию.

— И все-таки, почему вообще стоит вопрос о сокращении количества школ?

— Мы единственная страна на постсоветском пространстве и в Европе, где согласно официальной статистике 605 школ с количеством учащихся от 1 до 10. Школ, где учится от 10 до 40 учеников – 1461, а малокомплектных школ, где учится от 40 до 100 учеников – 2500. Вместе это говорит о том, что есть острая проблема практически в каждой пятой школе. И это колоссальная нагрузка на местные бюджеты. Затраты на содержание ученика у нас в среднем – 7000 гривен в год. А в малокомплектных школах расходы на содержание учеников достигают 20 000 и даже 28 000 гривен в год! Конечно, в такой ситуации вопрос об оптимизации количества школ рано или поздно местные власти поставят. Поэтому нам нужно идти тем же путем, которым уже прошли европейские страны, США и Канада – школьный автобус и доставка детей в ту школу, где они получают качественное школьное образование.

— Хорошо, если сокращение школ неизбежно, то есть ли какие-то ориентиры - сколько должно учиться в школе детей, чтоб ее не закрыли?

— Одинаковых критериев нет и быть не может. У нас есть разные регионы и населенные пункты. Но решения должны принимать местные советы, исходя из своего бюджета и того, что всем детям, даже проживающим в отдаленных районах, должно предоставляться качественное образование.

— Но может быть стоит все-таки установить какие-то количественные ориентиры. А то местные власти, в порыве «оптимизации» позакрывают все что только можно, а помещения школ, особенно в центре городов, продадут под рестораны и торговые центры? В порядке, так сказать, борьбы за наполнение бюджета

— Конечно, местные органы власти не должны просто так «захлопывать» школы. Но пока закон не дает право Министерству образования влиять на решения местного самоуправления в этом вопросе.

— Тогда, наверное, нужно внести изменения в закон…

— Да, вероятно нужно. Кроме того, сейчас готовятся два революционных проекта, которые серьезно снимут напряжение в этом вопросе. Во-первых, это национальный проект по подключению всех школ к широкополосному скоростному интернету. Это уведет от необходимости объединять небольшие школы, снимется такая проблема как карантин и болезни. Любой ребенок сможет присутствовать на виртуальном уроке, где бы он ни находился. А учитель-методист сможет проводить урок в нескольких школах одновременно – даже на целый район или область. Во-вторых, министерство сейчас готовит революционный проект закона и проекты решений Кабмина. Школы в крупных городах часто закрывают потому, что им не оформляют в собственность земельные участки. Для того, чтобы в Киеве оформить земельный участок, нужно за все формальности, кадастровые планы заплатить десятки тысяч гривен по госрасценкам. Естественно, школы, когда стоит выбор между оплатой работы котельной и земельным участком, выбирают то, что им необходимо именно в данный момент. А дальше происходит то, что происходило в Киеве при прежнем руководстве: почти сотне школ были обрезаны земельные участки. Мы хотим, чтобы местные органы власти бесплатно за счет средств Госкомзема и местного бюджета провели оформление земельных актов на все средние и дошкольные учебные учреждения. Тогда намного сложнее будет ставить вопрос о закрытии школы.

— Говоря о Красном Луче, вы затронули проблему, характерную для многих русскоязычных городов, включая Киев – дети и их родители, по сути, лишены права выбирать язык обучения – школы переводятся на украинский без их согласия. Нынешняя властная команда, когда шла на выборы, обещала исправить ситуацию через специальный закон. Но его принятие перенесено на неопределенное время. Есть ли у родителей и местных властей какой-то путь, чтобы исправить ситуацию еще до принятия закона?

— Закон о языках сейчас, скажем так деликатно, дорабатывается в Верховной Раде. Что касается позиции родителей, то она очень важна: если они поднимут вопрос о переводе обучения на русский или на другой язык, органы местной власти не имеют права им отказывать. Иначе вмешивается министерство, посылает комиссию, отстаивает права родителей. Семьям необходимо быть энергичнее. Ведь отечественное законодательство дает родителям возможность участвовать в выборе языка обучения их ребенка.

— Как вы относитесь к инициативе одесских властей провести опрос родителей, на каком языке они хотели бы обучать своих детей, и уже на основе его результатов сформировать классы?

— Я считаю, что любой орган местного самоуправления должен заботиться о защите прав человека. Что в Одессе и делают, проводя опрос населения. При этом меня удивляют возмущения националистов по этому вопросу. В Киеве из 540 школ примерно половина была с украинским языком обучения. Вторая половина – с русским. Теперь последних всего 7 на весь многомиллионный русскоязычный город Киев! И когда все школы в Киеве без согласия на то родителей переводили на украинский язык, то об этом все стыдливо молчали, даже фиговый листочек оправдания себе не повесили. Когда же в Одессе захотели только поинтересоваться мнением людей - это преподносится как своеволие. Но никто не имеет права навязывать людям свою точку зрения. Вот в этом колоссальная, непреодолимая пропасть между мной и моими оппонентами. Между украинскими демократами и украинскими националистами. Это Стикс, который никакому Харону не переплыть. Националисты пытаются навязать одну точку зрения и силой государственной машины ее продавить: единомыслие, единоверие, единоконфессиональность. А я пытаюсь объяснить, что именно в многообразии культур, языков, религий - сила и залог процветания Украины. При этом вот, что интересно. На одном из ток-шоу какой-то жалкий клоун и фигляр несет ересь на русском языке, но в пользу украинских националистов. Его умиленно слушает львовская психопатическая доцентесса, получающая зарплату в том числе из средств русскоязычных налогоплательщиков. Стоит только народному депутату или кому-то из журналистов заговорить на том же языке, на котором до того говорил клоун, эта доцентесса начинает истерически кричать о языке оккупантов. Фиглярство на русском языке тебя устраивает, ты не слышишь здесь музыки оккупантов. Но как только тебе пытаются противостоять – тебя не устраивает язык.

— Что с законом о высшем образовании, вокруг которого сейчас ломается столько копий?

— Хочу сказать, что министерство еще никакой закон не вносило. Мы лишь организовали обсуждение проекта, и сейчас я создал экспертную группу, которая просмотрит все 3600 предложений и выйдет на окончательную редакцию. Большая беда, что оппоненты пытаются говорить не о профессиональных вещах. Мы что, не понимаем, что государству Украина не нужно девять сотен высших учебных заведений? Что нетерпима профанация, когда вузы превращаются в сферу услуг по выдаче дипломов? Мы разве не понимаем, что без экономической автономии наши вузы не будут конкурентоспособными? Во время Всемирного образовательного форума нам предложили посетить знаменитый Оксфордский университет. Его бюджет – $2,5 млрд. (1,7 млрд фунтов). Из них в 2010 году 26% составляли средства из госбюджета. В 2011 году будет 14%. Все остальное – это плата за обучение, коммерциализация научных разработок, прикладные исследования. Но это при полной финансовой независимости. И прилагающейся к этой независимости ответственности. Если не раскрепостить наши университеты, не дать им самую широкую автономию, они никогда не смогут претендовать на сильные позиции на мировой арене.

— Что именно понимается под автономией?

— Речь идет о самостоятельном создании предприятий, праве определять минимальную и максимальную учебную нагрузку для преподавателей, праве определять правила приема, праве на коммерциализацию научных исследований, самостоятельно использовать все полученные доходы, определять размеры материального поощрения сотрудников. Наконец, самостоятельно определять язык обучения.

— Оппоненты одной из главных претензий называли ранжирование вузов по количеству студентов. Под угрозу попала в том числе и Киево-Могилянская академия…

— Такое предложение было в депутатском законопроекте, который внесли еще в 2009-м с благословения моего предшественника Вакарчука. В нашем министерском проекте не будет ранжирования вузов по количеству студентов, только по качественным показателям: количеству специальностей, качеству преподающих ученых и ученых советов.

— Вторая претензия - если каждый университет получит право самостоятельно определять тарифы на обучение, это может привести к своеволию, завышению цен, введению платных услуг и протестам студентов?

— Своеволия не будет. Во всех ученых советах и конференциях трудового коллектива принимает участие организация студенческого самоуправления. Это во-первых. Во-вторых, должна работать здоровая конкуренция. Вуз же не заинтересован в том, чтобы свести количество студентов до минимума, доведя оплату до максимума. Уверен – вуз будет руководствоваться здравым смыслом. В-третьих, что касается платных услуг. Это вообще демагогия. Они были введены еще в 1996 году. Мы добавили лишь несколько позиций. Например, право не пускать арендаторов для студенческих и преподавательских столовых, а иметь для этого свои структурные подразделения. Мы разрешили в нерабочее время и в рабочее время – с не членов коллектива (не студентов и не преподавателей) брать плату за использование интернета, компьютеров и библиотеки. Да, мы под давлением студенческих протестов отменили норму о платной пересдаче пропущенных практических и лабораторных работ. Считаю, что это была вынужденная капитуляция. Теперь те студенты 3 и 4 курса, которые пропустили лабораторные работы, будут отчислены без права пересдачи с благодарностью националистическим студенческим организациям, которые организовали акции протеста. И объясню, почему. Взять, к примеру, Донецкий технический университет, факультет литейного производства. Провести практическую работу означает запустить учебную домну – а это огромные деньги. Речь ведь идет о случаях, если пропуск был безо всяких уважительных причин. Раньше можно было пересдать, теперь же такой возможности нет, и такой студент не допускается к экзаменам, а значит отчисляется.

— Еще у вас был конфликт с Киево-Могилянской академией по поводу языка обучения…

— Они требовали со всех поступающих тесты по английскому языку. Это незаконно: Конституция, закон о высшем образовании гарантируют каждому гражданину право поступления в государственные высшие учебные заведения. Если кто-то изучал в школе французский или немецкий – это не причина для государственного университета, который финансируется за деньги налогоплательщиков, не давать права даже подать документы. Это маразм, абсурд и какая-то вакханалия. Академия аргументирует, что у нее программы на английском языке. Это, к слову, не является их эксклюзивом. Национальный технический университет «Киевский политехнический институт», Харьковская политехника, Национальный университет им. Шевченко ведут десятки программ на английском языке. Но при этом они принимают одинаково всех, а потом говорят: мы эту специальность даем полностью на английском языке. Вам дается первый-второй семестр, чтобы пройти интенсивный курс английского.

— Киево-Могилянская академия утверждала, что им еще и урезали финансирование…

— Это вранье. Есть утвержденные нормы финансирования на студентов, от 10 000 до 15 000 гривен в зависимости от специальности госзаказа. Особенно мне нравится, когда обсуждается госзаказ, который Минэкономики еще не подготовило.

— Так насколько он будет урезан?

— Лучше об этом спросить у Минэкономики. Но наше предложение - 10-15%. Хотя я бы сказал по-другому: если в прошлом году госзаказ достиг максимального параметра 39,1% от количества выпускников, то в этом году он далеко перевалит за 40%. Причина – сокращение числа выпускников школ в этом году на 43%. Но, заметим, госзаказ мы на 43% сокращать никогда не будем. Лишь на 10-15% по специальностям, по которым есть переизбыток на рынке труда. Это в основном юристы и экономисты. В советское время пять вузов Украины обучали этим специальностям. На сегодняшний день, благодаря миролюбивому характеру всех предшествующих министров, лицензии имеют 163 вуза.

— Насколько соответствует действительности информация, что госзаказ урезали преимущественно в ВУЗах Запада страны?

— Эта информация абсолютно не соответствует действительности.

— Допустим, количество ВУЗов действительно очень велико. Но что с ними делать? Закрывать? Тогда куда пойдут студенты? На акции протеста?

— Закон гарантирует даже учащимся в частных вузах право получить образование по той же цене контракта. Например, негосударственный вуз имеют право закрыть только его учредители. Если это произошло – мы распределяем студентов по другим вузам на те же специальности. За те же деньги их обязаны доучить. Если же ликвидируется государственный вуз – студентов просто переведут в другие государственные вузы вместе с госзаказом. С госвузами проще: сейчас успешно реализуется программа объединения на добровольных основах. Пионерами стали Львов и Донецк. А в Кривом Роге сейчас объединяются четыре вуза, и там впервые будет создан мощный региональный университет. Такие же проекты есть и в Херсоне, и в Полтаве, и в Чернигове – практически во всех областных центрах. Но это происходит исключительно на добровольных началах.

— По госзаказу будет коррекция после увеличения количества выпускников?

— Безусловно. Но, к сожалению, до 2025 года особых изменений по демографии не будет. Увеличение будет совсем небольшое.

— Тогда можно ли ожидать, что из-за небольшого числа потенциальных абитуриентов будет меньший спрос на образовательные услуги и, следовательно, снизится плата за обучение?

— Обязательно. В первую очередь будут уменьшать свои прибыли владельцы негосударственных вузов. Более того, уже в этом году ряд ректоров государственных вузов отказался пересматривать стоимость контрактов на целый ряд специальностей. То есть, обучение не будет дорожать. А учитывая, что количество абитуриентов будет сокращаться, вузы будут вынуждены уменьшать плату до того масштаба, пока это не будет для них разорительно. Это подтолкнет вузы зарабатывать деньги не на студентах, а на научных исследованиях, услугах. Почему, например, Волынский университет не может организовать экскурсии по замкам, зеленый туризм? Но для этого, опять же, нужен закон, который позволит вузам создавать собственные предприятия и самостоятельно распоряжаться доходами.

— Будет ли снижаться плата за обучение уже в этом году?

— В десятке самых востребованных вузов цены на обучение, думаю, останутся на прежнем уровне, во многих – будут снижаться.

— А повышаться?

— Мы не стимулируем вузы повышать цены. Но на месте ректоров ведущих университетов я бы поднимал цены на обучение только по самым востребованным специальностям – таким, как международная экономика и международное право. Эти специальности кормят весь университет, а спрос на них не падает. Ведь на контракт там конкурс по 20-25 человек на место.

— Вы сказали о праве вузов выбирать язык. А как быть с правом студентов? Ведь их позиция может не совпасть с позицией ректората?

— С учетом демографического фактора, о котором говорилось выше, скоро на рынке образовательных услуг появится очень жесткая конкуренция, и за абитуриентами будут с протянутой рукой бегать, предлагая лучшие условия. В том числе и по языку обучения. Хотя, возможно, роль студентов в выборе языка должна быть прописана в уставе университетов.

— А тем временем, в Институте журналистики нет даже факультативного изучения русского языка, хотя большая часть столичной прессы издается на русском – таковы потребности рынка. Почему их не учитывает руководство Института?

— Думаю, это отсутствие правильного менеджмента и реального студенческого самоуправления. Студенты не хотят участвовать в повышении качества образования. Это горькая истина, в которой я убедился. На сегодняшний день существует огромное количество русскоязычных СМИ в Украине: журналы, электронные носители, телеканалы, газеты и т.д. Люди, заканчивающие столичный факультет журналистики, к работе на этом рынке не готовы. Но если бы студенты говорили, что им это нужно, очень легко можно было бы сподвигнуть администрацию института или университета на улучшения. Говорить о гражданском обществе в стиле «обо всем и отовсюду», как видите, легко – а реально строить его…

— Будет ли преподаваться русская литература в украинских школах как отдельный предмет?

— На сегодняшний день мы отказались от термина «зарубежная литература» и предложили интегрированный курс «мировая литература». Ведущее место в нем занимает русская литература.

— В переводе или на языке оригинала?

— В концепции литературного образования предполагается максимальное количество произведений на языке оригинала. Кроме того, до 40% учебной нагрузки педагогический коллектив любой школы может определять сам. И если школа в Симферополе хочет в полном объеме изучать русскую литературу на языке оригинала – все законы ей это позволяют. Кстати, в этом году мы ввели тестирование по русскому языку и литературе. В вузах есть специальность русская филология, русская литература в вузах. Согласитесь, это за гранью абсурда: на испанскую филологию нужно сдавать испанский, а на русскую филологию, на которую есть госзаказ, русский язык сдавать не нужно.

— Студенты жалуются на перебои в выплатах стипендий и планируемое повышения платы за общежития. В чем причина перебоев и зачем вузы собираются повышать плату за проживание в общежитиях?

— С марта индексация вся будет выплачена. Это проблема с бухгалтерией вузов. Что касается общежитий – не может министерство заставить вузы пользоваться автономией только там, где ему это выгодно. Есть расчеты на тарифы за коммунальные услуги, зарплату обслуживающего персонала. Отсюда и рост расценок.

— Какие изменения в этом году ожидают нас по вступительной кампании?

— В этом году никаких изменений для поступающих в вузы не будет. Право на поступление дают два документа: аттестат о среднем образовании и сертификаты ВНО. Кроме того, дополнительные баллы дают победы во всеукраинских олимпиадах. И только для инженерных специальностей – подготовительные факультеты (по решению ученого совета, до 20 баллов). Но изменения будут по процедуре поступления. Во-первых, с учетом опыта прошлой кампании мы увеличили сроки подачи документов в ВУЗы. Их можно будет подавать в течение целого месяца (с 1 июля по 1 августа). Единственное – там, где будет творческий конкурс, документы будут принимать до 17 числа, чтобы иметь время на проведение творческого конкурса. Во-вторых, электронное поступление. Думаю, что подача документов он-лайн серьезно разгрузит приемные комиссии. Но если говорить о будущем, то в мире нет университетов, которые были бы отстранены от вступительной кампании. Это нововведение, ноу-хау Украины 2008 года. Это привело к резкому падению качества обучения в средней школе. Во всем мире вузы имеют право на какое-то свое испытание – либо эссе, призванное определить мотивацию абитуриента, либо собеседование, либо контрольное тестирование. Принстон, Оксфорд, Кембридж – все до единого. Поэтому в проекте закона об образовании мы предполагаем выйти на наиболее точную шкалу измерения. Скажем, мировой опыт – 1000 баллов. До 600 можно заработать на тестировании, до 200 – на оценках в средней школе, и до 200 должен получить право университет готовить либо эссе мотивации, либо тесты, - то, что является правилом и правом любого европейского или американского университета. Собственно, это как раз одно из проявлений университетской свободы, автономии.

— А можно говорить, что это будет внедрено уже с 2012 года?

— Нет, нельзя. Это может быть внедрено только тогда, когда будет разработан новый закон о высшем образовании, и когда он будет принят парламентом.

— Анна Герман сказала, что наступит время, когда Шкляр получит премию Шевченко. Он же заявил, что это случится, когда вас отправят в отставку. То есть Герман намекает, что ждет вашей отставки. В чем все-таки проблема в ваших отношениях?

— Наверное, тут вопрос во внутренней культуре и воспитании, корпоративной солидарности… У меня лично с Анной Герман чисто служебные отношения. Она звонит или пишет письма, я на них с абсолютным вниманием отвечаю.

— Не пытались обсудить вопрос по Герман с президентом?

— У меня, в отличие от большинства моих оппонентов, почти 25 лет стажа работы на Печерских холмах. Видел, как пришло и ушло не одно поколение политиков. Я никогда не стараюсь свою головную боль сделать головной болью своего руководства. Именно поэтому, может быть, сохранился четверть столетия, хотя те, с кем я начинал, давно вне политики.

— Возвращаясь к так и не принятому закону о языках и едва не состоявшемуся вручению Шевченковской премии Шкляру за его скандальный роман «Черный ворон». У вас нет ощущения, что власть не спешит выполнять гуманитарные обещания, с которыми шла на выборы?

— Такого ощущения нет, но есть ощущение, что в этом вопросе у нас мало движения. Я уже говорил, что на сегодняшний день у нас в стране есть две позиции. Одна европейская, демократическая, цивилизованная – никому не навязывать своих взглядов, не пытаться сломать общество, чтобы подвести под один канон, под один учебник, под одну точку зрения. И есть позиция националистическая, изоляционистская, тупиковая – это попытка превратить Украину в заповедник тоталитарных идей, не важно, классовые они, социальные или национальные. Но трагедия в том, что в информационном пространстве доминирует националистическая позиция, из-за большей организованности ее адептов.

— Может быть, доминирование националистов в информационном поле как раз и сдерживает власть в выполнении ее предвыборных обещаний?

— Думаю, это должно стать предметом серьезного анализа, возможно, на политсовете Партии регионов или ее ближайшем съезде. Потому что победу партии и ее лидера на парламентских и президентских выборах обеспечили не те, кто доминирует в информационном пространстве. Эта победа состоялась вопреки их позиции. И если потерять чувствительность к своему избирателю, он какое-то время потерпит, потом разочаруется, потом впадет в апатию и пассивность. А это очень опасно, потому что не реагировать на своего избирателя – значит, сокращать жизнь своей политической силе, освобождать поле для других.

— Сейчас в Украине обсуждается проект замены учебников нетбуками, ридерами и другими электронными устройствами, в которых будет «зашита» вся программа всех 11 классов школы. Как вы относитесь к этому?

— Положительно. Единственное, что ридеры не подходят с точки зрения санитарных норм. Они черно-белые, и там такая подложка, которая очень сильно сажает глаза. Взрослый человек, у которого уже сформировавшееся глазное яблоко и глазной нерв, менее подвержен негативному влиянию, а для детей это опасно. А вот по поводу нетбуков у нас есть интересные предложения от разных мировых и отечественных производителей. Хотя и по ним нужно еще провести санитарно-гигиеническую экспертизу. Еще хочу сказать, что даже в самых развитых странах электронные учебники полностью не вытеснили обычные. Другое дело, что детям не нужно будет носить с собой тяжеленные ранцы, учебник можно иметь или дома, или в классе. Электронный учебник вместе с бумажным создает единый УМК – учебно-методический комплекс. Например, берем учебник по физике для 8 класса. Там достаточно короткие тексты, которые просто отображают учебную программу, соответствующую госстандартам. А если человек увлекается предметом, он переходит в электронный формат и начинает путешествие по стране физики или по стране химии. И там примерно в пять раз больше объем информации.

Поднять качество образования – это главная задача. И нельзя это сделать без того, чтобы не вооружить учеников новым инструментарием. Но нетбуки – это только один момент. Второй момент – министерство готовит электронный контент: это не только учебники, но и вспомогательная литература, словари, задачники. Чтобы вы могли в одном школьном компьютере собрать весь ряд учебников со 2 по 11 класс плюс дополнительные ресурсы. Здесь мы уже получили интересное предложение от «Майкрософт». Третий момент – это компетентность учителя. Нам нужно серьезно переобучить учителей, повысить их квалификацию. Мы ставим эту задачу на 2011 и 2012 годы. И четвертая составляющая – это, безусловно, новые учебные стандарты. Которые четко определят, что должен на выходе из каждого класса иметь ученик, по знаниям и компетентностям.

— А когда можно ждать внедрения электронных учебников?

— Программа рассчитана на пять лет. Локальные сети мы строим уже сейчас: в Киевской, Харьковской, Луганской областях. В Европе это называется созданием электронного облака. Оно состоит из перечисленных четырех компонентов, но имеет и дополнительные технологии. Например, электронный школьный дневник, когда родители и семья ученика может быть в курсе его нагрузки и успеваемости. В пяти школах Киева мы внедрили такой дневник. Потом провели опрос и получили любопытные результаты: проект поддерживает 86% учителей, 85% родителей и почти никто из школьников.

— Очень сильно смущает тот факт, что эти нетбуки собираются выдавать в кредит родителям школьников. Не у всех же хватит на это средств…

— Первое – покупка нетбуков будет делом сугубо добровольным. Интересен опыт Португалии, где предложили льготные условия покупки, но добровольно. Откликнулось свыше 90% населения. Если это будет массовый проект, и будет выбран нетбук отечественного производителя, то цена может быть и до 2000 гривен, как говорил Каськив. Если это государственный беспроцентный кредит на пять лет – согласитесь, что 400 гривен в год (34 грн. в месяц – Авт.)– это доступно многим.

— Продолжает ли министерство работу по проверке дипломов чиновников?

— Конечно. Фамилии я называть не буду, все эти люди ушли с занимаемых должностей, но мы обнаружили примерно полтора десятка фальшивых дипломов. В их числе был человек, претендовавший на должность заместителя губернатора, еще трое – на глав районных администраций. Все остальные – кандидаты на посты более низкого звена.

— В течение года вас также обвиняли в массовом увольнении ректоров. Был большой скандал в Донецком национальном университете…

— Ни одного ректора я за год работы не уволил. Нескольким ректорам я не продлил контракт, в том числе – ректору Донецкого национального университета. Это абсолютно разные вещи. Уволить – это прервать трудовые отношения. Но трудовые отношения в полном объеме закончились. Ректор ДНУ проработал почти 25 лет, довел вуз до, мягко говоря, застоя. И я не продлил с ним контракт. Кстати, всюду, кроме Донецка, были проведены тайные голосования по выборам ректора. Бывшие руководители в них участвовали и проиграли.

— Сейчас начинается зачисление детей в школы. Родители традиционно жалуются, что многие школы предъявляют к их малышам завышенные требования для зачисления. Насколько это правомерно?

— Тут есть одна хитрость. Если вы ведете ребенка в школу того микрорайона, где он зарегистрирован, отказать вам не имеют права, какой бы престижной она ни была. Даже если ребенок не умеет читать, писать, считать и не здоровается с учителем. Если отказываются брать – то о каждом случае нарушения можно сообщать в министерство, и мы обяжем эту школу зачислить малыша. Если же вы ведете ребенка в школу не по месту проживания, будьте готовы соответствовать ее требованиям. Есть престижные школы в Киеве, где конкурс составляет до 50 человек на место. Поэтому в таких школах устанавливаются дополнительные требования. Ведь на всех мест не хватает. А если говорить о позитивном в школах, то мы в этом году обеспечим учебниками все до единого 11-е классы, на языках, на которых идет преподавание.

— Это большое достижение, раньше такого не было?

— Никогда. При Вакарчуке учебники вообще не переводились – как хочешь, так и танцуй. Сейчас все школы могут заказать учебники на том языке, на котором пожелает контингент их 11-го класса. В 2012-м году будут новые учебники для начальной школы. Мы уже закончили разработку нового стандарта начальной школы – 1-4 классов. Учебники по новым программам будут совершенно другими. Например, «Чтение» будет сдвоенным для 1 и 2 класса, «Основы математики» – один учебник для 2, 3 и 4 классов. Это сделано, чтобы ими было удобно пользоваться, чтобы не было разрывов между темами. Таков опыт и западных, и восточных соседей. Кроме того, мы впервые разработали новые обложки – из более прочного картона и в два раза легче по весу.

— Пишутся ли новые учебники истории Украины, пересматриваются ли те, которые уже написаны?

— Мы не переделываем ни один учебник. Учебники пишут авторы, а не министерство. Но мы очень благодарны авторам учебника по истории за 5-й класс за то, что оба авторских коллектива признали публично в прессе, что в министерстве им не давали ни цензурных, ни политических советов и не вмешивались в тексты их рукописей.

— А что с этими учебниками произошло?

— Авторы их изменили, переписали целый ряд разделов – в частности, по Оранжевой революции. Сделали их более объективными. Что касается учебников для 10-го класса, были выбраны те, которые прошли конкурс при экс-министре образования Вакарчуке. Мы собрали экспертную группу и просто увеличили тираж того учебника, который был более объективен. В этом же году с 1 сентября будет новый учебник для 11-го класса, который был написан разными авторами. Я не все рукописи читал, но они проходили очень жесткую экспертизу в академии наук и в педагогических коллективах университетов. На сегодняшний день, мне кажется, что эти учебники достаточно объективны.

— И как в этом учебнике показывается тема Голодомора, ОУН-УПА, оранжевой революции?

Термин «Великая отечественная война» всюду восстановлен. По ОУН-УПА речь тоже идет, но картина объективная. Было советское партизанское движение, сколько там участвовало людей, и какие потери оно нанесло гитлеровцам. И было националистическое партизанское движение, сколько в нем участвовало людей, и какие оно нанесло потери гитлеровцам. Какие потери нанесло советским войскам – об этом вряд ли будет в учебнике.

— Актуальна ли сейчас тема совместных учебников по истории с Россией и Польшей?

— Учебников пока вряд ли. А вот пособий для учителей - да. В Европе опыт колоссальный – Германия и Франция уже сделали учебник, также Германия и Польша. Конечно, это в основном пособия по истории. Нам нужно попытаться создать объективную картину, дать учителям разные точки зрения. Это взрослые люди с высшим образованием, которые не должны относиться к соседям со злобой и ненавистью. Они должны толерантно и с пониманием излагать свой учебный материал. По крайней мере, его не фальсифицировать и не передергивать. Потому – учебники это очень важная и ответственная тема, требующая особого внимания специалистов – и ученых, и учителей, и, безусловно, особой авторской толерантности.

http://www.segodnya.ua/news/14231056.html